Идеальная пара

Кучер с конюхом удивленно переглянулись. Сумасшедший наследник Шелбернов снова взялся за свое, видимо, он решил испортить и этот бал.
— Пошевеливайтесь, — прорычал он. — Все экипажи поедут вместе со мной! — Каро не сможет помешать ему. Макс сидел во все еще не запряженной повозке, и на него с недоумением пялились слуги. Они смотрели на Макса, как на душевнобольного, — слухи уже достигли и прислуги.
Ну и пусть болтают. Макс был и правда без ума, но без ума от любви. Ведь Виолетта была для него той самой идеальной парой, которую он так долго искал. Но как она узнает об этом, если он сам ей не скажет? Если не отыщет ее?
— Вы что, не слышали мой приказ? — прокричал он. — Запрягайте лошадей. И пусть все экипажи следуют за мной в «Золотую перчатку». И никого не брать с собой — особенно мою вездесущую мачеху и мисс Корделл!
Виолетта опять сидела за столом в одной из комнат «Золотой перчатки», пытаясь вдеть нитку в иголку и надеясь, что никто не заметит ее трясущихся рук.
«Золотая перчатка» пользовалась популярностью как у модных дам, так и у щеголей Лондона, и Виолетта считала, что ей повезло в то утро, сумрачное и холодное, когда она, вместе с другими французами, собратьями по несчастью, оказалась на чужом берегу. Ее соотечественники, эмигранты, всячески пытались утешить ее, унять ее слезы. Все, кроме старого перчаточника Гаспара. Но именно он и привел ее к Саймону, давнему своему знакомому, убедив того спрятать ее.
Как только по Лондону распространились слухи, что в новом магазине работает искусный французский перчаточник, колокольчик над дверью звенел все чаще и чаще, так как перчатки, изготовленные по последней французской моде, а к тому же французским мастером, пользовались огромным спросом, ведь революция во Франции нарушила нормальные торговые связи с этой страной. От заказчиков не было отбоя.
Видимо, так было угодно Небу, в детстве Виолетта легко научилась искусно обращаться с иголкой и кистью. Ее манера письма всегда нравилась наставникам по живописи. Естественно, что позднее Виолетта стала заниматься вышивкой, поражая простоватую Фанни изящными узорами, которые всплывали в ее памяти из прошлого. Фанни, в свою очередь, старалась научить ее, как складывать и прошивать швы на перчатках, однако эта новая работа казалась Виолетте более однообразной, чем вышивка. Обучение мастерству изготовления перчаток было делом долгим и трудным, и за несколько месяцев девушка научилась лишь пришивать большой палец к отверстию на перчатке — это были первые детали, которые она сшила вместе. Гаспар всегда интересовался ее успехами и очень гордился, когда ее работу хвалили, а нередко и сам проверял, как она выполняет задания мастера. Виолетта стала ему вместо внучки, которой у него никогда не было, а он стал ее добровольным опекуном. Фанни подошла к столу.
— Виолетта, ты готова к нашему уроку?
— К уроку? — словно чего-то напугавшись, она выронила из рук перчатку, которую вышивала. Она не могла перестать думать о Максе, как ни старалась. Фанни положила перед ней два аккуратно вырезанных куска кожи. Это была выкройка перчатки. Четыре пальца плоско лежали на столе, а дырка ждала, когда к ней пришьют пятый палец.
Ну, конечно же. Опять пришивать эти большие пальцы. Еще один урок. Эта задача требовала сноровки, гораздо большей сноровки, чем ей потребовалось сегодня при бегстве от Макса. Но эта однообразная тренировка на самых дешевых сортах кожи имела свою положительную сторону — она хоть немного отвлекала от дум о Максе.
Чуть позже Гаспар, закончив выкройки нескольких пар женских перчаток, пришел посмотреть, как «маленькая ученица» — так он в шутку называл Виолетту — справляется с большими пальцами.
— Я вижу, ты делаешь успехи, маленькая ученица. Швы стали ровней. — Он, как бы мимоходом, разгладил собравшиеся складки. — Но твой талант, конечно, — это вышивка. Твоя работа очень нравится заказчикам. Я знаю, ты станешь еще более признанным мастером, чем я.
Виолетта с нежностью подумала о старике. «Нет, это невозможно. Никто никогда не узнает, что это — моя работа». А теперь, после того, как она попалась на глаза Максу, ей было необходимо спрятаться, затаиться. Даже в церковь не стоит больше показываться, решила она. И склонившись над куском кожи, ткнула в него иголкой.
