Звездный Герб. Трилогия (ЛП)

— Давай проверим! — левая рука Лафиэль продолжала дирижировать невидимым оркестром, и корабль снова начал ускоряться.
Джинто чувствовал себя тяжелее обычного, но не так ужасно, как только что.
«Наверное, я даже смог бы встать с кресла и пройтись», — подумал он.
— Так лучше? — спросила она.
— Гораздо, спасибо. С каким ускорением мы сейчас движемся?
— Четыре стандартные имперские единицы силы тяжести — «дэймона». Это соответствует двум планетарным «G» — обычное ускорение при полетах с обитателями Поверхности на борту. При более долгих путешествиях, мы уменьшаем ускорение вдвое, поскольку два дэймона примерно соответствуют типичному уровню гравитации на большинстве заселенных планет.
— Я бы предпочел, чтобы ты сразу предупредила меня, что сначала перегрузка будет настолько… жесткой. Для жителей Поверхности подобные развлечения в диковинку, — с завистью сказал Джинто.
— Я думала, ты выдержишь, — ответила Лафиэль без намека на насмешку в голосе.
— Наверное, я должен быть польщен твоей высокой оценкой.
— Ну, ведь ты же больше не планетник. Ты Ав.
— Но пока что я этого не чувствую. Я хотел сказать, генетически я на сто процентов планетник, — формальная принадлежность к расе Ав, естественно, не могла изменить наследственности. Даже если законным образом изменить определение «птицы» так, чтобы включить в него и свиней, они все равно от этого не полетели бы.
— Вне зависимости от твоих генов, тебе лучше начинать думать, как Ав, — назидательно заметила Лафиэль, — Руэ Сиф не должны терять самообладания из-за такой ерунды, как повышенная гравитация.
— Я это учту, — покорно ответил Джинто.
Этот эпизод с перегрузкой ясно дал понять юноше, что он не предназначен для роли имперского дворянина.
«Быть может, мне все-таки следует попросить ее развернуть корабль? Я мог бы посмотреть, что там за работу предложит мне Дорин».
Но, конечно, Джинто осознавал, что он уже не может вернуться. Между тем, корабль прекратил разгон, и на некоторое время в кокпите воцарилась абсолютная невесомость. «Калике» мчался с огромной скоростью, но, на взгляд Джинто, он с тем же успехом мог неподвижно висеть в пустоте. Здесь не было ничего, что позволило бы судить о его движении, лишь бесчисленные звезды ярко сияли в вечной тьме — миллионы равнодушных, немигающих взглядов. Планета Дэлкто повисла над кораблем, сейчас похожая на простой бело-голубой шар, отчего Джинто чувствовал себя так, будто проваливается в бесконечность.
— Скажи, а каков твой социальный статус? — спросил он.
Лафиэль резко обернулась к нему.
— Почему ты спрашиваешь?
— Просто так… — Джинто понадеялся, что она не воспримет его любопытство как попытку подчеркнуть свой дворянский титул, — Мне интересно, почему ты присоединилась к Звездным Силам в таком молодом возрасте? Я подумал, возможно, ты просто хотела избавиться от своих служебных обязанностей пораньше, как я сам? Мне не следовало спрашивать?
— Ничего страшного, но, по правде, я не хочу отвечать. Пока я ношу униформу, никому нет дела до моей родословной — по крайней мере, до тех пор, пока я не достигну высших ступеней армейской иерархии.
«Высших ступеней? Званий, присваиваемых по личному приказу Императора? А она не страдает от ложной скромности!»
— Иными словами, положение в обществе не имеет отношения к Звездным Силам?
— Верно, — она кивнула, — Пока ты служишь на военном корабле, вот единственный ранг, который имеет значение, — Лафиэль указала на символ у себя на рукаве.
— Ясно. Вернусь к прежнему вопросу — почему ты поступила на военную службу? Это была твоя обязанность или собственный выбор?
— Это обязанность, — подтвердила Лафиэль.
«Ага!» — военная служба не была обязательной для простых граждан Империи. Для них поступление в Академию и служба в Звездных Силах была не долгом, а свободным выбором, дающим возможность продвинуться вверх. Теперь Джинто уже не сомневался в том, что Лафиэль — дочь аристократа.
