Вернись и полюби меня (ЛП)
Как же ей хотелось, чтобы эти дурацкие целители поторопились и скорее его вылечили.
- Все хорошо, Сев, - сказала она, отчаянно мечтая придвинуть к нему поближе этот ужасный плетеный стул… но при его маме не осмелилась. К тому же ее могли выставить из палаты. - Теперь все будет хорошо.
Кажется, у него замерло дыхание. Он молчал и лишь смотрел на нее, и Лили позабыла обо всем на свете… о целителях, о его матери, о полоске линолеума, отделявшей ее от больничной койки, – даже о Джеймсе, Сириусе и Ремусе там, за дверью, где-то в отделении, и просто сидела рядом с ним в этот первый час наступившего нового года.
========== Глава 12 ==========
1 января 1977 года
Лили проснулась, совершенно не представляя ни где находится, ни что произошло, пока она спала. Все тело противно ныло – в особенности голова, но и остальное тоже, как будто она перенесла какой-то особенно поганый грипп или скатилась с каменной лестницы. Мокрая от пота одежда липла к коже.
Она застонала – звук вышел слабый и протяжный. На большее сил уже не хватало. Может, если не вставать, то удастся снова уснуть… ну или хотя бы ей не станет хуже…
Где-то наверху кто-то переместился – скрипнул пол, почудилось узнаваемое движение воздуха.
- Мам? - сипло спросила она, хоть и догадывалась, что это не ее мать – никакого обволакивающего аромата гардении и апельсинов… но и не Северус тоже – ни нафталина, ни капусты… и не Петунья с ее детской присыпкой… Пахло только пылью – как в давно запертых комнатах. Но кто тогда?..
Лили с трудом разлепила глаза. Свет был мутный – зеленовато-серый, словно смотришь со дна аквариума, и в этом свете куда-то назад отодвинулась черная тень… кажется, кто-то незнакомый. Она понадеялась, что это не Люциус Малфой, которому вздумалось поквитаться с ней за сорванные планы. Господи, да где же она оказалась?
- Тебе нехорошо? - спросил невозмутимый и неприятно знакомый голос, и Лили обожгло холодком нехорошего предчувствия. Это была мать Северуса.
Теперь она вспомнила… прошлой ночью, когда в районе двух часов целители все-таки выставили из больницы их обеих, миссис Снейп привела ее на узенькую и мощенную булыжником улочку, а затем нашла крошечную гостиницу рядом с темными каменными постройками у пустынной дороги. У Лили сразу мурашки поползли по коже – так нервировала ее мысль о том, чтобы спать в одной комнате с этой женщиной… остаться беспомощной и беззащитной… но, похоже, посреди ночи решимость не закрывать глаза куда-то сгинула – а теперь и вовсе осталось только это ощущение, словно ее скинули с лестницы. Более чем вероятно, что миссис Снейп прокляла ее, как только она задремала.
Это были худшие зимние каникулы в ее жизни.
- Меня вчера случайно не роняли с лестницы? - хрипло выдавила Лили.
- Возможно, это последствия того прелестного проклятия, которое ты наложила на моего сына, - промолвила миссис Снейп таким тоном, словно отвечала на бессмысленный вопрос только из вежливости. - Или какая-нибудь зараза, которую ты подцепила в Мунго; ослабленный организм не в силах ей сопротивляться.
Лили оттолкнулась от постели, пытаясь сесть… не столько, конечно, “сесть”, сколько “откинуться на подушки и изголовье кровати”. В комнате было мрачно, холодно и тесно; несколько лучше, чем в том отельчике в Камдене, где она ночевала с Севом, но лишь на какую-то йоту – викторианская вариация на ту же самую тему. Мебель из темного дерева растрескалась и обветшала; сквозь единственное закопченное окно в мыльных потеках никак не получалось рассмотреть, что снаружи. Обстановка казалась зеленоватой из-за штор из органзы – одна из них была сдвинута в сторону, к самому краю мутноватого стекла.
Миссис Снейп сидела в кресле с подлокотниками – под окном, рядом с крошечным камином, в котором едва теплился еще более крохотный огонек… он казался таким ослабевшим – Лили чувствовала себя почти так же. Воздух в комнате не просто пах застарелой пылью – он был весь ею пропитан, причем в буквальном смысле слова: в лучах зеленоватого света дрейфовали отчетливо заметные крупные пылинки.
