Не прикасайся! (СИ)

 - Знаешь, я сейчас покажусь тебе бестактным, но не могу не сказать. Для спортсменки, пусть и бывшей, ты удивительно хорошо говоришь. 
 Я смеюсь, пытаясь представить себе смущенное лицо Никиты и Макса, который сейчас идет позади нас и наверняка мучительно пытается сдержать улыбку. 
 - Ну что ты смеешься? Все спортсмены, которых я знал, даже значения не всех слов знали. 
 - Я много слушаю устную речь. С тех пор, как ослепла, пачками глотаю аудиокниги, слушаю фильмы и все такое. 
 - Так значит, этот Алекс всегда ведет себя как напыщенный мудак? А почему он Алекс? Косит под американ-бой? 
 - Не знаю. Так приклеилось. У них в семье это своего рода традиция. Его брат, владелец «Элит» - Серж, а жена Сержа  -  Крис. Вот и к Алексу пристало. Но в глаза, конечно, все называют его Александром Олеговичем. 
 - Серьезно. Мне показалось, между вами есть какая-то недосказанность. 
 - Я... 
 Закусываю губу, не хочу делиться с Никитой не самыми приятными подробностями прошлого. Но он первый, кто по-настоящему интересуется тем, чем я живу. 
 - Я была в него влюблена, когда выступала по юниорам. Сильно влюблена. 
 - И что потом случилось? 
 - Ничего. Случилось ДТП, я потеряла зрение, а Алекс  -  интерес к бывшей спортсменке, ставшей бесперспективным инвалидом. Так и прошла любовь. 
 - Прости. Я напомнил о неприятном. 
 - Я помню об этом каждый день. Такое не забывается. Папа настаивает, чтобы я ходила тренироваться, но даже боюсь представить, сколько он заплатил клубу, чтобы Алекс со мной возился. Но от иллюзий полезно избавляться. Я разлюбила его, когда поняла, что тренер больше не навестит меня в больнице, что он занят своей чемпионкой. 
 - Анастасия Борисовна, мы пришли, - говорит Макс. 
 - Что ж, вот и мой дом. 
 Никита отпускает мой локоть и, не успеваю я испытать легкое разочарование, осторожно берет за руку. Ладонь обдает приятным теплом. 
 - Насть... спасибо, что погуляла со мной. Это было очень круто. Ты потрясающе выглядишь на льду. Да и вне его... я могу пригласить тебя на второе свидание? 
 Улыбка касается губ без моего на то согласия. 
 - Ты так этого хочешь? 
 - Да. Я очень хочу. Если ты хочешь. 
 - Хочу. Пригласи. 
 - Договорились! Я придумаю, куда пойдем, и позвоню. Насть... 
 Я догадываюсь, к чему все идет и дыхание перехватывает от предвкушения первого в моей жизни поцелуя. 
 - Можно я тебя поцелую? 
 - Если Макс отвернется... 
 - Он тактично курит в паре метров от нас. 
 - Тогда целуй, - шепотом отвечаю я. 
 И уже почти чувствую тепло губ Никиты на своих, как вдруг слышу звук распахнувшейся двери дома и строгий окрик отца: 
 - Настасья, уже половина двенадцатого! Немедленно домой! 
 От досады хочется застонать и топнуть ногой, но я лишь разочарованно улыбаюсь. 
 - Прости. Мне пора. 
 - Вот еще одна причина пригласить тебя на второе свидание. Мне повезло, что он вышел без ружья, да? 
 - А он без ружья? 
 - Всего лишь с планшетом. 
 - Ты самый везучий парень на свете. 
 - Настасья!  -  снова кричит отец. 
 Приходится махнуть Никите на прощание и, не дожидаясь, пока подоспеет Макс, самой открыть калитку. Протискиваясь внутрь мимо папы, я саркастически говорю: 
 - Мне почти двадцать, забыл? 
 - Ты все еще Никольская, забыла? А Никольские не позволяют себе лишнего в компании малознакомых людей. 
 - Расскажи это Вовке или Даньке. Братики от души поржут и заверят, что уж они-то своих баб сначала по полгода на светских раутах выгуливали. 
 - Владимир женат, Анастасия, а средний брат  -  не лучший пример для подражания. 
 - Зато на его фоне я смотрюсь паинькой. 
 - Как прошла твоя тренировка? 
