Обман
– Проклятая жара, – едва слышно произнесла Барбара. Швырнув сумку на стол, она двинулась к холодильнику. Литровая бутылка «Волвика» [16], окруженная коробочками и пакетами с недоеденной, купленной на вынос едой и полуфабрикатами, возвышалась на полке словно замок. Взяв ее, Барбара подошла к раковине. Сделав пять больших глотков, она наклонилась и вылила остатки воды на шею и на коротко подстриженные волосы. От внезапного холода, который, наконец-то, ощутила ее кожа, у нее буквально зашлось дыхание. Ощущение было такое, будто она вдруг оказалась в раю.
– Блаженство, – со вздохом произнесла Барбара. – Вот я и пришла к Богу.
– Вы принимаете душ? – раздался у нее за спиной детский голос. – Тогда я зайду попозже?
Барбара обернулась к двери, которую оставила открытой, не рассчитывая, что это может быть истолковано незваным гостем как приглашение войти. После выписки из Уилтширского госпиталя, где она пробыла несколько дней, она практически не сталкивалась ни с кем из соседей. Избегая встречаться с ними, она выходила из своего бунгало и возвращалась в него, когда знала, что обитатели большого многоквартирного дома в нем не находятся.
Но одна из маленьких девочек, живущих в этом доме, стояла сейчас перед ней, и когда девочка прыгающими шажками осмелилась подойти ближе, ее влажные карие глаза стали круглыми и большими.
– Что у вас с лицом, Барбара? Вы попали в автомобильную аварию? Вы ужасно выглядите.
– Благодарю тебя за сочувствие, Хадия.
– Вам больно? Что все-таки произошло? Почему вас не было дома? Я очень волновалась. Я два раза звонила вам. Смотрите, ваш автоответчик мигает. Хотите я прокручу сообщения? Я умею это делать. Вы же сами меня учили, помните?
Хадия с довольным лицом метнулась по комнате и плюхнулась с размаху на диван. Автоответчик стоял на полке возле крошечного камина, и она, уверенным движением нажав одну из клавиш, лучезарно улыбнулась Барбаре, приготовившейся слушать сообщения автоответчика.
– Привет, – прозвучало из динамика. – Это Халида Хадия, ваша соседка из соседнего дома; наша квартира на первом этаже.
– Папа говорит, что я всегда должна называть себя, когда общаюсь с кем-нибудь по телефону, – доверительно произнесла Хадия. – Он говорит, что только такое обращение считается вежливым.
– Да, это хорошая привычка, – согласилась Барбара. – Она меньше озадачивает того, кто находится на другом конце провода.
Она потянулась за мягким кухонным полотенцем, висевшим на крючке, и вытерла им мокрые волосы и шею.
– Ужасно жарко, верно? – вновь зазвучал из динамика непринужденный голосок девочки. – А где вы? Я звоню, чтобы спросить, не хотите ли вы сходить покушать мороженого? Я накопила столько денег, что их хватит на две порции, и мой папа говорит, что я могу пригласить кого-то, кто мне нравится, поэтому я и приглашаю вас. Позвоните мне, как только придете. Но не бойтесь, я никого, кроме вас, не приглашу. До свидания. – Через несколько секунд, после сигнала и объявления времени поступления звонка, зазвучало новое сообщение, произносимое тем же голосом:
– Привет. Это Халида Хадия, ваша соседка из соседнего дома; наша квартира на первом этаже. Я все еще хочу сходить покушать мороженого. А вы? Пожалуйста, позвоните мне. Если вы сможете пойти со мной, это будет здорово. Плачу я. Я смогу заплатить, потому что накопила денег.
– Вы поняли, кто вам звонил? – спросила Хадия. – Ведь я сказала достаточно, чтобы вы поняли, кто говорит? Я точно не знаю, что мне надо было еще сказать, но мне кажется, я сказала достаточно.
– Ты отлично представилась, – успокоила девочку Барбара. – Мне особенно понравилась информация о том, что ты живешь в квартире на первом этаже. Как хорошо знать, где можно разжиться леденцом на палочке, если мне вдруг взбредет в голову стащить его, чтобы поменять на несколько сигарет.
Хадия рассмеялась.
– Нет, Барбара Хейверс, вы этого не сделаете.
– Конечно, нет, девочка, – подтвердила Барбара.