- Где мы? - от слов у нее заныло горло, а голова предложила немедленно заткнуться и лечь назад на кровать.
- В Лондоне, на Грейнторп-Аллей.
В правой руке мать Сева держала волшебную палочку, в левой – надтреснутую чашку. На шатком голенастом столике рядом с ее локтем виднелся помутневший серебряный поднос, на котором пристроились щербатый заварочный чайник, блюдце с ломтиками лимона и тарелка с нарезанным белым хлебом. Миссис Снейп небрежно направила палочку на поднос – чайник взмыл вверх, и во вторую чашку полилась тонкая струйка ярко-коричневой жидкости.
- Тебе с лимоном? - спросила она с такой скукой в голосе, что Лили лишь через пару секунд заметила, что ей задали вопрос.
- М-м… нет, спасибо.
Миссис Снейп махнула рукой, и чашка поплыла по воздуху. Лили обхватила ее обеими ладонями и залпом проглотила напиток, несмотря на всю его невозможную горечь.
- Мы далеко от Мунго? - спросила Лили, поскольку мама Сева явно не была настроена поддерживать беседу – просто сидела, откинувшись на спинку кресла, одна рука на подлокотнике, в другой – чашка, и смотрела на выдыхающееся пламя.
- На расстоянии одной аппарации – для ведьм это нормально, - сказала миссис Снейп, не потрудившись даже поднять на нее взгляд.
Что ж, если она настолько не хочет помогать, Лили сама во всем разберется. В комнате обнаружились старинные напольные часы – узкие, задвинутые в угол; обе поникшие стрелки указывали вниз, на шестерку. “Словно они сдались”, - подумала Лили.
- Который сейчас час?
- Семь с небольшим. Я хочу навестить Северуса. Если ты считаешь, что способна встать, можешь ко мне присоединиться. Если же ты предпочитаешь валяться в постели, страдать и жалеть себя – то вперед, можешь заняться и этим, - допив чай, она отставила чашку на покрытый патиной поднос; Лили тем временем пыталась запихнуть куда подальше свое негодование. Как ей это удается – отвечать на простейшие вопросы с такой неприязнью?
- Я способна подняться, - холодно сообщила она и сама же устыдилась того, с каким облегчением вздохнула, когда миссис Снейп не удосужилась ответить; ужасно не хотелось угодить под еще одно проклятие…
Поднявшись с постели, однако, Лили основательно растеряла уверенность в собственных силах: комната плыла и покачивалась, словно пыталась изобразить танец вокруг майского шеста. Чтобы устоять на ногах, хотелось за что-нибудь ухватиться, но почему-то она оседала все ниже и ниже – на кровать, а потом и на пол.
Что-то ее подхватило – не руки, а какое-то заклинание, холодное и бесформенное, похожее на густой туман; оно подтолкнуло ее назад на кровать, где Лили наконец-то удалось выпрямиться.
- Фу-у, - протянула она и зажмурилась, потому что колышущаяся взад-вперед комната действовала на нее примерно так же, как лаймово-зеленая униформа Мунго на фоне тамошних мятных стен. - Вот черт.
Миссис Снейп вздохнула.
- Полагаю, мне придется взять тебя с собой, - произнесла она; наверное, каким-то таким тоном положено говорить: “А затем я обнаружила головастика в своем буйабесе”. - Возможно, за ночь интеллект этих целителей приблизился хотя бы к ослиному, и они сумеют поставить тебе диагноз.
Лили почувствовала, что ее поднимают с кровати – на сей раз это были руки, одна обняла за талию, вторая обхватила предплечье. Как удачно; глаза открывать было нельзя, а не то все вокруг снова завертится. Впрочем, мимо дверей она все равно промахивалась, что с закрытыми глазами, что с открытыми. Прикосновение миссис Снейп казалось бесстрастным и прохладным – словно что-то лишнее, что надо смахнуть с кожи.
Мать Сева подтолкнула ее к коридору – паркетная доска там покоробилась, что никак не способствовало налаживанию отношений между Лили и дверями. Она ощущала себя титаном, бредущим по застывшему бушующему морю. Лестницы оказались еще страшнее – словно экстремальный спуск с обрыва, поскольку из-за слишком узкого пролета миссис Снейп была вынуждена идти впереди и поддерживать ее под руку, пока она сползала по ступенькам, хватаясь за перила.