Завидный жених

На какую-то долю секунды Гейл пожалела о собственной глупости. Кажется, теперь ее фонд не получит пятидесяти миллионов. Но потом она вспомнила слова принца и поняла: он обязательно захочет овладеть ею, даже скажи она, что холодна как айсберг.
— К несчастью, это факт, ваша светлость. Секс не приносит мне радости. Мне даже пробовать не хочется. За несколько лет я сменила нескольких партнеров. И все безрезультатно. Конечно, такой искусный любовник, как вы, — ехидно продолжила она, — возможно, добьется какого-никакого успеха. Я буду затаив дыхание ждать, когда же настанет тот миг.
Он смерил ее оценивающим взглядом.
— Вы надо мной издеваетесь!
— Думайте что хотите, ваша светлость!
— Что именно вам не нравится? Сам любовный акт или то, что ему предшествует? Вам понравится, если я буду целовать вашу грудь… или?..
У Гейл закружилась голова. Ей явственно представилось все то, что он будет с ней делать, и она закрыла глаза. Внутри нее поднималась горячая волна. Желание говорить колкости пропало. Ей вдруг захотелось, чтобы его губы исследовали все ее обнаженное тело, целовали соски, все потаенные места. Живот у нее напрягся, а сердце бешено забилось. Прежде она никогда не испытывала такого волнения.
— Судя по вашей реакции и по вашему молчанию, вы не против прелюдии, — сказал принц. — В общем, вот вам мое слово. Я не стану делать ничего того, что вам бы не понравилось. Так будет справедливо?
Более чем, думала она, кивая в знак согласия. Говорить она была не в состоянии. Язык словно прилип к небу, во рту все пересохло.
— Вот и хорошо. А теперь поешьте! — властно приказал он.
Марио наблюдал за тем, как она выполняет его приказ, и понимал: что-то с ней не так. Может, до нее наконец дошло то, что он знает еще с прошлой недели, когда увидел ее в Торонто? А именно то, что не только он влюбился в нее по уши, но и она тоже влюбилась в него. А может, просто возбудилась, представив, как он будет ласкать ее совсем скоро? Она покраснела — значит, все же способна возбудиться. А судя по изумленному взгляду, сама удивлена тем, что его слова вызвали в ней такой жаркий отклик.
Но почему такая раскованная с виду и такая красивая женщина не испытывает удовольствия, занимаясь любовью? Должно быть, с ней в прошлом случилось что-то такое, что вызвало у нее отвращение к сексу. Видимо, первый опыт оказался неудачным или даже травмировал ее.
Как он и говорил, у женщин и лошадей много общего. И те, и другие — эмоциональные создания. Их легко запугать, легко избаловать, особенно в юном возрасте. Что же такого случилось с Гейл в юном возрасте?
Марио решил все выяснить. Завтра утром он первым делом свяжется с частным сыскным агентством, услугами которого нередко пользовался. Он попросит тщательно изучить прошлое женщины, сидящей напротив него. На прошлой неделе ему представили общий отчет о ее жизни, однако там не было ничего, о чем следовало бы беспокоиться, если принимать во внимание его личную безопасность.
Теперь же пусть копают глубже, пусть изучат всю ее жизнь, начиная с детства, с рождения. Но главное — отрочество и ранняя юность. Не может быть, чтобы там ничего не было. Иначе с чего бы женщине с такой чувственной внешностью и натурой быть фригидной? Не родилась же она такой! Это немыслимо!
Нет, она не по-настоящему фригидна. Как он ей уже говорил, он постоянно ощущал, что она откликается на его зов. Он прекрасно умеет читать на языке тела. Иногда она откликается чуть слышно, иногда — очень заметно.
За что она так его ненавидит? Ведь лично он не сделал ей ничего плохого! Придется выяснить причины ее враждебности. Надо, чтобы частный детектив каждый день присылал ему отчеты; тогда к концу недели он все узнает.
Вместе с тем необходимо проявлять терпение — совсем как с той норовистой кобылкой. Как ни трудно удерживаться и не притрагиваться к прекрасному телу Гейл, придется так поступать для начала… но только в первые день— два. На больший срок его просто не хватит.
Марио вздохнул. Дорого же обходится ему эта женщина! Стоит ли она того?
