Влюбленный воин

Увы, ему не с кем было посоветоваться. Отец, который сразу же отверг его, был давно уже мертв, а мать, отославшая его от себя, жила во Франции. За последние двадцать лет Тристан ни разу не видел ее и ничего о ней не слышал. Возможно, она тоже умерла.
В свое время Женевьева Д'Аржан щедро заплатила за то, чтобы о ее незаконнорожденном потомке позаботились должным образом. Тристан с удивительной ясностью помнил звон монет в маленьком мешочке, доставленном одной старухе слугой матери. Но, как только ее посланец вскочил на коня, старуха, которой было поручено его опекать, припрятала деньги и выставила Тристана за дверь.
– Ступай прочь, сирота, – проворчала она. – Мне не нужны лишние рты, особенно те ублюдки, что принадлежат к благородному роду.
Десятилетний Тристан посмотрел на старую ведьму с недоумением. Ведь мать сказала, что эта женщина будет о нем заботиться…
– Мадам, – запинаясь, проговорил мальчик, – матушка велела мне оставаться с вами, пока не приедет за мной сама.
Ведьма запрокинула голову и расхохоталась:
– Ах ты глупое маленькое отродье! Мать никогда за тобой не приедет. Она тебя отослала, потому что хотела от тебя избавиться. А теперь убирайся отсюда, пока не получил тумаков.
Старуха шагнула к нему с угрожающим видом, и мальчик с плачем убежал.
Тут послышался скрип, и Тристан, отбросив горестные воспоминания, поднял голову. Прямо перед ним опускался подъемный мост замка Гринли. Люди во вражеском лагере переглянулись, затем двинулись навстречу горсточке воинов, стоявших у ворот замка. Хотя Тристану не было слышно, о чем они говорят, он не сомневался: его люди строго следуют указаниям верного Фаро.
Когда последний из недругов прошел в ворота, Тристан направил своего боевого коня следом за ними. Теперь Тристан Д'Аржан уже не был испуганным мальчиком, от которого без труда избавляются. Губы Тристана скривились в улыбке, но улыбка эта не затронула его глаз. Он твердо решил: никто и никогда не посмеет отнять у него то, что принадлежит ему по праву. Приспешники Найджела явились в Гринли в поисках Молота Вильгельма? Что ж, они увидят его.
 
Глава 5
Хейд проснулась в том же деннике, где очнулся до этого Тристан. В голове у нее гудело, а мысли разбегались. Какое-то время она лежала без движения, пытаясь вспомнить события, которые привели ее в конюшню. Вспомнив про лорда Найджела, она вздрогнула и в ужасе замерла. Но уже в следующее мгновение Хейд приподнялась и вздохнула с облегчением – она вспомнила самое главное…
Светловолосый мужчина ее грез! Он здесь был и говорил с ней!
Поднявшись на ноги, девушка сделала шаг-другой – и остановилась: ужасно закружилась голова, и все завертелось и закружилось у нее перед глазами. Выждав минуту-другую, она медленно пошла по проходу, то и дело озираясь. «Где же он, где?» – спрашивала она себя. Увы, светловолосого красавца не было в конюшне. Неужели он ей приснился?
Выбравшись из конюшни, Хейд оказалась во дворе, омытом светом луны. Несколько раз она обошла двор, вглядываясь в темные тени.
«Он был здесь, – уверяла она себя. – Он держал меня в объятиях и обещал защитить. Он держал меня в объятиях до тех пор, пока я…»
– Пока я не уснула, – в отчаянии прошептала Хейд. – А может, я сошла с ума?
Она упала на колени и уставилась на полную луну, будто могла получить у этого сияющего диска ответы на свои вопросы и объяснение своего безумия.
– Да, я спала, – пробормотала Хейд. – Значит, он был всего лишь еще одним сном.
Звезды лукаво подмигивали ей с небес, а ночной ветерок закручивал пыль, образуя вокруг нее крошечные вихри. Тихо вздрогнув, Хейд проговорила:
– Ах, мне следовало быть разумнее и ни на мгновение не верить в то, что говорила Минерва о родстве душ. В ее словах не было ни крупицы правды. Все это глупые суеверия.
Внезапно за ее спиной послышался шорох, и Хейд тут же повернула голову в надежде увидеть высокого светловолосого красавца с широкой грудью и смеющимися синими глазами.
Но оказалось, что это всего лишь филин, усевшийся на крышу конюшни.
