Без головы (СИ)

У Игоря никогда не было секса. В школе один раз целовался на дискотеке. Ему плеснули вина — больше для смеха — посмотреть, как школьный зубрила поведёт себя под мухой. Датая старшеклассница увидела его в коридоре, сидящего на кушетке и смотрящего в одну точку. Прежде, чем он понял, что происходит, она уже отсосалась от его лица, громко икая. На этом сексуальные подвиги Игоря заканчивались. Конечно, он дрочил, как и все, обычно в ванной. Не думая ни о чём, не фантазируя, только прислушиваясь к своим ощущениям, а после оргазма забывал о дрочке на несколько дней. Сейчас он не мог даже представить, что будет делать с братом. Сашка будет трогать его… Где? И что дальше будет делать? Дрочить себе и трогать его? Какую награду он хочет за то, что позволил с собой сделать? Когда Игорь уже начал проваливаться в тревожную дрёму, брат тихо приоткрыл дверь и проскользнул в комнату.
— Все уже спят, — прошептал он, прокрадываясь к кровати.
Моментом проснувшийся Игорь уставился на него, одетого в привычные домашние шорты и старую растянутую майку с какими-то огромными цифрами на груди. Он вдруг подумал, что никогда не знал, во что тот играет. Футбол? Баскетбол? Для футбола он, пожалуй, высоковат. Господи, да о чём он думает сейчас! Какой к ебеням футбол! Сашка без прелюдий откинул одеяло и сел на кровать рядом. Оставшись без укрытия, Игорь сжался и обнял себя за плечи, будто стыдливая девица, прикрывающая голую грудь. Глупо. Сашка протянул к нему ладонь, и он машинально ударил его по руке.
— Ты обещал, — упрямо сказал брат, и Игорь зашикал на него, заставляя понизить голос, но руку больше не поднимал.
Сашка, казалось, не видел ни его страха, ни напряжения. Уверенно положил ладонь ему на живот и провёл ею вверх, оглаживая грудь. Игорь еле сдерживал себя, чтобы не вскочить и не начать отбиваться. От таких неуместно-интимных прикосновений кожа покрылась нервными пупырышками. В полной тишине было слышно, как брат глубоко дышит через рот. Его рука проскользила до шеи Игоря и вдруг мягко обхватила её, будто придушивая. Этого ещё не хватало! Игорь приподнял подбородок, напрягаясь. Он почувствовал, как покраснело лицо от прихлынувшей крови, и задёргался. Саша тут же отпустил шею, продолжая гладить, пока тот успокаивал дыхание.
Боялся ли Игорь брата? Как ни странно, нет. Скорее, он боялся, куда тот может его завести. Сегодня он скрепя сердце позволит Сашке ласкать себя, а не пройдёт и недели, как это будет казаться чем-то нормальным и обыденным. Привыкание – одна из схем работы психики.
Когда брат зашуршал своими шортами, Игорь отпрянул к стене, пытаясь разглядеть в темноте, что происходит. В свете фонаря с улицы было видно, как тот сполз с кровати на пол, вставая на колени. Шлёпнула резинка пояса — шорты упали на ковёр. Одна Сашкина рука снова заскользила по телу Игоря, а другую он опустил себе между ног и, судя по влажному звуку, оглаживал свой член. Игорь закрыл глаза - ничего, это он потерпит. Главное, чтобы тот не… Брат резко сжал через трусы ему член и яйца и тихонько застонал. Вздрогнув, не решаясь оторвать от себя чужие руки, Игорь приподнял голову с подушки. В полутьме он разглядел, как торс и плечи Саши заходили ходуном, почувствовал, как тот мнёт и сжимает его промежность. Игоря наконец затрясло. Брат действовал резко и чересчур смело. Он больше ничего не просил и ни о чём не спрашивал. Сейчас Игорь по-настоящему понял, что его безопасность крайне призрачна. Сашка склонился над кроватью и присосался мокрыми губами к коже на его животе. Окончательно распсиховавшись, Игорь опустил ладони ему на голову и попытался оттолкнуть, но тот только сильнее присасывался, затягивая кожу себе в рот, влажно чмокая. Он будто вошёл в транс, тёрся носом и щеками о его живот и грудь, сжимая его член, причём его большой палец уже подлез под резинку трусов и гладил лобок Игоря.
Всё, это было слишком, спокойно лежать больше не получалось. Игорь сжимал ладони в кулаки, выворачивал ступни и морщился от сильного, почти болезненного сердцебиения. Сашка замычал, резче задёргал рукой на своём члене и вдруг схватил зубами левый сосок Игоря, одновременно засунув всю ладонь ему в трусы, хватая вялый член. Боль от вонзившихся в нежную кожу зубов подбросила всё тело, Игорь зашипел и вцепился рукой в чужое плечо. Он еле сдерживался, чтобы не заорать, чувствуя, как по мере приближения к оргазму брат всё сильнее сжимает зубы. Закусив губу, он ухватил волосы на его затылке и с силой сгреб их в кулак.
