Отважная любовь

— Благодарю. Вы тоже хорошо выглядите.
Он потер шею.
— Сегодня я съездил в городской дом и принял душ. А после даже слегка подровнял волосы. Подумал, что пора выглядеть цивилизованным.
Брук он нравился в любом виде, будь то небритый фермер или опрятный доктор.
— Почему бы нам не прогуляться? Побудем туристами, — предложила она, надеясь, что на публике ей будет легче сохранить контроль над своими эмоциями.
Джед взглянул на дорожку, идущую вдоль реки.
— Что ж, давай пойдем туда.
Брук пристроилась было слева, но он, бережно взяв за плечи, передвинул ее на правую сторону.
— Так безопаснее, — объяснил он свой поступок. — Ты слишком привлекаешь внимание. В такое время суток это не всегда безопасно.
Брук почувствовала себя слабой женщиной, прячущейся за широкими мужскими плечами.
— Как благородно, доктор Грейнджер, — улыбнулась она.
Он остановился и взглянул ей в лицо.
— Меня зовут Джед. Нет ничего плохого в том, что ты будешь называть меня просто по имени. Джед. Запомнила?
Разве она может забыть, как его зовут?
— Хорошо, Джед. Теперь ты доволен?
— Я работаю над этим.
Некоторое время они шли молча. Тишина нарушалась только шумом, доносящимся из открытых дверей ресторанчиков и клубов.
— Итак, сегодня вся твоя семья собирается вместе, — наконец нарушил молчание Джед.
Брук нахмурилась:
— Да. Все будет как обычно. Мама начнет опекать меня, как будто мне десять лет, а папа будет смотреть на часы, боясь опоздать на игру. Потом мама и Мишель непременно поругаются. Мама начнет упрекать сестру за то, что она до сих пор не нашла приличного мужчину и не вышла замуж.
— А разве тебя это не касается? — спросил Джед.
— Нет.
— Но почему?
Здесь все слишком запутано, подумала Брук, а вслух ответила:
— В основном из-за астмы, хотя мама никогда в этом не признается. Я была болезненным ребенком, и она посвятила свою жизнь тому, чтобы укрыть меня от опасного внешнего мира. Убедить ее не делать этого невозможно. Поэтому я просто смиряюсь с маминой заботой и занимаюсь своими делами.
— Она боится за тебя.
— Да. У моей бабушки тоже была астма, и она умерла сравнительно молодой.
— Но сейчас другие времена. Медицина сделала громадный шаг вперед.
— Моя мама испытывает чувство вины за то, что я родилась такой. — Бросив взгляд на Джеда, Брук заметила на его лице улыбку. — Это забавно? — спросила она.
— Нет, просто знакомо.
Драматическим жестом Брук приложила руку к груди.
— Только не говори мне, что твои родители тоже испытывают чувство вины.
— Просто похожая ситуация. Мои родители тоже предопределили мой путь с самого рождения. Я обязан был стать врачом. Продолжить семейную традицию. Бог знает, что бы случилось, если бы я решил стать кем-либо еще. А мог бы. В годы юношеского максимализма я хотел пойти в десантные войска.
Брук с трудом могла представить такое. Рядовой Джед.
— Так твой отец тоже был врачом? — с любопытством осведомилась она.
— Да, и мой отец и дед были одними из самых лучших врачей.
— И это подстегивало тебя.
Брошенный на нее удивленный взгляд говорил о том, что Джед не ожидал от нее такой проницательности.
— Это сыграло роль, — согласился он. — А еще то, что я люблю свою профессию. И всегда видел себя только врачом.
— Хочу сказать, что ты достойно продолжил династию. Ты стал великолепным хирургом. Лучшим в городе, а может, и во всем штате.
Джед неожиданно свернул под арочный мост и остановился, прислонившись спиной к стене.
— Что-то с ногой? — встревожилась Брук.
— Нет. Просто я думаю, что нам стоит взять паузу, — ответил он.
Она не поняла, что он имеет в виду, но послушно встала рядом. И вновь между ними повисло молчание. Брук размышляла о том, что больше не может относиться к Джеду как к доктору Грейнджеру, светилу медицины. Рядом с ней находился мужчина из плоти и крови. Мужчина, привыкший скрывать свои истинные чувства, свою ранимость. И человек, который потерял все.
