Услада пирата

Поглядывая на Скай все с той же странной злостью, он нашел кремень и огниво и разжег в печке огонь. Когда тепло дошло до нее, Скай почувствовала, как она озябла. Он, наверное, тоже промерз, ведь он весь вымок, подумала она и невольно пробежала взглядом по его великолепной фигуре.
Его взор упал на девушку, и она почувствовала, что дрожит. Он отыскал длинную лучину и зажег лампу от огня голландской печки, потом поставил ее на место.
– Не трогайте ни лампу, ни печку, – предупредил он. – Я не для того спасался от шторма, чтобы сгореть на море.
– Я ничего не подожгу, обещаю.
– Не бросайтесь обещаниями, леди, – заметил он.
Скай пожала плечами, уставившись в огонь, решив не обращать на пирата внимания. Он продолжал наблюдать за ней. Она вздрогнула, когда он небрежно произнес:
– Вам придется сдержать обещания, которые вы мне дали, миледи.
Она кивнула, соглашаясь, но на этот раз притворно. Свет и тепло наполнили помещение, и вместе с ними к ней начала возвращаться отвага. Он сделал два шага к ней, и она поняла, что он собирается получить свое здесь и сейчас. «Нет!» – задохнулась Скай, пытаясь оттолкнуть его руки. Он нашел шнуровку корсета и потянул за нее.
– Подождите!
– А ваше обещание, миледи?
– Вы сказали, вам нужно возвращаться… Шторм! Ветер – он все еще силен. Пожалуйста, остановитесь!
– Черт с ним, с кораблем, мадемуазель!
– Мы утонем!
– Сколь сладостна будет смерть в ваших объятиях!
Корсаж свалился, и обнажилась грудь. Краска залила лицо Скай, но он, едва взглянув, через голову стащил с нее мокрое изорванное платье. Она отчаянно забилась, но только запуталась в одежде. И вот она уже оказалась голой, лишившись платья, корсета и даже сорочки, – на ней остались только чулки и подвязки. Она перевела взгляд с кучи своей одежды, сброшенной на пол, на его лицо, и глаза, холодно созерцавшие ее. Он, наверное, оценивает, какую сумму можно за нее запросить! Его взор был таким ледяным, что она даже не подумала прикрыться, обхватить себя руками. Казалось, его ничуть не устраивало то, что он видит, более того, он смотрел на нее почти с отвращением. «Я ему противна», – подумала Скай. Но тут он опять шагнул к ней, и она завопила от ужаса.
Пират не тронул ее. Сорвал покрывало с кровати и набросил его на обнаженное тело. Скай рухнула на колени, ловя край покрывала, натягивая его на плечи, и застыла, опустив глаза.
– Вы умрете от воспаления легких и утратите всякую ценность для меня, если не обсохнете, – сказал он и пошел к двери. Там он задержался и тихо проговорил: – Не обманывайте себя, леди Кинсдейл. Я не забыл вашего обещания, данного добровольно. И необдуманно, как мне представляется. Придется его выполнить.
Хлопнула дверь под напором ветра. Он ушел.
Скай потуже обернула вокруг себя покрывало. Каюта медленно нагревалась, становилась уютной и светлой, и Скай постепенно перестала дрожать. Она ненавидела себя: страх… как жутко и как нелепо! Она унизила себя перед этими подонками. Дала обещание пирату!
Внезапно она опять задрожала, вспомнив, как он смотрел на нее. Словно он знал ее или знал что-то о ней, что-то потаенное, и ненавидел ее за это. Впрочем, что ей за дело?
Надо во что бы то ни стало использовать любую уловку, чтобы удерживать его на расстоянии. Он дразнил ее, насмехался, а когда вернется, будет еще хуже, потому что он тоже ненавидит ее…
От него веет свежестью, его густые усы пахнут мятой…
Боже, о чем она думает?
Скай вскочила на ноги и ринулась к бюро. Рывком она вытаскивала ящик за ящиком. Он ведь пират, верно? У него должно быть спиртное, хоть что-нибудь.
Но ящики были пусты. Пока она озадаченно стояла над ними, судно вдруг сотряс резкий толчок, и она шлепнулась на пол. Скай тихо застонала и всей душой пожелала вернуться назад в Лондон. Лондон! Как там чудесно! Не сравнить с молодым, едва набирающим силу Уильямсбергом. Лондон блистал балами, театром, оперой, величавой роскошью королевского двора. Конечно, и в Лондоне встречались распутники и негодяи, но они были цивилизованными, и даме не грозила потеря добродетели, если только сама она не желала этого. В Лондоне не было пиратов!