Подойдя к столу, она вынула из сумки пачку сигарет. Прикурив и затянувшись, она вздрогнула от боли, пронзившей легкое.
– Вам вредно курить, – сказала Хадия, глядя на ее лицо.
– Ты уже говорила мне об этом, девочка. – Барбара положила сигарету на край пепельницы, где уже покоились восемь ее погасших сестер. – Мне необходимо сбросить все с себя, Хадия – если ты, конечно, не против. Я чувствую себя так, словно меня заперли в микроволновке.
Хадия, казалось, не поняла намека. Она, кивнув, согласилась.
– Я вижу, что вам жарко. У вас все лицо горит. – Она потянулась, располагаясь поудобнее на диване.
– Ладно, тут все свои, верно? – вздохнув, произнесла Барбара. Она подошла к шкафу, стянула через голову платье, и тут девочка увидела, что ее грудь скрыта под широкой повязкой.
– Вы попали в аварию? – спросила Хадия.
– Да, что-то вроде того.
– Вы что-нибудь сломали? Вас поэтому забинтовали?
– Сломала нос… и три ребра.
– Вам, наверное, было ужасно больно. И сейчас болит? Давайте я помогу вам переодеться.
– Спасибо. Я могу еще справиться сама.
Барбара швырнула туфли в шкаф и стянула с себя колготки. В куче одежды под черным пластиковым плащом лежали широченные, пурпурного цвета брюки с затяжной тесьмой на талии. Их-то она и искала. Просунув в них ноги, Барбара натянула на себя малиновую футболку с надписью «Кук Робин заслужил это». Заправив футболку и затянув брючную поясную тесьму, она повернулась к девочке, которая с любопытством листала книгу в бумажном переплете, лежавшую до этого на прикроватном столике. Накануне вечером Барбара прервала чтение на описании того, как здоровенный, пышущий силой дикарь, имя которого и послужило названием книги, буквально загорелся страстью при виде округлой, упругой – и естественно обнаженной – попки молодой героини, когда та, осторожно ступая, входила в реку для омовения своего тела. Барбара была уверена, что Хадии нет никакой необходимости знать о том, что произошло дальше. Подойдя к девочке, она взяла книгу из ее рук.
– А что такое пульсирующий член? – удивленно подняв брови, спросила Хадия.
– Спроси своего папу, – ответила Барбара. – Нет, – спохватившись после секундного раздумья, сказала она, поскольку даже не могла себе представить, чтобы всегда серьезный отец Хадии сумел ответить на этот вопрос с такой же поспешной уверенностью, с которой сделала это она. – Это главный барабанщик на секретной службе, – объяснила Барбара. – Он и есть тот самый пульсирующий член. А остальные члены поют.
Хадия задумчиво кивнула.
– Но тут сказано, что она коснулась его…
– Так что ты говорила про мороженое? – елейным голосом перебила девочку Барбара. – Если твое приглашение еще в силе, то пошли. Чур, мне клубничное. А тебе?
– Так именно для этого я к вам и пришла. – Хадия грациозно соскользнула с дивана и, как бы подтверждая свои слова, поклонилась Барбаре, сомкнув руки за спиной. – Но я должна взять обратно свое приглашение, – торопливо добавила девочка, – но не навсегда. А только на сейчас.
– О! – разочарованно протянула Барбара, удивившись тому, что настроение у нее сразу испортилось от услышанной новости. Причиной этому едва ли могло быть разочарование, поскольку ублажение себя мороженым в обществе восьмилетней девочки не было включено в ее перечень важнейших светских дел.
– Понимаете, мы с папой уезжаем. Но всего на несколько дней. Мы уезжаем буквально сейчас. Но раз я позвонила вам и пригласила покушать мороженого, то должна была бы предупредить вас, что мы можем сделать это, но позже. Если бы вы мне позвонили, я сказала бы вам об этом по телефону, а раз вы не позвонили, то я пришла сама.
– А… понятно, – протянула Барбара и, взяв из пепельницы недокуренную сигарету, опустилась на один из стоящих у стола стульев. Она еще не смотрела вчерашнюю почту, сложенную поверх старой «Дейли мейл», а сейчас вдруг заметила лежащий сверху конверт со штемпелем «В поисках любви?». А чем еще мы все заняты, раздраженно подумала она и сунула в рот сигарету.