Никогда не сдавайся (СИ)

Пришедший навестить его в больнице Эш много говорил о чем-то, но Олис его почему-то почти не слышал. Единственное, что он понял, это то, что сам и только сам виноват в том, что произошло. Если бы он не вышел из дома, этого бы не случилось. И то, что это не причина, чтобы пропускать работу. И поэтому через два дня он вернется в Дом и ему придется отработать все, что он пропустил. Раньше такая перспектива его бы ужаснула, но сейчас ему было все равно.
Он лежал в кровати и смотрел и смотрел на висящую на спинке стула куртку. Ту самую, которой его прикрыл незнакомец. Она еще пахла им. Олис тихо вздохнул и закрыл глаза. Что с ним такое? Он видел этого человека всего два раза в жизни при не самых приятных обстоятельствах, но перестать думать о нем почему-то не мог. Он раз за разом возвращался туда, в старый парк. В тот момент, когда впервые по-настоящему увидел его. Снова смотрел в его глаза, на сей раз полные не ярости и презрения, а тревоги и какой-то внутренней улыбки, когда улыбаются сердцем. Самые красивые в мире глаза.
Дверь палаты тихо скрипнула, и сердце Олиса сжалось. Объект его грез стоял на пороге, сложив руки на груди, и смотрел на него сквозь завесу волос. Заметив, что на него обратили внимание, он вошел в палату, тепло улыбаясь:
- Привет.
Его голос, полный чего-то мягкого и вибрирующего, прошелся по нервам Олиса как электрический ток. Надо открыть рот и сказать хоть что-то, но горло почему-то не слушалось. Только улыбка сама собой скользнула по непослушным губам. Такая, какой у него никто никогда не видел. Разве только Облачко. Образ Лея мгновенно встал перед глазами, и Олис мотнул головой, отгоняя его.
- В чем дело, тебе плохо? – незнакомец присел на край постели и смотрел на него с тревогой. Это оказалось… настолько приятным.
Олис снова мотнул головой, разлепляя губы:
- Нет, все в порядке. И спасибо.
Незнакомец нахмурился:
- За что?
- За все, - Олис беззащитно улыбнулся. Почему-то рядом с этим человеком с уставшими глазами он чувствовал себя так спокойно, и в то же время так тревожно. Что-то внутри него металось и беззвучно плакало, когда он смотрел в его лицо – печальное и красивое с печатью какого-то страдания.
- Почему ты хотел тогда спрыгнуть с моста?
Олис вздрогнул и сжался под одеялом. Нет, только не это… Почему он спросил об этом? Почему именно об этом? Как объяснить ему? Но зеленые глаза все еще смотрели на Олиса, ожидая ответа. Не отпускали, требовали.
…Он никогда не забудет этот день – день, когда для него кончилось детство, когда… Обходительному мужчине, гремящему кошельком, за пару сотен долларов его продал собственный отец. В тот день ему исполнилось шестнадцать. И они с отцом поехали в город за продуктами для праздничного стола. Но что-то произошло и отец, который не пил уже два месяца, сорвался. Он пропил в баре все оставшиеся от покупок деньги, и ему срочно нужна была новая порция. Вот тогда-то к нему и подвалил тот мужчина, который до этого тихо себе сидел в уголке и внимательно наблюдал за ними. Они сошлись на двухсот пятидесяти «зеленых». Отец получил свою выпивку, а Олис…. Олис, который стал свидетелем этого «торга», видел все это как со стороны. Вот он поднимается со своей табуретки, а вот садится в машину незнакомца.
Обучение, краткий инструктаж, разъяснение правил поведения в Доме и «работа». Недели, месяцы… Он метался от стенки к стенке, орал, дрался, кусался, сотни раз пытался сбежать. Но каждый раз его ловили, а потом отправляли работать на улицу или отдавали охранникам, чтобы те позабавились.
А потом к нему пришел Лей. Облачко просто сел рядом с ним, положив его голову к себе на колени, и начал рассказывать. О себе, о Доме, о других мальчиках. Он смутился только один раз. Когда Олис сказал ему, как именно попал сюда. Он замолчал и молчал целых три минуты, а потом нагнулся и, легко коснувшись его виска губами, прошептал: «Это был сон, Энджи, всего лишь сон. Вся твоя жизнь была лишь сном. А теперь ты проснулся. Ты должен привыкнуть, приспособиться, если хочешь выжить». И еще много чего он говорил в тот вечер, но подействовали только эти слова. А через месяц он стал личной игрушкой Эша, управляющего Домом, вызвав жгучую зависть среди некоторых других мальчиков.
