Вернись и полюби меня (ЛП)

- Так какое заклинание ты применила вчера? - спросила мама Сева, ухитрившись превратить свою озадаченность в оскорбление.
- Оно называется Контрапассо, - произнесла Лили, щурясь и пытаясь нащупать очередную ступеньку на узкой и крутой лестнице; там было очень темно, что делу отнюдь не способствовало – конец пролета терялся во мраке.
- Контрапассо? А контрзаклинание – “Я прощаю”? - похоже, что эта идея вызывала у сына и матери одинаковое отвращение.
Уже почти все. Лили отчаянно хотелось, чтобы спуск поскорее закончился – миссис Снейп сжимала ее руку слишком сильно, возможно даже, что до синяков.
Споткнувшись, она одолела последнюю ступеньку, и мать Сева повела ее по какому-то открытому пространству – по крайней мере, чувства подсказывали, что вокруг стало много воздуха.
- Миссис Снейп, - гнусаво сказали где-то слева; напрягая зрение, Лили различила в невнятном полумраке очертания стойки портье и размытую фигуру за ней. - Поздравляю с Новым годом. Надеюсь, вам хорошо спалось?
- Да, вполне. Спасибо, - отвечала та равнодушно-вежливым тоном. - Будьте так добры, Кларксон, оставьте за мной комнату еще на одну ночь – я собираюсь вернуться.
- Конечно, мэм.
Миссис Снейп вытолкнула Лили в крошечное фойе – кошмар клаустрофоба – и дальше на улицу; кожу тут же защипало от мороза… В отеле тоже было холодно, но воздух почему-то все равно казался спертым. Лили надеялась, что они вот-вот аппарируют – ковылять по обледеневшему булыжнику совершенно не хотелось, особенно вслепую… Семь утра – даже солнце еще не взошло. А вокруг все, наверное, было серое – и здания, и земля, и небо, и люди.
- Это бы… - миссис Снейп развернула ее налево и вдруг замерла – ни звука, ни движения. Лили всмотрелась – впереди мелькнул проблеск бело-золотого пополам с черным – и широко распахнула глаза, хотя они откликнулись жуткой резью, словно под веки загнали иголки… правда, не исключено, что свет тут был ни при чем, и винить следовало того человека, что стоял перед ними на мостовой на расстоянии вытянутой руки.
Люциус Малфой.
- Миссис Снейп, - поздоровался Малфой. Лили показалось, что он удивился так же сильно, как и они… она так точно и поразилась, и встревожилась, а вот по матери Северуса что-то заметить было трудно… но судя по тому, что та остановилась, как вкопанная, и снова вцепилась в руку Лили, она испытывала то же самое.
Однако, когда миссис Снейп заговорила, в ее голосе прозвучало лишь легкое удивление.
- Мистер Малфой? - произнесла она – чуть вежливее, чем разговаривала с Кларксоном, но без особого восторга. - Поздравляю с Новым годом. Надеюсь, у вас все благополучно?
- Благодарю вас – все просто превосходно, - отвечал Малфой, отмерив собеседнице столь же скудную дозу дружелюбия. Мерлин, эти чистокровные что – всегда так друг с другом общаются? Ну уж нет – Лили предпочитала Джеймса и Сириуса с их непристойными рождественскими песенками, вспыхнувшими занавесками и чайниками вместо головы…
А затем он задал тот вопрос, которого она так боялась и ждала:
- Северус с вами?
Глаза у Лили были закрыты, так что она не видела, как он при этом на нее посмотрел – и посмотрел ли вообще, но в темноте его голос слышался особенно отчетливо. Он заползал в уши, словно вши, и отчасти напоминал голос миссис Снейп, но в чем-то был даже хуже… не такой звучный, не такой устрашающий – но очень, очень опасный из-за того, что он мог означать для Сева.
- Видите ли, мне совершенно необходимо кое-что с ним обсудить… уладить одно дельце между старыми друзьями.
Он что – всю ночь Сева проискал? Вот дерьмо…
- Северус в больнице, - сообщила миссис Снейп, по-прежнему вежливо и отчужденно, но пальцы ее все так же больно сжимали руку Лили. Отчего она боялась Малфоя? Неужели Северус рассказал ей о том, что они задумали? Когда же он успел?.. Или она увидела это в их мыслях?
- Если это не терпит отлагательства, - сказала миссис Снейп, - полагаю, вы могли бы передать весточку со мной.
Малфой чуть замешкался с ответом.
