Любовь тебя найдет

– Донна!.. Ты дома? – В голосе Кэти очень часто звучал восторг по самому незначительному поводу, однако сейчас она казалась куда более возбужденной, чем обычно.
– Ну а где же мне быть? – Донна шагнула обратно в комнату, куда стремительно вошла подруга, ходившая покупать к завтраку свежие круассаны.
– Донна, я нашла решение!
– Что ты имеешь в виду?
– Я знаю, как тебе помочь!
– В чем?
Плюхнувшись на диван, Кэти запустила руку в пластиковый пакет, который был несколько великоват для скромного завтрака на двоих.
– Ты ведь хочешь остаться у нас?.. После того как закончится твоя виза?
– Ну, допустим. – Донна опустилась в кресло напротив. – Здесь прекрасно, но ты же знаешь, мне вряд ли предоставят вид на жительство.
– Предоставят!.. Если ты выйдешь замуж!
– За кого?
– Вуаля! – С эффектным взмахом руки Кэти швырнула ей какой-то журнал, уже раскрытый на одной из страниц. – Это решение всех твоих проблем!
«Фермер ищет жену...» – гласил крупный заголовок. Пробежав глазами несколько строчек, Донна взглянула на застывшую в ожидании подругу.
– Ты шутишь?
– Ничуть, – помотала головой Кэти. – Это наилучший вариант.
– Ну, уж нет. – Данную тему Донна не хотела даже обсуждать. – Я не собираюсь становиться невестой по переписке...
Которую фермер из какой-нибудь глуши выпишет себе, как обычный товар.
– Они далеко не все обитают в глуши, – возразила Кэти. – Тут есть один очень классный парень из Брисбейн-Вэлли, который выращивает овощи.
– Но я все равно...
– Это совсем недалеко от побережья. Так что на уик-энд ты сможешь приезжать к нам в гости.
– Одна или со своим гипотетическим мужем? – засмеялась Донна. – Ладно, пошли завтракать, а то мне скоро идти на работу. – И она направилась на кухню.
– Ты вполне можешь рассчитывать на самый лучший вариант. – Захватив журнал, Кэти последовала за ней. – Потому что ты очень привлекательная. Отличная фигурка, голубые глаза, а волосы... Они у тебя просто изумительные! А, кроме того, у тебя британский акцент, который всем так нравится, образование...
– Меня все это нисколько не интересует. – Донна включила электрический чайник и потянулась за чашками.
– Ты могла бы послать то самое фото, где ты на пляже, в бикини. Тогда тебе непременно придет ответ.
– Нет, что ты, только не это!.. Обо мне создастся неверное впечатление. И вообще, – отмахнулась Донна, – я же сказала: меня это не интересует.
– А, по-моему, стоит написать.
– Сколько раз тебе говорить?.. Нет! С чем ты будешь есть круассаны – с медом или джемом?
– Не уходи от разговора. – Кэти положила раскрытый журнал на кухонный стол. – А как тебе парень из Таунсвилла, выращивающий сахарный тростник?
Донна засмеялась.
– Я еще раз говорю: нет!
Вообще Кэти могла уговорить ее практически на все. Но только не в этот раз.
Однако, в конце концов, она все же захватила журнал с собой на работу, лишь бы отвязаться от назойливой подруги. У самой Кэти был сегодня выходной, и Донна пообещала ей, что обязательно просмотрит «фермерские» страницы, как только выдастся свободная минута. Впрочем, организуя различные туры по своей родине для любознательных австралийцев, она довольно быстро позабыла об утреннем разговоре.
Во время обеденного перерыва Донна по заведенной привычке дошла до пляжа, находившегося в двух кварталах от офиса, чтобы съесть здесь свой ленч, обозревая между делом океанскую ширь и наблюдая за многочисленными туристами. И вообще плеск накатывающихся на берег волн навевал успокоение, позволял расслабиться, отвлечься от рабочей суеты.
Присев на невысокий парапет, Донна скинула обувь, зарыла ступни в теплый мягкий песок и, доставая из сумки пакет с сандвичами, заметила лежащий там же журнал, о котором успела позабыть.