Перчатка во второй раз выскользнула из ее рук — Виолетта уколола палец, из ранки вытекла капелька крови, она слизнула ее.
— Какая ты неловкая, маленькая ученица, — в голосе Гаспара звучали сочувствие и озабоченность.
— Иголка соскользнула, — извинилась она. Старик, не отрываясь, смотрел на Виолетту, словно озадаченный ее спокойствием.
— Что произошло сегодня в доме лорда Шелберна? — спросил он, возвращаясь за свой стол.
Виолетта ничего не ответила. Гаспар был хоть и стар, но мудр.
— Что с тобой случилось? — повторил он свой вопрос.
— Леди хотела, чтобы вместо меня пришел Саймон.
— И это — все? — неожиданно раздался голос Саймона. — Глупая женщина. Я, конечно, должен быть польщен, но считаю, что такое поведение неприлично.
— Теперь из-за меня о магазине будут плохо отзываться?
— Ни в коем случае!
Виолетта молча отложила в сторону измятый большой палец и попыталась сосредоточиться на своем узоре.
— Ты напугана, малышка, — произнес Гаспар. — Напугана еще больше, чем в ту ночь, когда я впервые увидел тебя в лодке на Ла-Манше.
Ох, старина Гаспар, он так же легко мог разбираться в чужих чувствах, как когда-то умел выкраивать изящные перчаточки-фуршетки.
— Я просто волнуюсь за Армана.
— Ты встретила кого-нибудь, кто тебя взволновал, кого-нибудь из Франции?
— Да, — согласилась Виолетта, — из Франции.
— Джентльмена?
— Сына, наследника Шелберна, я думаю, — она все еще чувствовала его прикосновения, даже сейчас сердце ее билось учащенно. Она умоляюще посмотрела в лицо своему хранителю: — Гаспар, пожалуйста, если кто-нибудь станет искать меня, скажешь им, что ничего обо мне не знаешь. — Она подняла глаза на Саймона, умоляя о том же самом.
— Ты хочешь, чтобы мы с Гаспаром солгали? Но что сделал тебе этот человек?
На этот раз она выронила из рук поднос с бусинами.
— О, Виолетта! — вскрикнула Фанни, опускаясь на колени, чтобы помочь собрать ей рассыпавшиеся украшения. — Ты ведешь себя, как девчонка после первого поцелуя.
Вспыхнув, Виолетта опустилась на пол, выискивая серебристые бусинки. Неужели они считают, что первый поцелуй такая простая вещь?
Макс говорил шепотом, едва касаясь своими губами ее губ:
— Молчи. Мы просто притворяемся. Поцелуй меня в ответ, Иоланда. Поцелуй меня так, как целуют шлюхи. Ну, давай же! — это был почти крик отчаяния.
Иоланда ничего не знала о поцелуях, весь ее опыт заключался в том, что как-то однажды она увидела обнимающихся под яблоней конюха и кухарку.
Вокруг них пылали факелы, и один из головорезов рассматривал бумаги Макса. Никто не мог передвигаться по Франции без этих бумаг, без документов. Макс поднял голову и проворчал:
— Ну, что вам еще надо? Или хотите поучиться, как надо обращаться со шлюхой? Отдайте мне мои бумаги. А сами найдите себе по девице. Вам нужно поразвлечься.
— А кто сказал, что ты сам знаешь, как нужно обращаться со шлюхой? И что делать с этой девкой?
Они загоготали. И тогда Иоланда, вспомнив поведение той кухарки, обвила руками шею Макса и сама поцеловала его. От удивления он весь напрягся, затем, расслабившись, рассмеялся победным смехом. Макс еще плотнее прижал ее, держа за талию, и прильнул к ее губам для более глубокого поцелуя. Какой прекрасный маскарад устроили они с Иоландой для Луи, Этьена, Жана и Жака, для этих фанатиков.
Но через мгновение Иоланда забыла и о том, где находилась, и о всадниках, пялившихся на них. От поцелуя Макса ее рот приоткрылся, а он еще больше дразнил ее своим языком. Его руки уже скользнули под плащ, приближаясь к ее груди. Их языки встретились. Она чувствовала, что вся тает, что у нее кружится голова, а все вокруг плывет в дымке.