Розы в декабре

прозрачном воздухе серебряной вязью. Даже забор из колючей проволоки
превращался в драгоценное ювелирное украшение, а сосны и лиственницы в
заколдованные деревья в заколдованном мире.
Мужчины все время были на ногах, целыми днями перегоняя отару с одного склона
холма на другой, солнечный. К счастью, особо раскапывать снег им не
приходилось, лишь в тех местах, где нанесло сугробы. На дальних пастбищах было
бы тяжелее. Охотники на кроликов переместились к стоянкам, где стригли овец.
Фиона понимала, что дети должны помогать взрослым в работе, однако разрешила им
пойти на пастбища только при условии, что вечером будет сделано домашнее
задание.
Что касается Эдварда, то она старалась сталкиваться с ним как можно реже.
Наступила оттепель, желтая трава высохла, и вскоре под ней стала пробиваться
молодая зелень. Фиона со страхом ждала, что со дня на день Эдвард объявит о
начале уроков верховой езды. Однажды вечером в пятницу Эдвард обратился к
Фионе:
— Надеюсь, у вас есть бриджи, мисс Фиона.
Фионе чуть не стало плохо.
— Да-а. В них удобно было работать в школьном саду. Но… это не бриджи для
верховой езды.
— Я знаю. Вы не поедете верхом. Завтра я дам вам первый урок.
Не успела она ответить, как Уильям радостно закричал: — Вот здорово. Мы все пойдем.
— Ну, нет. Я вам найду работенку, чтоб вы были как можно дальше от загона.
— Но я не хочу учиться ездить верхом, — в отчаянии запротестовала Фиона. — И не
понимаю, зачем…
— Вам надо научиться, мисс Макдоналд. В этих краях, где, кроме лошадиных троп, нет никаких дорог, ездить верхом необходимо. Длительные верховые прогулки, конечно, дело времени, но рано или поздно, когда жизнь в “Бель Ноуз” утратит
прелесть новизны, вам понадобится женское общество, а ближайшее селение
Уэйнвуд-Хиллз как раз на расстоянии доброй верховой прогулки. Скоро Дебора
Уэйнвуд вернется из круиза по Тихому океану. У вас с ней много общего.
— Чего именно? — спросила Фиона.
Эдвард оглянулся. Детей и след простыл, как это бывает с ними, когда взрослые
начинают обсуждать свои скучные дела.
— Ну, скажем, вы обе одинакового мнения обо мне, — насмешливо выложил Эдвард. —Дебби тоже считает меня твердолобым, высокомерным мужланом, совершенно не
понимающим женщин. — Их взгляды встретились. — В общем, к девяти будьте готовы.
И пожалуйста, без выкрутасов, я не принимаю никаких оправданий.
Фиона целую ночь не смыкала глаз. Все кошмары обрушились на нее. Может, сказать
Эдварду? А что, если он не поймет? Может, и поймет, но решит, что единственный
способ разделаться со страхом — это преодолеть его.
К завтраку она вышла в бриджах, но под глазами лежали темные круги, которые, словно синяки, выделялись на белой коже. Она молилась, чтоб погода испортилась, но день был, как назло, великолепный: изумрудная гладь озера сияла за окном под
ясным небом, розовым на горизонте; на фоне озера отчетливо серебрились
распускающиеся сережки ив, зеленовато-серые ветки австралийской акации, или
мимозы, как по привычке называла ее Фиона, начинали желтеть. Весна была на
пороге.
Фиона не могла доесть свою овсянку и чуть не подавилась тостом. Она видела, как
нахмурился Эдвард, но не придала этому значения. Он объяснил детям, кто чем
должен заниматься.
— А ты, Виктория, что-нибудь приготовь из еды. Стоило бы воспользоваться
уроками вашей гувернантки. Сделай какое-нибудь простенькое блюдо, но только
отнесись к этому серьезно. Мало ли что не нравится. Вот мисс Макдоналд не хочет
учиться верховой езде, но идет. А ты, Элизабет работу за нее не делай, лучше
приберись у себя в комнате. Я заметил, что твоя часть комнаты не такая
опрятная, как у Вики. Ясно? Мы скоро вернемся. Чем скорее мисс Макдоналд
научится ездить, тем спокойнее на душе у меня будет. Ну, идемте, мисс
Макдоналд, — вежливо позвал ее Эдвард.
