Вернись и полюби меня (ЛП)

- Ваш тряпка-приятель пытается вам сказать, но ему мешает воспитание, - произнес Северус, не опуская палочки, - чтобы вы, припиздыши внематочные, уебывали отсюда нахер, ибо здешняя хуйня – не ваше мудачье дело.
- Сев! - Лили уставилась на него огромными глазами. Было приятно видеть, как вытаращились от этих слов Блэк и Поттер – не так, конечно, приятно, как запустить в них проклятием Кипящей Крови, но все же достойная замена. На сейчас.
- Да, воспитание и впрямь не позволит мне такое сказать, - согласился Люпин, хлопая глазами. - Бродяга, Сохатый – мы уже уходим?
- Эванс, что ты тут делаешь? - продолжал упорствовать Поттер. Он казался озадаченным, даже обеспокоенным. Северус сузил глаза.
Лили медленно поднялась на ноги и встала между Северусом и этими мразенышами, что его совершенно не обрадовало; хотя он и не думал, что Поттер способен сознательно ей навредить, но Блэк слишком жаждал добраться до “этого говнюка Сопливуса” и не собирался останавливаться из-за того, что на дороге стояла Лили… ну разве что он совсем разучился целиться.
- Поттер, - голос ее прозвучал странно, так странно, что он и сам не смог разобраться в своем почти болезненном желании… ему хотелось увидеть ее лицо – или как раз наоборот, никогда не узнать?..
- В моем словаре, конечно, нет таких выражений, как у Северуса, но чувства его я разделяю. Уходи, пожалуйста, - сказала Лили.
Закусив губу, Поттер снова посмотрел на Северуса. Как и Блэк. Правда, его взгляд – напряженный, прищуренный – то и дело возвращался к Люпину.
- Заебали уже, хуесосы сраные! - рявкнул Северус. - Вот дверь – вот нахуй! Пиздуйте отсюда к ебаной матери, пока зенки в жопу не захуячили!..
- Уйдите! - Лили отступила на шаг и столкнулась с ним.
- Спасибо, Лили, - Люпин неожиданно повернулся к ней, оказавшись спиной к своим мудотрахнутым приятелям. - Ты была права, мне и впрямь стоило отдохнуть в тишине. Увидимся на празднике.
Он попятился, помахав ей рукой, с губ его не сходила деланная улыбка, а глаза смотрели настороженно; столкнулся с Блэком и Поттером, вынуждая их выйти из купе, и затворил за собой дверь.
Лили и Северус стояли, не шевелясь – возможно, потому, что эти трое обмудков тоже не двигались с места. Люпин прижимался спиной к дверному стеклу; Блэк и Поттер что-то ему втолковывали, размахивая руками. Наконец Блэк развернулся и зашагал прочь, потащив за собой Люпина; обеспокоенный Поттер все еще колебался, поглядывая в купе сквозь окошко. Оскалившись, Северус направил палочку на дверь; шторка с треском развернулась, закрывая стекло.
Зажмурившись, Лили опустилась на сиденье. У нее побледнели даже губы, а круги под глазами стали еще темнее. Сам не заметив как, он тоже шлепнулся на диванчик; потянулся к ее лицу, словно хотел убедить себя, что она поправится – но, разумеется, это ничего не изменило.
Лили повернула голову, прижимаясь щекой к его ладони. У Северуса замерло сердце – потом забилось снова, зачастило, сбиваясь с ритма; она с трудом разлепила глаза и улыбнулась одними краешками губ, словно на большее уже не хватало сил.
- Все будет хорошо, - произнес он. Обещаю. - Я не позволю причинить тебе вред.
Ее улыбка стала шире. Закрыв глаза, она ответила Северусу его же словами.
- От боли никто не избавлен, - пробормотала Лили и подвинулась ближе, приваливаясь к его плечу.
Он задумался, можно ли было это считать своеобразным предзнаменованием.
***
Ремус шел нетвердой походкой, приближаясь к купе, где Джеймс и Бродяга уже наверняка успели учинить форменный разгром, и радовался тому, что ему есть над чем подумать. Тот разговор со Снейпом, грядущий скандал и возможный риск отравиться – все эти мысли успешно отвлекали его от боли во всем теле. Малоизвестный пустячок-с из жизни оборотней: прогулки по раскачивающемуся вагону отнюдь не способствовали скорейшему выздоровлению после ежемесячного превращения.
- Привет, народ, - отрывисто бросил Сириус, врываясь в купе, занятое шестикурсниками и почти рассеявшимися клубами дыма, - секретная встреча, только для Мародеров, так что деньтесь отсюда, приятели.
