Княже мой, княже (СИ)

========== Часть 8 ==========
Вернувшись в комнату, Энзо застал Чезаре перебирающим безделушки, стоявшие у него на столе. Подозрительно прищурившись, он приблизился сзади к краснокожему юноше – его обнажённая спина издалека казалась одним сплошным солнечным ожогом, так что к ней даже прикоснуться было страшно – но Энзо всё-таки опустил руку слуге на плечо, и тот тут же подпрыгнул, так что дорогая табакерка едва не выскользнула из его пальцев. Энзо в последнюю секунду успел подхватить её и аккуратно водрузил обратно на туалетный столик.
- Ты вытирал пыль? – поинтересовался он.
- Простите, господин.
- Или что-то искал?
Чезаре молчал.
- Ну!
- Вы так много курите, молодой господин?
Энзо поднял брови и перевёл взгляд на стройные ряды табакерок, стоявшие на полках.
- Я вообще не курю, - признался он.
- Тогда… зачем?
- Ну… - протянул Энзо, - князь МакЛайн подарил мне вот эту полтора года назад, когда я только пришёл в клуб,- он ткнул пальцем в фаянсовую шкатулку, изукрашенную серебром. – Потом мистер Фостер подарил вот эту, - он ткнул пальцем в маленькую золотую коробочку на другом конце полки, - а когда мистер Карлайл прислал вот эту, - он ткнул в табакерку из обсидиана, - я решил, что это судьба, и я стану их собирать.
Чезаре молчал.
- Что-то ещё? – поинтересовался Энзо, отступая назад и стягивая с себя пропитанную потом футболку.
- А зачем вам двадцать две трости? У вас даже нету столько ног. Если вы будете носить по одной каждый день, то…
- Ты ещё про жилеты спроси, - Энзо закатил глаза, - лучше скажи, почему у тебя нету ничего?
Чезаре наклонил голову вбок.
- Потому что я сам принадлежу вам.
- Но я знаю рабов, у которых целые дома. Например, у мистера МакКензи есть такой раб.
- Возможно, он уже давно живёт среди калсу? Он стал одним из вас?
- Среди… а впрочем, не важно. Тебе, конечно, не нужен дом, но ты мог бы иметь хотя бы фрак.
- Если таков ваш приказ.
Энзо поднял бровь.
- Не ожидал, что ты так быстро научишься принимать их всерьёз.
- Почему нет? Мой народ знает, что такое принадлежать.
- Вот и хорошо, - Энзо стащил с себя свободные штаны и, оставив их валяться на полу, прошлёпал в направлении шкафа, угнездившегося в углу. Всего таких шкафов у него в спальне было три – с горем пополам туда вмещалась та одежда, которая действительно была ему нужна.
Отодвинув створку, он перебрал вереницу костюмов и выбрал тот, который уже слишком долго носил.
- Вот, - сказал он, снимая его с вешалки, - вечером будешь сопровождать меня на аукцион. Молчи и стой в сторонке, я просто покажу тебя друзьям. В случае чего будь готов помочь.
Чезаре поклонился.
- Что-то ещё?
- Накрахмаль мне воротник. И было бы хорошо, если бы ты научился завивать мне волосы, наносить пудру и тушь. Когда придёт стилист, внимательно наблюдай за ним. Тебе так же нужно будет научиться разбираться в благовониях. Я не люблю розу – её всегда использует Ливи. К моему цвету волос подходит фиалка, но я всегда разбавляю её специями, чтобы букет получался новым каждый раз. Я хочу, чтобы в комнате всегда стоял этот аромат. Пошли. Поможешь мне приготовить ванну из молока.
- Уже готова, молодой господин.
- М? – Энзо недоверчиво поднял брови и, подойдя к двери в ванную, заглянул в неё. – Когда это ты успел?
- Вы ведь принимали её вчера.
- Только не говори, что это та же.
- Молодой господин держит меня за дурака, - Чезаре на всякий случай поклонился.
- Ну… хорошо, - протянул Энзо и, нырнув в ванную, бросил за спину. – Тогда пока отдохни! Только не забудь про воротничок. И ещё погладь простыни и…
Энзо добавил ещё несколько пунктов, но голос его в спальне уже не был слышен.