Фиона тяжело вздохнула, потерла шрам, как делала это всегда, когда волновалась, и поплелась за ним. Молча подошли они к конюшне. Эдвард говорил с ней почти
ласково:
— Совершенно не о чем беспокоиться. Во-первых, вы любите животных, во-вторых, я
дам вам пони Джеймса, старину Хойхо, предобрая скотина. У нас как-то была
студентка университета, помогала по домашнему хозяйству, приехала на
рождественские каникулы немного подработать и попрактиковаться, а прожила целых
три месяца. Она чуть не умерла от страха, впервые увидев лошадей, а уезжая, не
могла расстаться с ними. Не так давно я получил от нее письмо. Она берет лошадь
напрокат у себя в городе, так ей полюбилась верховая езда.
Эдвард пошел в конюшню и вернулся со старым Хойхо; на спину ему был наброшен
мешок.
— А где… а седло?
— Первый раз лучше так. Это дает вам особое ощущение тепла и движений
животного.
Фиона отскочила в сторону. Ничего себе, ощущение тепла и движений животного !
Что за ужас! Она взглянула на крепкие копыта, крутой бок, крупные оскаленные
зубы… В глазах потемнело. Она пыталась успокоиться. Нельзя проявлять слабость
перед Эдвардом. Жалость ему неведома.
Эдвард подставил ладонь ей под ногу.
— Надеюсь, вы не перекинете меня через спину?
— Я в этом деле не новичок. Не бойтесь. Он дал ей в руки ненатянутый конец
поводьев.
— Вы уверены, что он не двинется, когда я буду садиться?
Он усмехнулся, показав крепкие белые зубы.
— Честно говоря, ему надо здорово врезать по крестцу, чтоб заставить сдвинуться
с места. Он такой ленивый. К тому же я взял его под уздцы. Ну, раз, два! Опля!
Фиону охватил ужас, когда она оказалась на спине пони. Она судорожно обхватила
его коленями, руки машинально вцепились в гриву.
— Вот вы и наверху. Теперь немного расслабьтесь. Отпустите гриву и возьмите
поводья. Сильно не натягивайте… Нет, нет, совсем свободно, его не придется
сдерживать. Вот так…
— Эдвард, я не могу без стремян. Я валюсь, как мешок, из стороны в сторону.
Нет, не могу. Я…
— Можете, мисс Макдоналд. Иначе этот страх останется с вами на всю жизнь.
— Но я все равно здесь не останусь, зачем тогда все это? Как только вам
кто-нибудь подвернется, вы отделаетесь от меня.
Он только рассмеялся:
— Все страшное уже позади. Вы сидите. Нет уж, милая мисс Макдоналд, придется
вам здесь пожить. Теперь я буду выбирать вашу преемницу более тщательно. Что
касается верховой езды, то это не только необходимо в стране, где нет дорог, но
и замечательно.
С этими словами Эдвард дал Хойхо хорошего шлепка. Фиона почувствовала, как
животное двинулось, подталкиваемое Эдвардом. Следующий час был сущим кошмаром.
Она окончательно убедилась, что Эдвард безжалостный тиран. Тщетно просила она
его прекратить урок, когда он первый раз снял ее со спины пони и стал крепить
седло; он был неумолим.
— С седлом и стременами вы почувствуете себя как на седьмом небе.
Но настоящий ад начался, когда Хойхо пошел трусцой. Фионе казалось, что она
перенесла бы это легче, будь Эдвард менее терпелив. Но он был на удивление
спокоен и благожелателен, уже у самой ограды вымолвил заветные слова: — Отлично! На сегодня хватит.
Напряжение сразу спало.
С помощью Эдварда она слезла с пони, но силы оставили ее, и она начала валиться
под ноги Эдварду. Он странно закричал, успел подхватить ее, медленно опустив на
землю. Когда веки ее чуть затрепетали, он поднял ее и понес, не останавливаясь, домой.
Фиона медленно приходила в себя. Обморок был так глубок, что возвращаться к
реальности не хотелось. Эдвард умудрился войти в дом незамеченным. Он поднялся
на веранду, открыл французское окно и вошел в ее комнату. Затем аккуратно