Уроки куртизанки

Нет, она уже не та, кем была в первую брачную ночь. Даже если Джастин остался тем же самым. Во всех смыслах.
Она подавила вздох и изобразила хитрую улыбку. Снова играть…
– Вот видишь, я же говорила. Лучше всего ты умеешь сбегать.
Он даже не взглянул в ее сторону и только пробормотал:
– Что-то вроде того.
Губы Виктории едва заметно дрогнули. Его равнодушие задело ее. Неужели ему настолько безразлично то, что произошло? Виктория даже смутилась – учитывая, что лежала она абсолютно голой, это было естественно. Она едва удержалась, чтобы не натянуть на себя одеяло. Необходимо, чтобы Джастин верил, что она занимается с мужчинами любовью и не думает о последствиях. Стыдливость куртизанке не к лицу.
Теперь, после занятий любовью, его вожделение – или, по меньшей мере, его желание поставить на ней клеймо, чтобы она не забывала, кому принадлежит, – остынет. Слава Богу, ее собственная страсть тоже утолена.
Но, несмотря на это, пока Джастин собирал разбросанную по полу одежду, она как завороженная смотрела, как переливаются под смуглой кожей тугие мускулы.
Она тряхнула головой, чтобы отогнать наваждение.
– Очень хорошо, я рада, что мы все еще понимаем друг друга, – сказала она. – Могу ли я теперь, когда ты получил что хотел, спокойно заняться своими делами?
Джастин надел рубашку и повернулся к ней. Его взгляд скользнул по ее нагому телу, с небрежной фамильярностью оглаживая ее формы. К ее удивлению, в его глазах вновь вспыхнула страсть.
Она моргнула. Он ее хочет? Она всегда считала, что, удовлетворив свои потребности, он терял к ней всякий интерес. Но сейчас он, кажется, с радостью провел бы в ее объятиях еще несколько часов. Если не считать его самодовольной улыбочки, то он казался таким же «голодным», как и в тот момент, когда вошел в комнату.
– О да, моя дорогая. Я получил что хотел. – Он приблизился на шаг, и она вцепилась в простыню, чтобы не раскрыться. – Я получил именно то, чего хотел.
– Мое тело? – спросила она, взяв себя в руки. – Оно тебя нисколько не интересовало, пока ты не узнал, что кто-то еще касался его.
Она намеренно злила его. И знала, что это глупо. Но на этот раз ее блеф не возымел обычного действия. Джастин не взбесился – он рассмеялся:
– Твое тело выдает секреты, о которых молчит твой прелестный маленький ротик.
Он широким шагом преодолел расстояние до кровати и склонился над ней. Бежать было некуда: он оперся руками об изголовье кровати. Она напряглась, не зная, ждать ли поцелуя – или чего-то худшего. Впрочем, с Джастином никогда не известно, чего ждать.
– Виктория, я знаю, что у тебя не было любовника, – прошептал он у самого ее уха.
От его жаркого дыхания у нее заныло внизу живота. Она возненавидела себя за внезапно вспыхнувшее желание.
– По крайней мере, не было очень давно. Возможно, года три. С той самой ночи, когда я лишил тебя девственности. – Его низкий голос искушал, хотя слова холодили, как сталь. – Я почувствовал это. А даже если бы не почувствовал, то догадался бы по твоим реакциям.
Виктория задохнулась.
– Моим реакциям?
– Ты так же невинна, как и три года назад, не важно, как ты одеваешься и каким тоном разговариваешь со мной. Под этой маской скрывается изумительная безыскусность. – Он потерся носом о ее щеку. – Величайшая куртизанка Лондона и глазом бы не моргнула, если бы кто-то подарил ей самый интимный из поцелуев. Но вот женщина, с которой никогда этого не делали…
Ее глаза расширялись по мере того, как до нее доходил смысл его слов. Тело предало ее. Ее истинные, страстные стоны и движения лучше, чем любые слова и действия выдали в ней обманщицу.
Вот почему Джастин занялся с ней любовью – он хотел добыть признание, которое никогда не слетело бы с ее губ. Но вряд ли можно назвать занятием любовью то, что используется как оружие на войне…
Она ощутила укол в сердце, но не обратила на него внимания. Не время для слабости. Не стоит переживать из-за человека, от которого она привыкла ждать гораздо худшего. Но ей нужно немедленно найти способ убедить Джастина, что он не прав.
