Искатели сокровищ (СИ)
– Товарищ генерал, но ведь теоретически можно допустить, что тайна захоронения сокровищ «Красного алмаза» – это тайна одного капитана Климова. Люди на том, втором, транспорте действительно могли не знать, какой груз их подрядили подвезти. Они могли сделать это за какое-то приличное вознаграждение и вполне удовлетвориться этим. Возможно, у Климова не было ни одного сознательного помощника?
– Да, Владимир Кузьмич, все эти тридцать пять лет не было никаких оснований предполагать что-то другое. Но, оказывается, сознательный помощник у Климова был. И это стало известно только теперь.
– Эх ты! – с мальчишеским азартом воскликнул майор Посин. – И кто же это?
– Зарецкий Виктор Семенович. В послевоенное время – гражданин ФРГ.
– И как это стало известно?
– Недавно на Западе вышла книга его воспоминаний. Трудное, голодное детство, репрессированные родственники, бездарные полководцы, плен – известный набор мемуаров всех перебежчиков. Но среди литературных лютиков-цветочков господина Зарецкого есть глава, которая сразу обратила на себя наше внимание. Она называется – «Кровавый алмаз». Есть в ней домыслы, догадки, заимствования, но в целом Зарецкий со знанием дела рассказывает об истории возникновения отдела, его целях и задачах. Встречаются детали, о которых автору мог поведать только работник «Красного алмаза». И вот в этой главе Зарецкий открытым текстом заявляет, что в 1941 году поспособствовал оставить большевиков с носом – укрыть от них насилием и мародерством добытые ими сокровища.
– И как он это объясняет?
– Разумеется, он участвовал в этой акции исключительно из высоких гуманных соображений. После поражения коммунистов все эти драгоценности должны быть возвращены их законным владельцам или их наследникам. В этой рискованной операции он участвовал с еще одним русским патриотом, работником отдела, который вскоре погиб, но не выдал тайны.
– Еще один «патриот» – Климов. А как они снюхались?
– Зарецкий – земляк и одногодок Климова. В одном классе учились. После школы их пути разошлись. Но вот в то время, о котором мы говорим, эти пути, как теперь можно понять, опять пересеклись. В октябре 1941 года автобат, в котором служил военинженер 2-го ранга Зарецкий, дислоцировался в Мытищах. Машины батальона каждый день ездили в Москву.
– Да, товарищ генерал, вот это зацепка! Теперь нам известен второй участник похищения…
– Известен Владимир Кузьмич, но уже недоступен. Книга издана посмертно. Такова была воля автора.
– Вот те на! Опасался, что достанем?
– Что ж, в его положении этого можно было ожидать. Теперь, из могилы господин Зарецкий злорадно утверждает, что большевикам эти сокровища никогда не достанутся.
– И он, товарищ генерал, как будто не ошибается? Опять потеряны все следы?
– И все-таки он, похоже, ошибается. Дал нам господин Зарецкий кое-какие следы пропавших сокровищ «Красного алмаза»… Давайте, Владимир Кузьмич, попробуем реконструировать те далекие события.
У Климова – пораженческое настроение. Встреченный в Москве землячок вполне разделяет его. В послевоенной жизни лучше быть богатенькими. Судьба дает им такой шанс. Климов находит возможность сообщить Зарецкому о времени отправки сокровищ в эвакуацию. Договорились о месте перегрузки. Из заброшенных гаражей на Хованской улице драгоценности вывозит уже машина военинженера Зарецкого. С его же солдатами на ней.
– …Которые не знают – что находится в этом стальном ящике…
– Им, например, сказано, что в нем какие-то важные документы, которые в связи с угрозой захвата Москвы надо спрятать на время в надежном месте. Что могло быть подозрительного в этом, когда эвакуировали и прятали все, что не должно попасть в руки врага. Погрузили – поехали. Командиры знают – куда… Теперь Владимир Кузьмич, вы понимаете – почему откладывается ваш отпуск и что вам предстоит сделать?
– Найти кого-нибудь из тех солдат Зарецкого?
– Если даже Климов и Зарецкий сами участвовали в перетаскивании ящика, то и тогда им должны были помогать не меньше шести солдат. А, скорее всего, они не должны были обнаруживать личного интереса к сейфу, и солдат-грузчиков было больше.