— Думаю, так и есть…
— Что?
— Ничего, — Джинто прикусил язык. Он предполагал, что Лафиэль происходила из высшего эшелона имперской аристократии, и пытался решить, что хуже — высказать свои подозрения или умолчать?
— Это не просто обязанность, — призналась Лафиэль.
— Тогда почему?
— Я хотела быстрее повзрослеть.
— Понимаю, — любой офицер по определению рассматривался как взрослый, вне зависимости от того, сколько ему лет, — А в чем проблема? Тебе так не нравится, когда тебя принимают за ребенка?
С минуту Лафиэль размышляла над этим, потом внезапно спросила:
— У тебя была тайна рождения?
— Тайна рождения? — Джинто понятия не имел, что это означает, — Нет, не было. Моя мать умерла, когда я был еще совсем ребенком, — он надеялся, что это может объяснить, почему у него нет тайны рождения, что бы та собой ни представляла.
— Твоя мать? Но я думала, что ты — сын отца! Разве ты не сын Наместника Хайде?
— Конечно, он мой отец. Ах, да! — Джинто припомнил из школьных лекций об имперских обычаях, что Ав, в отличие от жителей планет, не вступают в брак. Пары были — те, кто любили друг друга и жили вместе, и, порой, такие отношения длились достаточно, чтобы назвать их «браком». Но пресловутое «пока смерть не разлучит нас», все-таки, было крайне редким исключением из общего правила.
Кажется, Ав предпочитали пылать страстью, достаточно горячо и быстро, чтобы довести себя до безумия. Как в печи крематория, огонь любви Ав горел жарко и яростно, но догорал быстро и немногое оставлял после себя. И, поскольку в большинстве случаев они предпочитали не растягивать отношения слишком надолго, Ав не имели настоящего представления о том, что значит иметь двух родителей. Отсюда в их языке появились довольно странные на взгляд жителей Поверхности термины вроде «сын матери» или «дочь отца».
— Ты ведь слышала про обычай брака? — спросил Джинто.
— Да, конечно. Ты же родился на Поверхности. Я об этом забываю.
— Ха! Да, я был рожден в браке. Таким образом, я сын и матери, и отца.
— Для меня это звучит странно, — Лафиэль уже привычным жестом склонила голову набок, как делала, когда слышала что-то незнакомое, — На что похоже иметь двух родителей? Тебе было больно, когда твоя мать умерла?
Хотя вопросы были прямыми и простыми, Джинто почувствовал себя неловко. Сначала он подумал о Лине Клинт, а не о своей настоящей матери, которую видел только на голограммах. С Линой все было в порядке, но он не видел ее уже семь лет, и сомневался, что когда-нибудь сможет увидеть.
— Да. Мне было очень грустно, когда я потерял ее.
— Прости, — сказала Лафиэль, отвернувшись, — Я задала глупый вопрос.
— Нет, все нормально. На самом деле, я плохо ее помню, ведь, когда она умерла, я еще даже ходить не умел.
— Это печально, — произнесла Лафиэль, которая, кажется, позавидовала, что у него было двое родителей, — Но это не тайна рождения.
— Почему нет?
— Ты знаешь обоих своих родителей, а значит, нет никакого секрета относительно твоего рождения, ведь так?
— Да, пожалуй, — Джинто уже неподдельно увлекся разговором, — Я не уверен насчет других планет, но на Мартине и Дэлкто люди иногда становятся родителями, даже если не планировали этого заранее. В то же время, некоторые не могут завести детей, как бы ни пытались. Это выглядит, как множество секретов рождения, если смотреть с такой стороны.
— Что ты имеешь в виду? — Лафиэль явно была растеряна.
— Подумай об этом как-нибудь. Не так просто понять, как и для чего ты появилась на свет, — видя, что она все еще ошеломлена, он сказал, — Какова твоя тайна рождения, и имеет ли она отношение к тому, что ты вступила в армию?
— Моя тайна рождения. Да, — она огляделась, словно пыталась убедиться, что они наедине, — Я не знала, была ли я Дочерью Любви?
— Как? — переспросил Джинто, — Дочь Любви?
«Это что, какая-то религиозная секта? Нет, такого быть не может — Ав убежденные атеисты, и у них нет никакой религии».