Она любила свой дом в Уильямсберге, до того как уехала оттуда. Ей нравились красивые улицы, которые так старательно прокладывали, когда было решено перенести столицу Виргинской колонии из Джеймстауна на так называемую Среднюю плантацию, нравился Колледж Вильгельма и Марии и копия Капитолия. Дома были светлыми и чистыми, с белыми деревянными оградами; порой казалось, что вокруг • пустовато, голо, но иногда душа так и радовалась при виде того, как поднимается город. Она была еще ребенком, когда началось строительство губернаторской резиденции, а теперь, как писал отец, губернатор Спотсвуд уже вселился туда. Когда-то все в Уильямсберге представлялось ей прекрасным…
А теперь ее принуждали вернуться домой, чтобы выдать замуж за незнакомца, который обитает даже не в городе, а на одной из этих забытых Богом плантаций.
Нет. Она пленница пирата. И он не считает, что жених будет мстить за ее поруганную честь. Возможно, полагает пират, лорд Камерон даже не намерен вносить за нее выкуп.
Взгляд ее упал на придвинутый к бюро столик розового дерева, который она прежде не заметила. Там стоял графин с бренди и четыре бокала, закрепленные в медной стойке. Скай быстро встала, налила бренди в бокал и выпила. Оно согревало и обжигало – восхитительный напиток!
Скай закашлялась, чихнула и налила себе еще.
Свет, тепло и бренди восстановили ее силы и вернули решимость. Она ругала себя за то, что оказалась такой ужасной трусихой, но теперь она должна позаботиться о будущем. Вернув стакан на место, она начала обыскивать бюро. Где-то здесь должно быть оружие.
К сожалению, она нашла только расчетные книги и карты. Разочарованная, Скай задвинула назад ящики и задумалась. Корабль больше не качало, шторм стихал.
Серебряный Ястреб мог вернуться в любую минуту.
Скай бросилась к одному из красивых дорожных сундуков, откинула крышку и принялась копаться в кипе чулок, панталон, жилетов, рубашек и камзолов. Они отличались друг от друга покроем и тканью, но было у них одно общее свойство – черный цвет.
– Проклятие! – тихо выругалась она, отчаявшись найти то, что могло бы ей помочь. Тут она подняла последнюю рубашку и обнаружила на дне сундука клинок.
Скай чуть не задохнулась от радости: перед ней лежал палаш, короткий клинок, острый как бритва. Она взяла его в руки, мечтая о свободе. Однако кровь отхлынула от ее лица, когда она представила, что с ней будет, если она прикончит капитана. Его люди разорвут ее на клочки.
Она может взять его в заложники и потребовать, чтобы команда отвела корабль в Чесапикский залив и дальше – по реке Джеймс. Возможно, ей удастся захватить все судно.
Она вздохнула. Нет, захватывать судно она не будет. А этот пират никогда больше не дотронется до нее!
За дверью послышались шаги. На мгновение Скай застыла, но шаги стихли. Теперь она слышала смех и голоса. Матросы победили бурю.
Скай поспешила к койке. Обмоталась покрывалом, засунула клинок между складок и торопливо придвинулась вплотную к стенке. Сердце ее бешено колотилось. Если она притворится спящей, возможно, ей удастся выиграть время. Наверное, он вернется измученным. Ведь он сражался с другими пиратами, сражался с ней, со штормом…
Опять раздались шаги и опять смолкли. Она уж начала успокаиваться, когда дверь распахнулась и Серебряный Ястреб вошел в каюту.
Скай закрыла глаза, надеясь, что выглядит маленькой и трогательной. Она тут же пожалела, что так близко прижалась к стене, показав ему спину: ведь каждый дурак знает, что к врагу не поворачиваются спиной! Но как теперь изменить положение, чтобы он не заподозрил, что пленница проснулась? Она изо всех сил напрягала слух, отчаянно надеясь, что пират оставит ее в покое.
Она слышала, как он закрыл и запер двери, слышала стук каблуков по деревянному полу. Он остановился около печки, видимо, чтобы погреть руки. Мгновением позже она чуть не закричала, так как койка прогнулась под его тяжестью. Она в тревоге прислушалась: сапоги грохнули об пол, затем шлепнулись промокшая рубашка, панталоны и чулки. Господи, сейчас он коснется ее или вытянется рядом!