Нэпал — верный друг. Пес, подаривший надежду

Единственный способ избежать пролежней — каждые пятнадцать минут приподниматься над коляской, подтягиваясь на руках, а потом опускаться, стараясь сесть немного иначе. Это подражание тому, как сменил бы позу здоровый человек. А еще не рекомендуется много заниматься теми видами деятельности, которые требуют подолгу оставаться в одном и том же положении.
Медикам так и не удалось объяснить мне, какой будет моя жизнь в инвалидной коляске. Я их не виню. Они ведь не были прикованы к инвалидной коляске, так откуда же они могли знать, каково это? Разве могли они почувствовать то, что чувствовал я? Да медики просто понятия об этом не имели, потому что и близко не переживали того же, что и я. Но были те, кто знал обо всем, — люди, которые были парализованы, подобно мне. Однажды один из них навестил меня, и то был особенный день, который все изменил. Много лет назад этот парень получил травму, а теперь играл в реабилитационном центре в баскетбольной команде инвалидов-колясочников. До встречи с ним я даже не знал, что такое возможно. «Баскетбол в инвалидных колясках — это как?» Но он объяснил мне, что это за команда и какие травмы у ее членов.
А потом посмотрел на меня. И в глазах у него читалось: «Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, приятель. Я понимаю тебя».
— Знаешь что, Джейсон? — улыбнулся мой новый знакомый. — Может быть, когда ты снова начнешь ходить, как раньше, ты придешь поиграть в баскетбол с нами, с колясочниками?
А потом он сделал нечто невероятное: крутнулся на месте в коляске, ловко перебирая руками, и поднял ее на два задних колеса. Там, в моей больничной палате, этот человек оторвал от пола передние колеса и так и выехал за дверь, хохоча.
Я ошарашенно смотрел ему вслед. Тогда я впервые подумал: «Может быть, и после травмы возможна нормальная жизнь? Может быть, я и в инвалидной коляске смогу чему-то радоваться?»
Физиотерапия чередовалась с восстановлением бытовых навыков. Я всему учился заново: пользоваться ванной, есть. А еще мне предстояло усвоить, что очень многое в жизни я уже никогда не смогу делать.
Прежде мы часто ходили в походы по глухим местам. У нас, Морганов, это было семейной традицией. Я прицеплял фургон к своему тягачу, и мы отправлялись на природу. Мы начинали с дома на колесах, а потом дошли до жилого прицепа длиной сорок футов и грузового автомобиля, который его тянул. Какое-то время мы жили в Денвере, Колорадо. Там идеальные места для таких путешествий. Полчаса — и ты среди Скалистых гор. Я служил в элитном отряде, а моя жена страстно увлекалась фитнесом. Экстремальные походы были для нас самым естественным занятием. Они стали обычной семейной программой на выходные.
Я сажал Гранта в специальный рюкзак, а двое старших ковыляли вслед за мной и Карлой. Это был настоящий рай. По вечерам мы сидели у костра, я жарил мясо или перебрасывался мячом с мальчишками. Счастливейшее время!..
А теперь мне говорили, что ничего такого уже не будет! Парень в инвалидной коляске не может прицепить фургон к тягачу, не может отправиться в пеший поход. Инвалидные коляски не предназначены для дикой местности, на них можно ездить только по твердым, ровным поверхностям. Они буксуют даже в не очень ворсистых коврах, что уж говорить о траве, камнях или подлеске!
Я просто не представлял, как буду обходиться без всего этого. Я знал, что не смогу бороться с детишками на траве, носить их на руках по тенистому лесу и поднимать навстречу лучикам солнца. Не смогу дурачиться с ними, подбрасывая их в воздух и подхватывая. Посадив ребенка на колени и катаясь с ним по тротуару, я никак не мог бы восполнить эти потери. Это было совсем не то.
Конечно, все шло к тому, чтобы продать автоприцеп и, наверное, тягач. Они нам уже не понадобятся. Заканчивалась целая эпоха — прекрасное, волшебное время, когда я, подобно большинству людей, воспринимал свое здоровье как нечто само собой разумеющееся.