- Я очень надеялся, что смогу с ним повидаться, - его речь текла плавно и гладко, будто отполированная. Как же Лили мечтала растоптать это лицо… О, спорю на что угодно – ты точно надеешься, ты так на это надеешься… Она бы не задумываясь запустила в него Контрапассо – пусть снедает его заживо…
- Боюсь, что это совершенно невозможно, мистер Малфой, - все так же благовоспитанно промолвила миссис Снейп. - Северус весьма нездоров. Он в некотором роде поссорился вот с ней, - на мгновение она схватила Лили за плечо, - одним словом, гриффиндорцы не отличаются милосердием – не правда ли, мисс Эванс?
Проморгавшись, Лили снова распахнула глаза – настолько ее поразило то, что мама Сева не только знала ее имя, но и обратилась к ней в разговоре.
- Милосердием не славится ни один из факультетов – такими они были основаны, - ответила она хрипло.
- Так это ты ранила Северуса? - по голосу было заметно, как ему хочется презрительно фыркнуть… она отчаянно надеялась – он сейчас жалеет, что сглупил и рекомендовал Сева Волдеморту. - И почему меня это не удивляет… Что с ней? - спросил Малфой у миссис Снейп. Вежливости в его голосе основательно поубавилось, но на кого было направлено это явное презрение – на миссис Снейп, Сева или на нее саму – Лили не знала.
- Будем надеяться, что целители из Мунго продемонстрируют до сих пор им неведомые глубины познаний и сумеют в этом разобраться, - сказала миссис Снейп. Неужели она хочет поскорее закруглиться? Пожалуйста, Боженька, пусть все закончится… - Похоже, Северус наложил на нее какое-то заклятье, которое действует медленно, но довольно неприятно… рискну предположить, что весьма неприятно, особенно со временем. Я сообщу Северусу, что вы справлялись о нем, мистер Малфой. Кланяйтесь от меня вашей супруге, и желаю вам пребывать в добром здравии на протяжении всего нового года.
- Конечно, - произнес Малфой после еще одной короткой заминки; его тон снова стал ровным и вежливым. - И вам также не хворать. Передайте, пожалуйста, Северусу, чтобы он… прислал мне записку, когда поправится.
Хлопок перемещения, мазнувший по лицу порыв сухого ветра – и Лили поняла, что он исчез.
А через секунду ее сплющило знакомое давление аппарации – миссис Снейп перенесла их сквозь пространство и время, с Грейнторп-Аллей – в больницу Святого Мунго.
***
Она очнулась – словно тонула и вдруг вынырнула на поверхность; задыхаясь, молотила руками по воздуху и пыталась доказать телу, что тут нет никакой воды – здесь тепло, сухо и полумрак в комнате, но тело не слушалось, сердце бешено стучало, словно пыталось прорваться сквозь грудную клетку…
- Тс-с-с… - сказал знакомый голос, чудесно, благословенно знакомый голос, и она потянулась к его источнику и нашла то, что ей было нужно: чья-то рука в ее руке; ее бережно поглаживали – по пальцам, по запястью; она стиснула чужую ладонь… - Тише, все в порядке, ты в безопасности.
- Знаю, - сказала Лили шепотом и схватила эту замечательную руку за предплечье; потянула ее к себе, пытаясь заполучить все тело – такое теплое, прекрасное, родное и уютное. - Ты здесь – я знаю…
Она умудрилась затащить это тело к себе на кровать и крепко его обняла, чтобы оно никуда не делось. Кто это такой, вспомнить никак не удавалось, но это было неважно – она точно знала, что рядом с ней именно тот, кто ей нужен; кто ей необходим. Лили положила голову ему на грудь – передвинулась, чтобы слышать приглушенный стук сердца… и только тогда наконец начала расслабляться. Ужас потихоньку растворялся – и лихорадочное облегчение тоже – постепенно превращаясь в умиротворенный покой…
Она не знала, сколько так пролежала. Похоже, что долго, если только она не уснула снова. Сознание постепенно прояснялось; возможно, что в себя ее привело биение чужого сердца под ухом – оно часто стучало, колотилось, как у колибри. Зажмурившись, Лили лежала и прислушивалась, собирая в единую картину этот перестук и чужое неровное дыхание над головой, мягко ерошащее волосы, а потом чуть-чуть приоткрыла глаза и увидела темный халат, скудно освещенную комнату, похоже, что в какой-то больнице, и мрак за окошком – зимой отчего-то всегда кажется темнее…