 - Крестовский  -  козел, ноги в кровь, Никита  -  супер, он пригласил меня на второе свидание, секса не было, но Макс знает, где купить презервативы, если что  -  отправим. Что еще? Погода хорошая, но завтра обещают дождь. На Смоленском пробка. Еще вопросы? Нет? Тогда я пошла в душ и спать, мне еще мозоли заклеивать. 
 - Ты можешь хоть раз в жизни поговорить с отцом нормально? 
 - Вот когда перестанешь обращаться со мной как с ребенком, тогда и поговорим. Спокойной ночи, папа. 
 Я поднимаюсь в комнату, чтобы принять душ и улечься в постель. Послушать музыку или какую-нибудь книгу. Очень не хватает типично девичьего ритуала перед зеркалом: нанести косметику, расчесать волосы, заплести косу, чтобы во сне волосы не превратились в мочалку. Точнее, ритуал-то есть, но теперь выполняется технически, воспринимается примерно так же, как чистка зубов и не приносит никакого эстетического удовольствия. 
 В ванной я долго прокручиваю в голове события минувшего дня. Когда была ребенком, часто представляла себе первое свидание и первые отношения с парнем. Даже в самом жутком кошмаре я вряд ли представила бы себя слепой. В фантазиях я была идеальной, чемпионкой с мировой известностью, а парень  -  непременно успешным красавцем, в которого я влюблялась со всей отдачей. 
 Мне кажется, будто я должна влюбиться в Никиту. Почти обязана, потому что за воротами не стоит очередь из парней, жаждущих со мной встречаться. Мысленно я повторяю его имя десятки раз, убеждая себя, что нельзя ждать неведомого принца. Вот он, мой шанс, взять у жизни ощущения, которые запомнятся. Я не настолько наивна, чтобы верить в свадьбу, счастливую семью или долгие отношения. Жизнь научила ко всему подходить прагматично. 
 Никита  -  мой шанс почувствовать себя симпатичной девушкой. Пообщаться, погулять, открыть новые ощущения. Услышать парочку комплиментов, искупаться в теплоте, которая исходит от парня. Лишиться, наконец, невинности... разве это несбыточные мечты? 
 Когда я думаю о Никите, мне становится тепло и весело. Я представляю, куда мы пойдем в следующий раз и непременно хочу привести его в свой любимый парк, к пруду с утками. Чтобы он описал, как там сейчас все выглядит и проникся неуловимой атмосферой уютного уголочка посреди буйства красок, музыки и аттракционов. 
 А когда в мысли без спроса врывается Крестовский, никакого тепла и веселья нет. Низ живота болезненно сводит, и сердце готово, кажется, выпрыгнуть из грудной клетки. Я делаю воду прохладнее, но контрастный душ мало помогает: мне кажется, будто кожа становится в тысячу раз чувствительнее обычного. 
 И не прогнать его из головы, не вытравить! Я слышу голос словно наяву, вижу образ, знакомую улыбку. Так странно... вокруг темнота, а в ней  -  один-единственный образ, и он, в отличие от прочих, с годами не тускнеет. 
 В сердцах я бью по стенке душевой кабинки, и та отвечает мне противным громким звоном. 
 - Настасья?  -  тут же в комнату заглядывает отец. 
 Я выхожу из душа, облачаясь в длинный махровый халат. 
 - Все в порядке? Что за шум? 
 - Просто поскользнулась. 
 - Хорошо. Тут Ксения прислала посылку. Оставлю у тебя на постели. 
 - А что в ней? 
 - Да какая-то ерунда: сладости, игрушки. Все подписано, разберешься. 
 - Хорошо. Пап... 
 Шаги затихают  -  отец останавливается где-то у порога. 
 - Да? 
 - Оплати, пожалуйста, ОФП в «Элит». Сможешь? 
 - Зачем тебе ОФП? Мало льда? 
 - Я... хочу набрать форму. 
 - Настасья... я надеюсь, тебе не нужно объяснять, что прыжки и сложные элементы в твоем состоянии под запретом? 
 - Поговори об этом с тренером. Я выполняю лишь то, что он скажет. Но мне не нравится, что после часового катания по кругу у меня все болит. 
 - Хорошо, - после паузы отвечает отец.  -  Я оплачу тебе ОФП. И, возможно, бассейн. 
 Ну вот, очередной компромисс. Я со вздохом киваю, в бассейн отец пытается затащить меня уже очень давно. Но я безумно боюсь сочетания глубины и темноты. И остается знакомая проблема с тренером: мало кто согласится неотрывно плыть рядом с невидящей девчонкой, да еще и, в случае ее паники, тащить к бортику.