Олис замолчал, и в палате повисла тишина. Он устало закрыл глаза и понял, что так и не ответил на вопрос – что же заставило его решиться на самоубийство. Сейчас, лежа здесь, он перебирал в памяти все, что происходило в его жизни, и не мог понять. Он находился в Доме уже два года, за это время было всякое, но что заставило его подняться на перила моста именно тогда? И не мог вспомнить. Но что-то внутри него говорило, что причина была, вот только…
До него донесся тихий шелест, и Олис поспешно распахнул глаза. Незнакомец стоял уже около порога, держа в руках свою куртку. Он стоял и смотрел на Олиса, а тот никак не мог разобрать выражение его глаз. Но почему-то ему казалось, что там нет ничего хорошего. Мягкий стук закрывающейся двери, и Олис остался один. С минуту просто смотрел на закрытую дверь, а потом сжался в комочек и, уткнувшись носом в подушку, тихо, отчаянно застонал, почти заскулил. Сердце разрывалось от боли, а пальцы все сильнее впивались в ладонь. Господи, как же больно… Как плохо…
Но НАСКОЛЬКО плохо, он смог понять только, когда вернулся в Дом. Когда до него дотронулся первый клиент, и он не смог сдержать дрожь отвращения. Все, все стало другим. Чужим, незнакомым, грязным. Все эти зеркала, сияющие светильники, и начищенные до зеркального блеска полы – все было будто покрыто слоем грязи. И он сам… Покорно выполняя все требования клиентов и Эша, чувствовал, как все глубже погружается куда-то в серый вязкий туман. Стараясь не думать, не мечтать, не чувствовать. Только утром, когда он принадлежал сам себе, отпускал себя. И тогда перед глазами появлялось красивое печальное лицо. Его сказка, которую он так хочет забыть, но которую забыть невозможно. Только если вырвать вместе с сердцем. И бесполезно уговаривать себя, внушая своей глупой душе, что все это - обман. Что на самом деле этот человек, имени которого Олис даже не знает, может быть каким угодно. Но сердце отвечало, что ему все равно. И против этого Олис ничего возразить не мог. Он мог только надеяться, что со временем это пройдет. Но снова приходило утро, и снова Олис корчился на холодных простынях, моля всех богов, чтобы все это закончилось поскорее.
Пробуждение было резким. Туман мгновенно разнесло в клочья, когда в главном зале Дома, в одну из ночей Олис увидел глаза, заглянуть в которые мечтал столько времени. Застыв ледяной статуей, он смотрел на то, как холодно-равнодушно их обладатель оглядывает зал. Как подходит к нему Натали, и как подобострастно пытается заглянуть в его лицо. И как ОН окидывает его взглядом, от которого «мадам» отшатывается. А потом зеленые глаза замечают Олиса и время делает кульбит. Секунда и вот он уже идет по залу, провожаемый восхищенными взглядами мальчиков и некоторых клиентов.
Олис зажмурился на миг, а когда снова распахнул глаза… Он словно увидел его в первый раз. По-настоящему увидел. Манеры, походка, то, как он держит голову и его идеальная осанка… Сердце тихо стонало от восхищения и жесткого разочарования, сменяющегося странной бешеной надеждой. И мысль, которая билась в голове. Он клиент, всего лишь клиент. Один из многих. Один из тех, кто любит сладких мальчиков. Тот, который готов заплатить за час. О, Боже…
Знакомый незнакомец остановился перед Олисом и молча кивнул головой, приказывая следовать за собой. В сопровождении Натали они поднялись по лестнице, а когда за ними захлопнулась дверь комнаты, Олис разрешил себе немного расслабиться. И тут же почувствовал, как накатывает на него мягкими волнами истерика. Олис молча начал раздеваться, стараясь не смотреть на… клиента и не обращать внимание на то, как гулко и сильно стучит собственное сердце и начинают пылать жарким румянцем щеки от того невольного желания, которое вдруг захватило его. Желания, которое он почувствовал впервые за все это время.