Духова гора (СИ)

— Иди, иди, — поторопила его седовласая женщина. — Не обижу я твою зазнобу, не затем здесь.
Бросив на меня нежный и вместе с тем тревожный взгляд, заклинатель скрылся за дверью, прикрыв её за собой.
— Вот теперь и поговорить можно, — ведьма отложила дорожный посох и похлопала ладонью по скамье рядом с собой. — Ты садись ближе, разговор у нас долгий будет.
Купава подождала пока я пересяду к ней и окинула меня цепким внимательным взглядом.
— Ты, Мира, послушай, что расскажу тебе, а потом решать будешь. Выбор твой не сделан ещё и судьба не написана, хоть на тропу ты и ступила уже.
Ведьма взяла мои руки в свои, осторожно сжимая. Тонкие костлявые ладони с пятнышками возрастного пигмента, странно горячие, словно делились со мной своим жаром.
— Наши миры когда-то бок о бок шли и не знали бед ни здесь, ни там, — вздохнув начала Купава. — Раньше и не знали мы, что в другом мире живём. Что твой мир — он по ту сторону. Мы одним богам поклонялись и жертвы на одних алтарях приносили. Но пришла беда откуда не ждали и боги наши не захотели мир этот скверной пачкать. Возжелал один воин власти великой, над всеми странами и городами. Под одной рукой миром править, да не одним. Многие его идеями вдохновились и пошли за ним, да только не по нраву богам это пришлось. Народы-то все разные и обычаи различаются, хоть и схожи во многом. Велес с Макошью завесу-то и возвели, да князей поставили. Боги — они вечные, им наша жизнь минуты не больше, потому и князья живут не по одному веку, как простой люд. Не охочи боги каждый раз к новой душе привыкать, да под себя подстраивать, вот и посадили князей проводниками своими на земле. Каждое княжество своей паре богов подчинено, Радомир вот с Велесом связан. Ему княжна нужна, чтобы и Макошь могла волю свою изъявлять.
— Вы простите, но я тут при чём? — зверь, почуяв мой страх, выбрался ближе и весь обратился в слух.
— А это от тебя зависит, Мирослава, — по-доброму улыбнулась старушка. — Всё, что на пути у тебя, оно уже ведомо. Только выбор твой судьбу решит.
— Я не понимаю, — растерянно перевела взгляд с рук ведьмы на её лицо.
— А ты поймёшь, когда время придёт, — отмахнулась Купава. — Так о чём я? Ах, да. Когда миры закрыли друг от друга завесой, оказалось, что есть цена у этого. Всё то, что раньше под покровом ночи жило, в снах страшных, да легендами обоих миров полнилось, ожило и стало княжествам досаждать. По одной напасти на княжество. И отвести напасть эту только пара полная может. Как оно происходит, то никому не ведомо, да только ежели князь княжну свою нашёл, кошмары отступают и смиреют, начинают Привратникам подчиняться, да служить им. От вурдалаков лишь в том спасение есть — княжну Радомиру отыскать надобно, да только по доброй воле она пойти с ним должна.
— А Аргор? — на глаза навернулись слёзы и померещившийся запах грозы вызвал тошноту.
— А что Аргор? — ведьма насмешливо подняла бровь. — Не написана судьба твоя ещё, слушаешь ты, али нет? Два пути у тебя, как и говорила я. Либо сохранишь ты вид человеческий, либо оборотнем и останешься до дня последнего. Тот, кто ближе тебе, с ним без боли оборот происходит. А коли нет его рядом — зверь и погубить может. Судьба коварная и испытаний много уготовила, от того как пройдёшь ты их и выбор сделается.
Купава поднялась со скамьи и взяла отложенный посох.
— Ты — Мирослава, — опёршись на посох, ведьма сделала несколько шагов к дверям. — Имя это твоё теперь, всё ненужное топь забрала, как и видела я. Память лишь прибавляет терзаний, а нет памяти и печали лишней нет. Имя ты обрела, а путь свой вдумчиво пиши. Мы в последний час с тобой ещё свидимся, а вот каким он будет, мне не ведомо пока.
— Но… — от разговора с Купавой я лишь ещё больше запуталась.
— Не могу сказать я больше, чем уже сказала, — с сожалением произнесла седовласая и, махнув рукой, не прощаясь, вышла из дома.
