Три дня на побережье

— А Мадлен Тирни кто такая? И почему носите с Сэнди, как со щенком-несмышленышем?
— Вовсе не носится. Она уже несколько недель снимает комнату у Сэнди с Тристаном. — Последнее прозвучало скептически. — Когда Сэнди забеременела, Тристан стал проводить на вышке все больше времени, обычно две-три недели там и только одну дома.
— Разве нет правил, регулирующих продолжительность работы?
Дафф кивнул:
— Конечно есть. Слышал, однако, что на вышке сейчас не хватает людей из-за какого-то вируса, рабочим приходится трудиться сверхурочно. Тристан хотел скопить денег, чтобы уволиться и устроиться помощником ветеринара. Мадлен с Сэнди подружились, вот Тристан и решил: будет хорошо, если она поживет у них, ему не нравилось оставлять жену одну.
— Кто же такая эта Мадлен и откуда родом?
— Насколько мне известно, инспектирует нефтяные скважины и…
— Что она делает?
— Инспектирует нефтяные скважины. И отец ее до самой пенсии инспектором работал.
Зак понимающе кивнул. Бон-Шанс ничем не отличался от прочих маленьких городков, раскиданных по луизианскому побережью между Миссисипи и Техасом. Жители здесь делились на две категории: рыбаки и нефтяники, которые либо мирно уживались, либо враждовали друг с другом. Зак ненавидел нефтянный вышки. Его отец работал там до тех пор, пока однажды, пресытившись, не сбежал, бросив семью. А теперь вышка унесла жизнь лучшего друга. И неважно, что они не виделись тринадцать лет. Рана в сердце болела так же, как если бы они никогда не разлучались.
— Зак? — позвал Дафф, возвращая его и настоящее. — Я переоденусь и минут через двадцать приеду к Сэнди.
Дафф направился к новехонькому «мини-куперу», а Зак снова сосредоточил внимание на Мадлен Тирни, которая по-прежнему заботливо хлопотала вокруг Сэнди. Наблюдала за удаляющимися мужчинами, теребила тоненький ремешок сумочки, перекинутый через плечо. Узнав жест, которым она проверяла застежку, Зак похолодел.
Проходя тренировку в АНБ, он учился управляться с оружием. В его классе были две женшины, и каждый день на протяжении двенадцати недель занятий он видел, как они снова и снова прячут пистолет в специальную сумочку и достают, отрабатывая навык незаметно открывать застежку. Именно это делала сейчас Мадлен Тирни.
Зак был готов поспорить на месячное жалованье, что у нее в сумочке оружие. Едва ли нефтяным инспекторам свойственно повсюду разгуливать с пистолетом.
Кто она, черт подери, такая, каков характер ее отношений с Тристаном и Сэнди? Судя по тому, как поигрывает замком сумочки и следит за подозрительными людьми, явно агент федеральной службы. Дафф сказал, она в городе уже месяц, а Тристан погиб пять дней назад. Значит, она здесь не из-за него.
Зак решил не спускать с нее глаз, по крайней мере до тех пор, пока не выяснит точно, кто она и почему явилась на похороны Тристана Дюшода с пистолет в сумочке.
Дождавшись, когда Мадлен с Сэнди уедут, Зак зашагал к своей машине, намереваясь следовать за ними до самого дома Сэнди, но потом остановился. Нет. Прежде нужно сделать еще кое-что. Обернувшись, он обвел взглядом кладбище. Большинство людей уже разошлись. Гроб стоял на тележке, служитель собирался вот-вот закатить его в усыпальницу.
Глубоко вздохнув, он подошел и попросил повременить минутку. Смотритель отошел на несколько шагов. Зак, склонив голову, коснулся рукой холодной металлической крышки. Даже зная, что внутри нет тела, счел правильным попрощаться со старым другом.
Мадлен Тирни терпеливо ждала, пока маленькая согбенная женщина по имени Марибелль, остававшаяся дома во время похорон, уложит Сэнди в постель.
— Ну же, ложитесь в постельку, а я вам одеяло подоткну, — увещевала старушка.
— Я не больна, Марибелль, — огрызнулась Сэнди, однако легла и позволила укрыть себя одеялом.
Появление Марибелль вселило в Мэдди надежду, что ей не придется самой разбираться с горой еды, принесенной соседями, друзьями и членами семьи, но, увы, Марибелль нужно было возвращаться домой и готовить на ужин цыпленка.