– У-у-у! – заухала птица.
– Да-да, Уилли, я поняла, – пробормотала Хейд. – Ты говоришь, что Минерва зовет меня, верно?
Филин снова заухал и захлопал крыльями. Потом поднялся в воздух и исчез во тьме.
– Что ж, очень хорошо. Пойду домой. – Снова вздохнув, Хейд медленно поднялась на ноги и добавила: – Иду, Минерва, иду.
Когда она вошла в свой домик, Минерва сидела у очага с иглой в руке. А филин, недавно прилетавший к конюшне, теперь уже восседал на подоконнике, поглядывая на Хейд с явным неодобрением.
Минерва подняла голову от своего рукоделия и с обидой в голосе проговорила:
– Что ж, здравствуй, девочка. Я рада, что ты наконец-то решила вернуться домой.
Филин сердито заухал.
– Ох, Уилли, прости меня, – пробормотала Хейд. Тут Минерва вдруг наклонилась и дотронулась до грязного пола между своими ступнями. Затем, начертив на пыльном полу прямую линию, направленную в сторону открытой двери, резко выпрямилась и топнула ногой. И тотчас же из-под ее стула выскочила крошечная серая мышка. Пробежав вдоль начертанной линии, мышка юркнула за дверь, а Уилли, взвившись в воздух, вылетел наружу следом за мышкой. Минерва же, поджав губы, снова взялась за иглу.
Хейд закрыла за птицей дверь и села за маленький столик, стоявший в углу комнаты. Взглянув на нее исподлобья, Минерва проворчала:
– Могла бы заранее сказать мне о своих планах. Неужели так трудно сообщить, что хотела посидеть с сестрой подольше? – Не дождавшись ответа, Минерва внимательно посмотрела на девушку. – Что с тобой, милая?! – воскликнула старуха, поднимаясь на ноги. Она подошла к Хейд и, усевшись с ней рядом, обняла ее за плечи. – Что тебя так гнетет? Уж, наверное, не мой длинный язык?
Хейд покачала головой и шмыгнула носом.
– Так в чем же дело?
Хейд тяжело вздохнула и рассказала о предложении Найджела.
Внимательно выслушав ее, Минерва вскочила со стула и с живостью, несвойственной ее почтенному возрасту, прошлась по комнате.
– Похотливый осел! – в гневе зашипела она. – Я знала, что этим кончится! Негодяй! Хитрый мерзавец!
Пламя в очаге взвилось до трубы, и из очага посыпались снопы искр. Но женщины этого даже не заметили.
– Этот глупец воображает, что ты, дочь лорда, поможешь ему совершить предательство, – продолжала старуха. – А ведь ты со своей красотой и статью достойна, стать женой самого знатного вельможи в Англии!
Произнося свои гневные речи, Минерва бешено жестикулировала, и как бы в ответ на ее движения пламя в очаге плясало столь же неистово. Хейд же лишь пожимала плечами и вздыхала время от времени.
– Негодяй! Глупец и негодяй! – кричала старуха. – Выбирает тебе в мужья худшего из всей своры! Кузнеца Дональда!.. – Минерва подошла к очагу и сплюнула в огонь. Пламя тут же обрело зеленый цвет желчи. – Ведь всем известно, что Дональд – убийца!
– Найджел прекрасно знает, что я не стану помогать Дональду, – заметила Хейд.
Приблизившись к окну, Минерва погрозила кулаком башне замка.
– Наверное, он воображает, что ты с радостью прыгнешь к нему в постель, чтобы родить ему ублюдка!
Пламя в камине снова взвилось к трубе, наполнив хижину треском и хлопками.
В очередной раз вздохнув, Хейд пробормотала:
– Минерва, пожалуйста, прекрати. Не хочешь же ты, чтобы крыша нашего домика снова загорелась?
– Да-да, конечно… – закивала старуха. Снова усевшись у стола, она заявила: – Но ты никогда не ляжешь в постель с женатым мужчиной. Я в этом уверена.
– Почему же уверена? – спросила Хейд. Она выпрямилась на стуле и посмотрела на Минерву даже с некоторым любопытством. – Ведь мать именно так и поступила.
– С твоим отцом все было иначе, девочка. Ты же знаешь, что…
– Ничего я не знаю, – перебила Хейд. – Ничего, кроме того, что я незаконнорожденная. Потому что мой отец был в то время мужем леди Эллоры.