Спустя несколько мгновений меня снесло ураганом по имени Аргор, прижимающим к своему сердцу мою растерянную душу. Заклинатель устроил меня у себя на коленях и пытливо заглядывал в глаза, но даже он не смог объяснить мне смысла ведьминых слов. Только хмурился всё больше, а потом расслабился словно принял какое-то решение.
— Мира, — Аргор выудил из нагрудного кармана рубахи сплетённое из бересты колечко и вложил в мою ладонь. — Ты — моё сердце. Прими мой дар и позволь скрепить наши души.
Под тихий вздох появившейся в комнате незамеченной Любавы, колечко заняло своё место на моём безымянном пальце правой руки.
— Стань мне женой, — тихо произнёс напряжённо вглядывающийся в мои глаза заклинатель.
Не смотря на тревожный разговор с ведьмой и отсутствие уверенности в будущем, я знала точно, что рядом с Аргором мне легче даже просто дышать. Всё то, что окружало меня — было родным и необходимым как воздух. Запах чабреца, полыни и других трав укутали меня словно в защитный кокон, как в далёком детстве, когда стоило спрятаться под одеяло с головой и ночь уже не казалась такой страшной. Отказаться от него? Отказаться от обещания счастья? Одна только мысль об этом выбивает ту зыбкую опору и надежду на избавление от зверя, за которые я держалась всё это время.
— Я согласна, — робкая улыбка ещё не успела коснуться моих губ, а уже отразилась в тёплом взгляде мужчины и счастливом женском визге где-то позади.
— Тогда остаётся только договориться с кузнецом, — рассмеялся Аргор, посылая ироничный взгляд сестре.
Уже вечером весь народ в крепости высыпал на улицу и гомон человеческих голосов витал в воздухе. Нетерпение, любопытство и простая радость обыкновенной человеческой церемонии посреди борьбы за выживание, наполнили город.
Любава принесла в нашу с Аргором комнату невероятной красоты платье из белёного хлопка с красными завитушками узоров, осторожно подшив его в нужных местах на первой же примерке. Умелые женские руки заплели мои волосы в сложную косу, уложив её вокруг головы на подобие короны.
— Жена в дом мужа идёт босая и в одном платье, — ворковала Люба, закрепляя последние локоны. — Муж ей кров и дом даёт, а жена ему покой и любовь. Вы сегодня поженитесь, а завтра Аргор дом строить для вас начнёт, ежели за месяц справится, то жизнь будет с ним крепкая и сытная. А тебя я ткать научу. Первый ковёр в дом жена сама должна сделать в тот же срок. Тогда и дом будет заботы полон и уюта.
Под тихий женский щебет и с дрожью ожидания, я переступила порог дома и тут же чуть не утонула в любопытном человеческом море. Выступив из толпы, напротив остановился князь, пожалуй, единственный в чьих глазах, вместо любопытства и интереса, сквозили мрачность и сомнение.
Взяв Радомира под локоть и вдохнув дурманящий меня запах, я подчинилась человеческому потоку, сопровождавшему к кузнице. Князь как наместник бога, провожает к алтарю каждую женщину своего княжества и отдаёт её в руки жениха. По словам Любавы — этот обычай, словно гарант, что князь уверен в своём воине настолько, что доверяет ему ту, что продолжит род. Тем, кто обманул доверие правителя, дозволение на свадьбу не дают и жених у алтаря остаётся один.
Радомир подвёл меня к зданию, из которого дышало жаром и сталью. Аргор вышел навстречу и, обменявшись жёсткими взглядами с князем, протянул мне свою руку. Белые брюки и рубаха с той же замысловатой вышивкой делали русые волосы мужчины ещё ярче. В карих глазах сверкала гордость и огненные отблески от разведённого пламени. Успокаивающая улыбка вернула мне равновесие и заставила забыть о том, что за дверьми кузницы остались сотни людей с мисками зёрен, осенних лепестков и разноцветными лентами.
Высокий широкоплечий кузнец с добродушной улыбкой протянул Аргору свой молот и серебряную пластинку.
— Дом — это очаг, — ухнул голос кузнеца в густую бороду. — Муж куёт жизнь семьи, а жена помогает поддерживать огонь. Идём, Мирослава, покажу как работать с мехами.
Под внимательным взглядом Горта и с его помощью заклинатель выковал серебряные кольца с затейливым мотивом, одно из которых после того как металл остудили, заняло своё место у меня на пальце вместо берестяного. Второе одел Аргор.