Пока Сэнди отдыхала в главной спальне, расположенной в дальнем конце коридора, Мэдди беспомощно обозревала громоздящиеся на кухонном столе домашние и покупные пироги, запеканки, хлеб, крекеры, безалкогольные напитки, фрукты. Открыла дверцу холодильника, без того зная, что там все забито до предела. Она не представляла, что делать с таким количеством еды. Оставалось надеяться, что все готово к употреблению, потому что кулинарными талантами не блистала. Сэнди научила ее жарить омлет, но ее коронным блюдом по-прежнему оставалась отварная лапша быстрого приготовления, посыпанная тертым пармезаном.
Проклиная того, кого посетила блестящая идея приносить пережившим утрату близкого человека еду и самим являться следом, чтобы все съесть, Мэдди подошла к парадной двери, желая убедиться, что та заперта. Не хотелось, чтобы люди входили в дом через обе двери.
В гостевой комнате она вынула из сумочки свой «зиг-зауэр» и спрятала его в карман просторной юбки, прикрыв сверху жакетом свободного покроя. Опытный агент или страж порядка сразу догадался бы, что она вооружена, а простые люди нет. Убрав сумочку в шкаф, Мэдди поспешила на кухню.
Не зная, как подготовиться к нашествию людей, направляющихся сейчас к дому Сэнди, она беспомощно осматривалась по сторонам и вспоминала двоих мужчин, пришедших на погребение. Они выглядели чужаками. Сэнди сказала, что это местный рыбак Мюррей Чо и его сын Патрик. Но Мэдди насторожила не их одежда и внешность, а манера поведения.
Они избегали смотреть людям в глаза, явно ощущали себя не в своей тарелке и всякую минуту ожидали, что их попросят удалиться.
От них мысли Мэдди переметнулись еще к одному человеку, который пропустил панихиду и явился только на погребение. Она заметила его, как только он вышел из машины и снял запотевшие солнечные очки блеснув пронзительными зелеными глазами. Он из тех людей, кто привлекает внимание, куда бы ни шел. Высокий, темноволосый, атлетически сложенный. Мэдди всегда мечтала о любовнике с такой фигурой, но встречалась с мужчинами совсем другой комплекции.
Часто заморгав, она мотнула головой, отгоняя наваждение, и напомнила себе, что находится на задании, своем первом задании. Она и представить не могла, что в ее обязанности будет входить уход за беременной женщиной и сервировка стола на множество персон.
Мэдди посмотрела на часы, прикидывая, есть ли у нее время связаться со своим координатором, пока в дом не хлынула толпа народу. Вынув телефон, она набрала номер Брока.
— Мэдди, привет! Как дела?
Об этом человеке ей было известно лишь то, что, отслужив в армии, он работал в ЦРУ, а потом, выйдя в отставку, несколько лет вел антитеррористическую работу в одной секретной организации в Вайоминге. Мэдди понятия не имела, как он перебрался оттуда в Вашингтон, в одном она не сомневалась: Броку можно доверить собственную жизнь.
— Привет. Хорошая новость та, что похороны закончились, и плохая — мне придется принимать в доме Сэнди весь город. Они натащили сюда гору еды и теперь жаждут ее съесть.
— Ты же выросла в Новом Орлеане и должна знать южные традиции.
— Знать-то я знаю, но это вовсе не означает, что они мне нравятся.
— Заметила что-то подозрительное?
— Да, сэр. — Она затаила дыхание. — Я, конечно, не всех жителей города знаю поименно, зато хорошо запоминаю лица. На гражданской панихиде присутствовало четыре человека, которых я никогда прежде не видела.
— Твое заключение?
— Сэнди их знает и меня представила. Они все члены семьи Дюшод.
После рапорта Тристана о том, что его могут раскрыть, и требования подкрепления для него и защиты для супруги ее направили в городок провести расследование на нефтяной вышке «Созвездие Чайка» и незаметно передать Тристану спутниковый телефон. Но капитан не пустил ее на вышку, сославшись на косящую людей кишечную инфекцию, из-за которой ему катастрофически не хватает рабочих рук.
Эта ситуация пошла во вред только Мэдди, а Тристану позволила оставаться на вышке и работать сверхурочно сколько душе угодно, не упуская ни единой возможности подслушать разговоры капитана с начальством и сверить с имеющимися у МНБ сведениями о готовящемся в Мексиканском заливе теракте.