– Возможно, мои любовники никогда не прибегали к таким изыскам. – Она пожала плечами.
Он вздернул подбородок.
– Тогда ты кувыркалась в постели не с теми мужчинами.
Она вздрогнула от его слов. Джастин рассмеялся:
– Да. Такая неиспорченная, что от слов «кувыркаться в постели» тебя коробит. У тебя внутри и сегодня все тугое, как у девственницы.
Он потянулся к локону, упавшему ей на щеку. Она отстранилась. Каждое его прикосновение пробуждало огонь желания в ее предательском теле. Как ее может так тянуть к нему, когда она знает, что это за человек?
Она задрожала под его взглядом. Ее самообладания сейчас явно не хватало, чтобы выдерживать словесные баталии с ним.
– Убирайся, – прошептала она.
Он отдернул руку, и ей показалось, что на его лице промелькнуло сожаление. Она не успела в этом убедиться – он отступил и церемонно поклонился.
– Разумеется, миледи. В любом случае я получил то, зачем пришел. Но не стоит принимать мой уход за отступление. Теперь я раскрыл эту ложь и намерен вытаскивать на поверхность все твои тайны. Пока не получу, – его жадный взгляд вновь ожег ее, – полного удовлетворения по этому делу. Доброго вечера, Виктория.
Она старалась смотреть куда угодно, лишь бы не на него, и не ответила на издевательское прощание. Но едва за ним закрылась дверь, она вскочила с постели, подхватила пеньюар и закуталась в него. Одежда не исправит того, что сделано. Она сдала позиции. И в ней вновь горит желание.
– Проклятый негодяй! – Она с силой опустила кулаки на деревянную спинку кровати. Руки до локтей пронзила боль.
– Он ушел. – Мара неслышно вошла в спальню. – Что случилось?
Виктория невесело рассмеялась. Случилось неизбежное. Она признавала это. Но вряд ли Мара поймет. Она девственница, которая считает мужчин странными существами, которых лучше изучать на расстоянии. Виктория не знала, как объяснить ей, как страсть может в одно мгновение затмить все доводы рассудка.
– Виктория… – Мара оглядела ее с головы до ног и тяжело задышала. – Он… изнасиловал тебя?
Виктория ужаснулась:
– Нет, конечно, нет! Джастин бы никогда такого не сделал.
Это правда. Несмотря на все его недостатки, если бы она сказала «нет»… если бы она действительно имела в виду «нет», он бы и пальцем ее не тронул. Даже для того, чтобы проверить свою правоту. И доказать, что она лжет.
– Значит, судя по тому, что ты растрепана и у тебя пылает грудь, ты легла с ним с постель по собственной воле. – Тон Мары внезапно сделался холодным, а взгляд – обвиняющим. Как будто бы Виктория предавала ее, занимаясь любовью с Джастином.
Виктория расправила плечи. Ей нечего стыдиться. Джастин, в конце концов, ее муж. Хотя бы формально.
– Да, я легла с ним в постель, – признала она. – Он приходил за этим.
Мара вздернула подбородок.
– А почему он пришел именно сейчас, спустя столько времени?
Плечи Виктории опустились. Вот в чем суть. Джастин, возможно, и хотел ее, но овладел ею не из-за этого. Как всегда, им двигали другие, скрытые мотивы.
– Чтобы проверить, были ли у меня в последнее время любовники. И это мы не взяли в расчет. Мара. Мое тело и то, как я реагировала на него, выдали меня. Он знает, что после него я ни с кем не спала.
Мара зажмурилась и вздохнула:
– Вот ублюдок. Он использовал тебя. Снова.
Виктория вздрогнула. Да, ее использовали. И все же, несмотря на стыд и гнев, которые вызывал в ней этот факт, она до сих пор чувствовала удовлетворение и радость. И она хотела большего. Еще. Но почему, почему так?
– Виктория, тебе нужно держаться от него подальше, – сказала Мара, прерывая течение ее мыслей. – Лорд Бэйбери слишком много знает. Он может помешать нашему расследованию. Ему нельзя доверять.
Виктория кивнула. Мара, конечно же, права. Джастин – последний человек, которому она могла бы доверять. И очень плохо, что он может раскрыть ее самые страшные секреты.