Нам покорилось море звёзд. Том 1 (СИ)
- У вас есть три минуты, чтобы объяснить мне свою позицию.
- Простите, не в вашем положении угрожать. И не в моём обижаться на угрозы.
Он раскрыл футляр и принялся вытаскивать оттуда планшет.
- Видите ли,- говорил он тем временем, - в тех сферах и для тех людей, с которыми вам предстоит иметь дело, не имеет значения кто прав и кто виноват. Меня может не интересовать, каким вы будете патриархом, но это первое, что заинтересует суд. А суд у нас, как вы знаете, имени Его Императорского Величества.
- Вы хотите, чтобы я доказал императору, что я лучше Анрэя?
- Полезнее. Лучше — понятие из области морали, а, как я сказал, в нашей с вами области царствует прагматика.
Он включил планшет и пригласил Дезмонда взглянуть на экран. Секунду Дезмонд видел только звездное небо, летящее ему навстречу, а затем Алистер повёл курсором в поисках какого-то документа. Открыл его и указал пальцем на подпись.
- Эндимион Аркан. Адресат — Эрик Тао, - произнёс Дезмонд и посмотрел на Алистера, - вы уверены, что я должен читать чужие письма, чтобы выйти на свободу?
- Можете не читать. Это часть переписки, которую обнаружили в личном архиве покойного. Здесь всего несколько писем. Остальное уничтожено. Но там же есть письма к Мело, Катаика, Эмберам. Эндимион предлагал патриархам урегулировать ряд разногласий и заключить союз с целью ограничения власти императора.
- Заговор. Вы пытаетесь обвинить Аркан в заговоре.
- Не только Аркан. В деле замешаны, как я сказал, практически все главы великих домов. Поэтому использовать эти материалы следует осторожно, чтобы не нажить себе ещё больше врагов.
- Вы не понимаете. Дед не мог участвовать в заговоре. Он всегда был на стороне империи.
Алистер насмешливо посмотрел на Дезмонда.
- Давайте не будем уходить в философские и тем более моральные дискуссии. Есть документ. И есть человек. Вернее, человека уже нет. Но есть основание сделать его смерть легальной. Вы признаетесь в убийстве патриарха, и в качестве мотива мы предъявим не завещание Эндимиона, а вот эти письма… ту часть, что не навредит другим членам сената. Здесь следует ещё подумать и отобрать необходимое. Вы станете герцогом и героем.
- Убирайтесь, - Дезмонд вскочил с постели, инстинктивно пытаясь нашарить у пояса эфес, но сабли, конечно, не было.
Лицо Алистера стало серьёзным.
- Послушайте, несмотря на то, как вы себя ведёте, я всё ещё заинтересован в том, чтобы помочь Леону. Хотя, глядя на вас… Не уверен, что он понимает, с кем собирается вступить в брак. Вам следует лучше контролировать свои порывы.
- Не смейте меня учить! - Дезмонд бросился к Алистеру и, толкнув его к стене, схватил за горло. - Аркан всегда… Всегда, слышите? Служил Империи. Никто из нас не был предателем, — и никто не будет. Тем более… – Дезмонд резко отпустил его и поднес руку к лицу, безнадёжно силясь скрыть подступившие к глазам слёзы, — уйдите, - процедил он сквозь зубы, резко отворачиваясь и отходя так далеко к противоположной стене, как только мог, - передайте Леону, что я люблю его. Что бы ни случилось теперь — я всегда буду его любить.
Дверь глухо стукнула, и Дезмонд остался в одиночестве.
Той ночью Дезмонд так и не уснул, как не уснул он и следующей. Адвокат приходил ещё дважды - утром и вечером, но лишь за тем, чтобы попытаться уговорить его сознаться.
- А если нет? – не выдержал Дезмонд в конце концов. - Скажите прямо, Алистер, если я не сознаюсь, что вы будете делать?
- Тогда мне придётся отказаться от защиты.
- Отлично. Вы отличный адвокат, если ваша лучшая линия защиты – признание моей вины. Уйдите. Я не хочу больше с вами говорить.
Теперь уже Дезмонду было абсолютно ясно, что рассчитывать на правосудие смысла нет. Его не оставляло чувство, что он сам загнал себя в капкан, а значит, только сам теперь и мог себя спасти. Все они – Алистер, Анрэй, Леон… Всем им не было до него никакого дела.
При мысли о Леоне сердце сжималось, но Дезмонд лишь более укреплялся в мысли о побеге. Он ненавидел себя за то, что снова должен был нарушить клятву, и потому твёрдо решил, что Леон должен пойти с ним. О том, куда именно он собирается бежать, Дезмонд не думал.
Довольно быстро он понял, что за дверью всего двое охранников. Перекрывавшая вход дверь была деревянной, и запирал её обычный механический замок. Открыть замок сам Дезмонд бы не смог, значит, оставалось дождаться адвоката.
Когда Алистер вновь появился в дверях, едва взошла луна. Дезмонд был наготове. Он стоял, опершись о стену у самой двери, и как только гость ступил в камеру, схватил его за горло со спины и сдавил. Ярость хлестала через край, и Дезмонд попросту свернул бы ему шею, если бы из-за дверей на него не набросились двое охранников.
Дезмонд не помнил, как наносил удары. Только краем сознания отметил чьё-то знакомое лицо где-то совсем близко. Зато он запомнил, как взметнул вверх руку, и как отлетело к дальней стене тело охранника, как неестественно изогнулась его шея, и как капелька крови потекла изо рта.
Через секунду плечо пронзила боль, и Дезмонд метнулся в сторону, вырывая из рук нападавшего пистолет. Боль пульсировала, мешая думать, сливалась с яростью в один чёрно-красный поток - и отступила вместе с ней, только когда с гвардейцами было покончено.
Дезмонд увидел, что стоит на улице. Прохладный ветерок холодил кожу, а свежий воздух развеивал кровавую пелену. До посадочной площадки оставалось несколько десятков метров, но у него было ещё одно дело, один человек по-прежнему связывал его с миром, который он собирался покинуть навсегда.
Дезмонд двинулся вдоль аллеи к флигелю, где обычно останавливался Леон, если гостил у них. Услышав шаги, он отступал в тень и пропускал идущих, зная, что стоит ему столкнуться с кем-то лицом к лицу, кровавая пелена вернётся назад.
Добравшись, наконец, до флигеля, Дезмонд потянул дверь, не сомневаясь, что она не заперта.
В спальне Леона стоял нежный запах едва распустившихся цветов, висели густые тона фиалок и нежные ноты жимолости.
Леон спал. Дезмонд стиснул кулаки от обиды, не понимая, как тот может вот так запросто спать, но тут же заставил себя расслабить пальцы и успокоиться – Леон ни в чём не был виноват.
Дезмонд подошёл к его постели и коснулся кончиками пальцев щеки – нежной и почти прозрачной. Сейчас он жалел о каждой секунде, проведённой вдали от Леона, о каждом мгновении, о каждом не сказанном «я люблю».
Ресницы Леона дрогнули, и он открыл глаза.
Оба молчали какое-то время, а потом Леон закусил губу, и тут же Дезмонд накрыл ладонью его рот, опасаясь, что тот закричит.
- Леон… – сказал он тихо и улыбнулся, - только молчи, Леон, пожалуйста, молчи. Я уберу руку, хорошо?