Что ж, обещание надо выполнять... Тем более что Кэти непременно проверит, как она держит свое слово. По правде говоря, ее и саму одолевало некоторое любопытство, и к тому же на ближайшие полчаса никаких иных занятий все равно не предвиделось.
Вонзив зубы в бутерброд с ветчиной и сыром, Донна приступила к ознакомлению с потенциальными женихами.
Их было больше дюжины – сплошь фермеры и все одинокие. Молодые и в возрасте, они улыбались ей со страниц журнала, и несколько раз Донна ловила себя на том, что тоже улыбается им в ответ.
Тридцатилетний Дэвид, занимающийся овцеводством и считающий, что женщины превосходят мужчин в уходе за животными, жил в Южной Австралии и хотел, чтобы его избранница была высокой и стройной. Джон, пятидесятилетний скотовод, обитающий в районе Снежных гор, искал для себя некурящую женщину, обладающую чувством юмора. Что же касается овощевода, о котором упоминала Кэти, то он действительно был красавчиком. И к тому же считал, что женщины гораздо лучше мужчин справляются с домашним хозяйством. Совершенно ясно, для чего ему требовалась жена.
Донна покачала головой. Ей было совершенно не важно, насколько достойными людьми были все эти фермеры, – она не станет писать ни одному из них. Как бы ни привлекала ее Австралия, она не собирается выходить замуж только ради того, чтобы здесь остаться. Тем более таким манером. Когда она решит вступить в брак, то на это у нее будут более веские причины.
С этой мыслью Донна перевернула последнюю страницу рубрики.
Очередной жених не обладал эффектной внешностью. Его лицо было худощавым и угловатым, а темные волосы выглядели так, будто он подстригал их самостоятельно. Возможно, так оно и было, поскольку, судя по фотографии, он обитал вдали от какой-либо цивилизации. Мужчина стоял, прислонясь к деревянной ограде, и за его спиной не было практически ничего. Только синее небо, красноватая почва и несколько чахлых деревьев, явно изнывающих от зноя. Как видно, это и был тот самый буш – почти безлюдные территории в центре материка, о которых Донна читала еще в Лондоне.
Фермер был одет в выцветшую рубашку и линялые джинсы, в руке – пропыленная широкополая шляпа. Лицо покрыто стойким загаром, в уголках глаз – лучики морщинок. Он смотрел в объектив с какой-то странной полуулыбкой, и именно этот взгляд запал ей в сердце.
Письмо Питера Николса было кратким. Вдовец и отец двух маленьких детей, он владел скотоводческой фермой где-то на просторах Северной территории – об упомянутом им ближайшем городке Донна ни разу не слышала. Себя Питер описывал как человека, способного на любовь и заботу, обладающего чувством юмора и ищущего женщину со сходным характером, готовую присоединиться к уже имеющейся семье. Которую, как он добавлял, можно и расширить. Его жене придется вести жизнь в краях хоть и далеких от благ цивилизации, но, тем не менее, обладающих своеобразной красотой. Она, конечно, будет лишена городских удовольствий – ни кино, ни магазинов, ни воскресных посиделок с подругами, – но в качестве вознаграждения получит возможность стать членом любящей семьи.
На последнюю фразу, которая не очень-то соответствовала мужскому образу мыслей, Донна обратила особое внимание. Она снова посмотрела на фото и уже отчетливо разглядела печаль, застывшую в глазах мужчины. Интересно, отчего умерла его жена? Или она погибла? Должно быть, она была еще совсем молодой. Какая трагедия... Особенно для детей.
Что ж, если она кому-то и напишет, то этому самому Питеру Николсу. Хотя, конечно, не станет отсылать ему тот снимок, где изображена в бикини, в надежде зацепить его внимание. Этому мужчине нужно нечто большее, чем обыкновенные женские прелести. Вместо этого она написала бы, что имеет огромное желание влиться в большую семью – такую же, какую оставила в далекой Англии. И ее совсем не беспокоит отсутствие магазинов и кинотеатров – подобные городские радости не смогли удержать ее в Лондоне и точно так же не удержат здесь, в этом «рае для серферов». Что же касается одинокой жизни на безлюдных просторах... Как можно быть одиноким, когда рядом с тобой любимые и любящие люди?
Да, если она ему напишет, то именно такие слова.