- Катись в жопу, Блэк, вместе со своими мародерскими секретами, - отвечал Клайв Поттер-Пирбрайт (не родственник). - Если тебе так надо провести тайное совещание – туалет к твоим услугам.
Остальные расхохотались, швыряясь друг в друга всякой ерундой. Отношения у них были вполне дружеские, но Поттер-Пирбрайт так и не выучил, что с Сириусом иногда лучше не связываться. Один взгляд на лицо Бродяги – и робкая надежда Ремуса на мир и покой испустила последний вздох и скончалась на месте.
- Не-а, - Джеймс широко ухмыльнулся, - там Вентворт и Дентворт, целуются взасос. Ну же, народ, Лунатику надо отдохнуть – только взгляните на него, - он помахал рукой у Ремуса над головой, словно отдергивал занавес.
- Гриффиндоровы яйца, Люпин, - произнес Поттер-Пирбрайт, - что с тобой стряслось? Что, Блэк рассорился с подружкой, а ты подвернулся под горячую руку?
- Нет, под нее подвернулся я, - ухмылка Джеймса стала еще шире. - О, мы могли бы такое об этих каникулах рассказать, такое… но не станем. Не-а, не станем.
Он провожал их до двери, рассыпаясь в цветистых комплиментах, называя их истинными джентльменами, прародителями милосердия и офигительно славными ребятами. Питер остался в купе, скалясь в довольной улыбке.
Наконец шестикурсники ушли – обмениваясь по пути тычками и тумаками и пытаясь припомнить, кого из девчонок Сириус бросил (или кто из них бросил Сириуса) прямо перед каникулами.
Как только за Бентвортом закрылась дверь, ухмылка сползла с лица Джеймса. Бледный и взволнованный, он плюхнулся на диванчик рядом с Питером. Волосы его торчали во все стороны – он всегда пытался их так взъерошить, особенно перед Лили; Ремус не знал, что состояние шевелюры Джеймса может зависеть от его настроения.
- Вот же тупое мурло, - сквозь зубы проворчал Сириус и помог Ремусу опуститься на сиденье, принимая на себя большую часть его веса, что задачу эту весьма облегчало; к счастью, силой Бродяга обделен не был. - Дрочила недоразвитый… Да ему ни в жизнь Мародером не стать, сколько б ни выебывался! Даже за сто тысяч лет!..
А затем он повернул голову, и из темно-серых глаз на Ремуса уставился ураган.
- Ну? Так ты расскажешь наконец, какого хуя тебя занесло к этому сопливому дерьмолюбу? Он что, тебе угрожал? Да он у меня кишками сморкаться будет, эта тварь скользкая!..
- Ты был у Сопливуса?.. - у Питера отвисла челюсть, а к щекам прилила кровь – он всегда краснел, когда пугался.
- Я там отдыхал, - сказал Ремус, с ностальгией вспоминая ту благословенную тишину, - и мне никто не угрожал.
Хотя он не представлял, с чего это Снейп вдруг завел речь об Аконитовом зелье… собирайся он отравить Ремуса – обстряпал бы все ловчее, уж чего-чего, а хитрости и ума ему было не занимать… Сама идея, конечно, завораживала – превратиться и сохранить рассудок; но ни за что на свете Ремус не принял бы зелье из снейповских рук – даже если бы к нему прилагались полное исцеление, горшок золота и то милое лицо, которое грезилось ему, когда с ночного неба сиял месяц – потому что под полной луной ему грезился только бесконечный бег.
Сириус продолжал пылать, еле сдерживая гнев, Джеймс явно беспокоился, а Питер заливался краской испуга.
- Меня привела Лили, - пояснил наконец Ремус. - Сказала, что Снейп нашел тихий уголок, и чтобы я присоединялся. Вы, обормоты, как раз запускали свои фейерверки, когда мы проходили мимо.
Ну да, в воздухе все еще витал запах горящей серы…
- Что там делала Эванс? - вставил Джеймс еще до того, как Сириус успел разразиться новыми оскорблениями и призвать на голову Снейпа очередные кары. - В смысле – почему?.. Он же ее обозвал…
- Угу, перед половиной курса, - фыркнул Сириус. - Она тогда совсем с катушек слетела, это точно.
- Нет, не слетела! - горячо возразил Джеймс. - Эванс просто… - Кажется, у него не хватало слов. - Лунатик, ты же был там – что произошло?.. Она – лежала на… - на этом месте Джеймс залился румянцем; он всегда отличался повышенной стыдливостью.