— О-отпусти-и, су-ука, — еле сдерживаясь, тихо провыл Игорь, жмурясь от боли.
Одной рукой он держал Сашку за волосы, а пальцами другой пытался разжать ему челюсти. Он боялся закричать и разбудить родителей — братец, судя по всему, вообще потерял голову. Тот отпустил сосок, так же резко, как и схватил, но не успел Игорь выдохнуть, как он привстал и слил ему на живот тёплое липкое семя. Всё ещё дрожа, Игорь приподнял голову, не веря, что на него только что кончили. Желудок толкнул еду в пищевод, во рту стало кисло. Он закрыл рот ладонью, откинулся, пытаясь быстро дышать, чтобы отпустила тошнота. Опять накатил ужас, как тогда в ванной. Он чувствовал себя грязным, использованным. Поруганным. Братец возил салфеткой со стола по его животу, бормоча что-то глупое, и, по его мнению, ласковое.
— Ты мой самый любимый… Вот, сейчас мы тебя вытрем…
На глаза навернулись слёзы. То ли от дурноты, то ли от жалости к себе. Захотелось вскочить и побежать к маме — должна защитить, должна спасти. Всё исправить. Игорь сжал зубы, чувствуя, как затрясся подбородок, и попытался отвернуться к стене, но травмированный сосок запульсировал болью, отрезвляя. Оттолкнув от себя Сашкины руки, он сел на кровати и опустил ноги на пол. Он рассеянно соображал, что ранозаживляющего есть в домашней аптечке. Братец крутился рядом лисой, шептал что-то в макушку, пытался обнять за плечи — сейчас он был тихий, нежный, не повышал голоса, не давил. Подсохшая причина его спокойствия до сих пор стягивала кожу у Игоря на животе.
Он затолкал брата в его комнату и запретил высовывать нос до утра. Вытащив тюбик бепантена, встал перед зеркалом в ванной. Сосок был алый, распухший, из небольшой трещинки сочилась сукровица. Как у кормящей матери, блядь! Обработав и помазав ранку, он заклеил сосок большим куском тканевого пластыря, чтоб не потревожить во сне.
Пока возился, старался не думать о происшедшем. Потом. Время – такое же измерение, как и расстояние. Чем дальше ты идёшь, тем хуже видишь, что осталось позади. Завтра весь этот кошмар уже будет чуть меньше, чуть размытее. Он улёгся в кровать и натянул одеяло до ушей. Завтра надо выработать какой-то план, сейчас в голове был сплошной туман. Он не мог ни сконцентрироваться, ни сделать выводов. Рассеяно перебирая пути решения, Игорь, словно игрок-неудачник, выбрасывал и выбрасывал кости, получая ненужное число. Наконец, одна мысль выступила на первый план: он не застрахован от повторения сегодняшнего кошмара. Пока он в одном доме с братом, он в опасности.
* пик эстрогенов приходится на фазу овуляции. В этот период женщина наиболее привлекательна для мужчин. Под действием эстрогенов синтезируются специфические вещества — феромоны, на запах которых так сильно реагируют представители мужского пола.
========== Глава II ==========
Игорь размазывал по тарелке кашу ложкой, пялясь на узор на сахарнице. На кухню выглянула заспанная мать, завязывая халат на поясе.
— Нашли, что поесть? — кивнула она братьям и тут же направилась обратно в спальню.
Игорь даже не повернулся, продолжая смотреть перед собой, а Сашка нахмурился и поспешно закрыл за ней дверь, будто она им помешала. Игорь поежился, когда тот приблизился к нему с чайником. Он был весь на одних рефлексах, мысли не упорядочивались, было лишь одно ощущение какого-то непроходящего ступора.
— Болит?
Чужие пальцы аккуратно дотронулись до его груди, и Игорь очнулся. Он перевёл взгляд на брата, словно только сейчас его заметил. Сашкины волосы лежали кое-как в «подушечной укладке», на растянутой майке порвался ворот, плетёная фенечка на шее размахрилась и выцвела. Он улыбнулся, показывая небольшую щербинку между передними резцами, и Игорь вдруг подумал, что тот всегда был красивым ребёнком. Глупым, эгоистичным, ленивым, но его блядина-мать оставила ему отличный фенотип*. Он отвернулся к тарелке с приготовленной братом кашей и начал есть, давая понять, что на разговоры не настроен. Саша неожиданно наклонился, и Игорь почувствовал губы, касающиеся его уха.