И что же должно было прийти ему на смену? Что должно было стать нормой для семьи Морган теперь, когда отец прикован к инвалидной коляске? Перед выпиской из реабилитационного центра я должен был заново научиться водить машину, но теперь мог делать это лишь при помощи рук. Управление по делам ветеранов США — государственное ведомство, ответственное за помощь ветеранам-инвалидам — предоставило мне необходимую для этого технику. Сначала я учился в симуляторе. Это капсула, закрытая со всех сторон. Из нее на экран транслируется видео, которое создается на основе движений ваших рук. Вы видите, как вели бы машину, если бы действительно были на дороге.
Вождение с помощью одних только рук не имеет ничего общего с обычным вождением. Ощущение очень странное. Мне казалось, будто машину каждые десять секунд несет вперед, и мой мозг просто не мог сориентироваться и дать телу правильную команду. Я продолжал жать на несуществующую педаль тормоза ногами, которые не слушались.
Потом мне дали настоящий учебный автомобиль, оснащенный простым ручным управлением. К рулю был прикреплен рычаг переключения передач. Нужно было тянуть его на себя, чтобы увеличить скорость, и отпускать, чтобы ехать медленнее. Судя по описанию, ничего сложного, правда? Но потом мне пришлось усвоить, что нужно толкать рычаг от себя, чтобы затормозить. А еще одновременно крутить руль и включать поворотники.
Сначала казалось, что двух рук для этого не хватит.
Вождение автомобиля ужасно изматывало. В нем были задействованы мышцы, не привычные к постоянным нагрузкам такого типа. Когда мне в первый раз удалось проехать небольшое расстояние, мои измученные пальцы и запястья болели. Но в конце концов я все освоил. К сентябрю, примерно через месяц после начала реабилитации, я был признан годным к отправке обратно в большой мир.
В последний раз я был одет в военную форму в тот день, когда случилась авария. Потом я носил лишь халаты или шорты и футболки. В такой одежде меня и выписали из госпиталя, и я в инвалидной коляске покатил к машине, приспособленной для водителя-инвалида. Формально я оставался на действительной военной службе.
В отставку я не выходил и продолжал лелеять надежду, что когда-нибудь каким-то образом снова смогу служить. В авиации меня «отстранили от полетов сроком на пять лет». Это означало, что через пять лет я смогу вернуться в свое подразделение и выполнять прежние обязанности. Даже будучи прикованным к инвалидной коляске, я не сомневался, что все еще могу служить и приносить пользу. Учитывая мой профессиональный опыт метеоролога, я думал, что для меня найдется работа.
Поскольку меня лишь временно отстранили от заданий — а не уволили по состоянию здоровья, — Управление по делам ветеранов не предоставило мне автомобиль, который полагается раненым ветеранам. Я сам оплатил переоснащение своей машины. Установка ручных рычагов на руль стоила тысячу двести долларов. Кроме того, я заказал откидное сиденье, чтобы перебираться из коляски в кабину, — оно обошлось мне в дополнительных пять тысяч долларов. Еще у меня появилось подъемное устройство за четыре тысячи долларов, чтобы затаскивать коляску в машину. Итого более десяти тысяч долларов я истратил на одно только переоснащение автомобиля.
А еще нам пришлось найти дом, в который можно въезжать в инвалидной коляске. Нас ожидали и другие расходы, связанные с моей инвалидностью. Мне становилось все более очевидно, что все эти потребности — бездонный колодец. Но в тот момент, выписавшись из госпиталя, я просто хотел поскорее вернуться к семье.
Мне удалось доехать до нашего временного нового жилья — квартиры, которую Карла сняла в Сан-Антонио. Увидев меня, мальчишки выбежали навстречу. Они хотели, чтобы папа немедленно вышел из машины и поиграл с ними в мяч. Но те времена, когда я мог это делать, безвозвратно прошли.
Даже выбраться из машины для меня теперь было целым ритуалом. Прежде всего я должен был нажать кнопку на панели, вмонтированной в дверцу со стороны водителя. Позади меня раздавался механический лязг, и гидравлическая система открывала заднюю дверцу мини-фургона. Я нажимал вторую кнопку, и маленький подъемный кран вытаскивал коляску, ставил ее на землю и разворачивал, подталкивая к водительской дверце. Я открывал дверцу, отсоединял подъемное устройство и нажимал третью кнопку. Подъемное устройство втягивалось обратно в грузовой отсек, и задняя дверца закрывалась. Я наклонялся и раскладывал коляску. С помощью Карлы я пододвигал ее ближе, поправлял подушку сиденья и, подтягиваясь на руках, выбирался из кабины.