Но, когда она оторвала глаза от тарелки и посмотрела на него своими невероятно голубыми глазами, он застыл в оцепенении и понял, что она стоит и большего — как для его тела, так и для его души. Достаточно он настрадался, намучился от своей одержимости — или как еще назвать его состояние? Дело зашло слишком далеко.
Он впервые увидел ее год назад по телевизору, и с тех пор ничто — ни другие женщины, ни другие занятия — не в состоянии были отвлечь его от мыслей о ней. Он желал ее так, как не желал в жизни никого и ничего. Трудно сказать, на что бы он решился, если бы не тот аукцион. Наверное, он бы ее просто украл.
Но судьба подбросила ему козырную карту. Теперь она принадлежит ему. На пять дней. У него пять дней на то, чтобы соблазнить ее, подчинить своей воле, убедиться в том, что и по окончании условленного срока она по-прежнему будет хотеть его — даже и не за деньги.
Пяти дней более чем достаточно. Обычно ему хватало и одной ночи.
— Вам не о чем беспокоиться, — сказал он, видя, что она смотрит на него со страхом. — Я вас никогда не обижу.
Гейл вспыхнула и выпрямилась. Он невольно восхитился ее самообладанием. Какая она храбрая! Какая пылкая! Сколько в ней огня!
Невозможно, чтобы такая женщина оказалась фригидной.
— Если вы меня обидите, что ж, тем хуже для вас, ваша светлость! — заявила она, очаровательным жестом вздергивая вверх подбородок. — Потому что, если вы меня обидите, я вас убью.
— Вам не придется убивать меня, — печально парировал принц. — Если я окажусь полным идиотом и обижу вас, я сам себя убью.
Все решилось. Отступать было уже поздно…
Остаток вечера проходил, словно во сне. Они перестали обсуждать то, что произойдет на будущей неделе, и принцу удалось в своей беспечной манере уговорить ее съесть и основное блюдо, и десерт, и еще выпить кофе. За едой они болтали на вполне невинные темы, в основном, связанные с Канадой. Экономика страны. Погода. Отделение Квебека. Грядущие выборы. Слава Богу, он перестал смотреть на нее так, словно умирает от жажды посреди пустыни, а она — оазис. Она даже настолько расслабилась, что сумела время от времени вставлять реплики в разговор.
Но, покинув принца и вернувшись к себе в номер, она со всей ясностью осознала, что ждет ее впереди. На что она согласилась?! О чем думала? Никакие деньги не стоят того, что ей придется сделать.
Желудок сжался в комок. Все тело покрылось «гусиной кожей». Голова кружилась. Она мерила комнату шагами, а потом побежала в ванную и встала под горячий душ, словно пытаясь горячей водой смыть напряжение.
В воскресенье синоптики обещали теплый день. Правда, во второй половине дня ожидались грозы. Гейл невольно вздрогнула, когда они поднялись на крышу, где размещалась посадочная площадка, и она увидела, громадину бывшего армейского вертолета, предоставленного принцу Марио в личное пользование княжеством Сан-Пьетро. На фоне предгрозового неба эта махина выглядела особенно зловещей.
Мысль о полете среди молний не прибавила Гейл храбрости.
— Насчет погоды не волнуйся, — сказал принц, заметив, что она со страхом смотрит на небо. — До твоего прихода я звонил в метеобюро. Гроза пройдет стороной. Тучи относит к северу. Если бы была хоть малейшая вероятность, что мы попадем в грозу, я бы не разрешил пилоту взлетать.
Гейл, однако, не разделяла его уверенности. Ей казалось, что принц рискнет чем угодно, лишь бы увезти ее сегодня к себе в логово. Он даже не пытался скрыть своего голодного взгляда, когда она четверть часа назад оказалась на пороге его президентских апартаментов.
Она решила, что полетит в вишневого цвета вельветовых брюках и голубой льняной рубашке с короткими рукавами. Коричневые сандалии закрывали пальцы ног. На лице — минимум косметики. Никаких украшений. Из парфюмерии — лишь легкий морской аромат шампуня и геля для душа.
Но, кажется, никакие ее ухищрения не способны были умерить пыл принца. Глаза его горели от вожделения, когда он в спешке чуть не поволок ее на крышу, отправив багаж вперед с лакеем. Очевидно, ему не терпелось сделать свое дело прямо по пути.