— Я хочу объяснить свое поведение вчера вечером, — прервал Джед затянувшуюся паузу и, помолчав еще немного, словно собираясь с мыслями, продолжил: — Я всегда добиваюсь того, чего хочу. Иду к цели напролом. Так было всегда, и меня это устраивало. Теперь я хочу измениться, потому что встретил тебя.
— Но я не желаю, чтобы ты менялся. Тем более из-за меня, — ответила Брук дрожащим от волнения голосом. — Наоборот, я восхищаюсь твоим упорством.
— Прошлым вечером я мог навредить тебе. Я грубо флиртовал с тобой, зная, насколько отрицательно ты относишься к такой настойчивости. Прошу меня извинить.
— Послушай, Джед, — покачала головой Брук. — Я уже большая девочка. И поверь, умею постоять за себя. Вчера я сама не хотела тебя останавливать.
Он не смог скрыть довольную улыбку.
— Ты меня не обманываешь?
— Нет. Иначе я бы просто сбегала к машине за бейсбольной битой.
Он поднял лицо к небу, на котором загорались первые светлячки звезд, и рассмеялся.
— И почему меня это не удивляет?
— Потому что ты понимаешь меня больше, чем догадываешься.
И больше, чем собиралась открывать ему сама Брук.
— Я хочу узнать тебя еще лучше, — пылко произнес Джед, беря ее руки в свои. — Ты позволишь?
— Посмотрим.
Брук не могла обещать ему большего. Она все еще боялась, что, подпуская его ближе, совершает ошибку. Но ее как будто несло неуправляемым течением событий.
— Ты когда-нибудь каталась на этом? — он кивнул в сторону речного такси, как раз проходившего под мостом.
— Однажды. Я спешила, и мне показалось, что будет быстрее, если я проеду одну остановку на речном такси. Но поездку по всему маршруту никогда не совершала.
— Хочешь попробовать?
— Конечно, — пожала плечами Брук. — Почему нет? Это может быть забавным.
Взявшись за руки, они отправились к речной станции. Ощущая захват пальцев Джеда, Брук с удовольствием думала о том, что упорная работа дала положительный результат. Его ладонь еще не могла полностью сжиматься, но это было всего лишь вопросом времени. Указательный палец так и остался неподвижным.
Следует ли ей сказать о своих подозрениях сейчас? Нет. Она не хотела расстраивать Джеда, когда он в таком хорошем настроении. Лучше выбрать момент позже.
Джед купил билеты. Речное такси уже стояло у причала, и они зашли на судно. Кроме них там находилась семейная пара с двумя маленькими детьми. На следующей остановке семейство вышло, оставив Джеда с Брук наедине.
Речное такси вновь полетело вперед, оставляя за собой пенный след. Они сидели на корме, тесно прижавшись друг к другу. Рука Джеда нежно поглаживала плечо девушки. Она чувствовала жар его пальцев даже через плотную ткань жакета. Еще несколько дней назад такое было невозможно — Брук просто оттолкнула бы его. Но сейчас она была абсолютно счастлива и расслаблена, наслаждаясь каждым прикосновением.
У нее слегка кружилась голова. И она сама не знала, что было тому причиной — романтическая обстановка, едва заметный запах его одеколона или присутствие рядом мужчины, которым она восхищалась.
Ласки Джеда становились все настойчивее. Он уже принялся поглаживать ее грудь. Брук задрожала.
— Тебе холодно? — прошептал он.
Ноябрьский вечер и вправду был прохладен. Но Брук не заметила бы холода, даже оказавшись на северном полюсе.
— Да, немного, — сказала она, прекрасно понимая, что дрожь была вызвана возбуждением.
Джед снял с себя пиджак и накинул ей на плечи. Затем наклонился и поцеловал ее в губы.
— Счастливого дня рождения, Брук, — сказал он.
— А знаешь, — прошептала она в ответ, — я уже счастлива.
Он снова приник к ее губам. Поцелуй обещал быть долгим и страстным. Но Джед быстро отстранился.
— Ты сводишь меня с ума, — хрипло пробормотал он, — но, если мы продолжим в том же духе, нас арестуют за оскорбление нравственности.
Брук уже не волновало, что их кто-то может увидеть. Никогда в жизни она не испытывала такого возбуждения.