– А когда, товарищ генерал, Зарецкий попал или сдался в плен?
– В ноябре, под Волоколамском.
– Сразу в бега не ушел, чтобы не выдать себя?
– Да, тогда в поисках связи между его исчезновением и последней поездкой в Москву быстро бы вышли на тех солдат… Трудно будет, Владимир Кузьмич, найти теперь кого-нибудь из них. Трудно. И все-таки, как ни велики были потери в войне, а такой шанс есть. Его надо использовать. И дело это никак нельзя откладывать в долгий ящик. Только что книгу Зарецкого закончила смаковать «Немецкая волна». Глава «Кровавый алмаз», лишний раз напоминающая о бесчеловечной жестокости большевиков, разумеется, шла в эфире без всяких сокращений. Не секрет, что эти передачи у нас слушают. Возникает, Владимир Кузьмич, щекотливый вопрос: как поступит человек, который поймет из нее – что он прятал со своим командиром Зарецким в 1941 году? Который сообразит, что эти несметные богатства могут до сих пор находиться в том самом месте. Обязательно ли он поспешит к нам?
– А не темной ноченькой – к тому месту…
– То-то и оно. Так что без лишней суеты, но поспешать нам надо. Если сокровищам «Красного алмаза» суждено быть найденными, то найдены они должны быть нами… Еще одно важное обстоятельство, Владимир Кузьмич. Книга Зарецкого, напоминая о происхождении драгоценностей, придает этому делу политический оттенок. Оно сразу поставлено на контроль ЦК…
Глава IV. Штатное расписание
Концертный зал имени Чайковского предлагал почтенной публике классическую музыку.
«Котлетная» на другой стороне улицы Горького – «биточки мясные».
Первые же звуки великолепного оркестра убеждали гостя филармонии в самом высоком неземном происхождении душ – композитора, исполнителей да и его, такой простецкой с виду, рядовой слушательской души.
Предвзято осматривая, осторожно обнюхивая, робко дегустируя биточек, клиент «Котлетной» с каждым мгновением становился все более свирепым атеистом, не верящим ни в какие высшие персоналии. А себя считал и вовсе никчемным существом, раз ему пытаются скормить такое блюдо.
– Из чего они их делают? – с интересом спросил Вася, разглядывая кусочек на конце своей вилки.
Из всей нашей компании я чаще других пользовался услугами общепита.
– «Мясо» для котлет и биточков, как правило, готовят так: ингридиенты, каблуки списанных солдатских сапог и копыта крупного рогатого скота, прокручивают мощными электромясорубками, добавляют опилок, смачивают водой из-под крана, перемешивают – и получившуюся субстанцию подвешивают над котлом, в котором варится первосортная говядина для персонала. Через три-четыре минуты сырье для котлет и биточков готово.
– «Мясо» для диетпитания над котлом только проносят, – добавил Моня. – Чтобы не стало слишком жирным…
Ради конспирации мы встретились в «Котлетной» у метро «Маяковская».
Я вытащил из кармана схему Москвы с ближайшими пригородами и разложил ее на столе.
– Итак, друзья, наш приход сюда означает, что все мы по-прежнему согласны осуществить нашу экспедицию. Сомнений и шатаний нет?
– Как товарищ Василий? – развел руками Моня. – Позволяет ли ему партийный устав участвовать в таком сомнительном мероприятии? Не должен ли он, как честный коммунист, прежде поставить в известность свою партячейку, горком и вообще все международное коммунистическое движение?
– Не буду лукавить, – спокойно сказал Вася, – знай я, что где-то точно находится сундук с драгоценностями, я бы, пожалуй, поставил в известность упомянутые Моней организации. А так… Успокойся, Моня, я не пойду в горком. Выпей стакан холодного компота за мой счет.
Я подвел черту под сомнениями и шатаниями:
– Мы можем и должны поступить естественно и просто. Не станем информировать о нашей поисковой кампании ни широкую общественность, ни закрытое бюро горкома. А результаты, так сказать, вскрытия покажут – как нам дальше быть. Откроем наш совет в котлетных Филях…