Раньше, чем Энзо успел выбраться из ванны, в дверь постучал Рой. Не застав никого, кроме Чезаре, он оставил тому схему рассадки гостей.
Чезаре вручил её Энзо, едва тот закутался в полотенце, и тот недовольно надул губы, обнаружив, что аукцион посетят не только члены клуба, но и их жёны.
- И зачем там тогда я? – пробормотал он и тут же вспомнил, что обещал быть ещё и в порту – на секунду Энзо задумался, как мог бы предупредить Лэрда – но лишать себя удовольствия продемонстрировать Ливи и Констансу слугу он не мог.
Затем пришёл стилист – всего за полчаса волосы Энзо были уложены, и без того белоснежная кожа была покрыта пудрой.
Когда тот ушёл, Энзо, брезгливо поморщившись, надел золотые часы, которые так и не успел никуда деть, и стал спускаться вниз.
Чезаре, в вечернем костюме, тоже следовал за ним. Волосы его, едва достигавшие середины ушей, тоже были завиты и теперь каштановыми кудряшками обрамляли лицо. Пудрить его Энзо не стал, решив, что мёртвому припарки не нужны – лицо его всё равно было красным, как помидор.
Уже на лестнице Энзо столкнулся с Констансом, они вежливо улыбнулись друг другу и, стараясь не соприкасаться плечами, стали спускаться вниз.
Зал уже был полон.
Первым, кого выхватил взгляд Энзо, был Сабир. В белоснежном одеянии, подпоясанном голубым кушаком, он стоял на подмостке и выглядел необычайно довольным собой. Рядом с ним стояли мольберты с картинами, укрытыми бархатом. На секунду взгляды их пересеклись, и Сабир перевёл взгляд, как будто бы не видел Энзо никогда.
Энзо ощутил лёгкий укол обиды, но, конечно же, ничего не сказал. Самому ему понравился халиф, и он был бы рад посмотреть антиквариат один на один – как тот в самом начале и обещал.
Впрочем, надолго сосредоточиться на этой мысли Энзо не удалось – он услышал где-то совсем рядом звонкий смех и неприятные звуки, похожие на чмоканье. Повернув голову, он встретился взглядом с Пьетро и его друзьями.
- Я бы попросил вас не шуметь, - спокойно сказал он, - у нас в заведении принято есть бесшумно.
- Трудно сдержаться при виде такого лакомства, как ты.
Энзо продолжал равнодушно смотреть на корса. Злость его давно уже утихла, и теперь он не испытывал к этим людям ничего.
- Боюсь, что эту проблему в самом деле трудно будет решить, - сказал он и пошёл было вперёд, когда колено одного из приятелей Пьетро преградило ему дорогу.
- А как насчёт того, чтобы обсудить это в библиотеке? Смотрю, ты носишь наши часы.
Энзо брезгливо покосился на названный предмет.
- Не вижу ни одной причины, чтобы это могло меня соблазнить, - произнёс он. Свернув налево, обошёл соседний стол и продолжил идти вперёд. Сделав несколько шагов, он столкнулся с пристальным взглядом Аргайла, пронзавшим его насквозь - будто бабочку иголка. Сглотнул. Желание подойти было нестерпимым, но он сдержался и вместо этого направился туда, где у дальней стены за выгнутым подковой столом уже сидели Констанс и Ливи.
Он занял своё место, и Чезаре, пододвинув для него стул, остановился у него за спиной.
- В тебя влюбился этот корсиканец? – поинтересовался Констанс, который успел застать произошедший разговор, но вовремя ушёл, чтобы не вмешиваться в него.
- Просто молодой богатенький идиот.
Констанс хмыкнул, а Ливи высокомерно приподнял бровь.
- А как по мне, молодые – это очень хорошо. Зря ты воротишь нос. Молодые не умеют тратить деньги, готовы всё отдать, чтобы ты только позволил им посидеть у твоих ног. Когда я ещё выступал в Опере, у меня был один ухажёр…
Энзо закатил глаза. Ливи любил вспоминать о тех днях, «когда он выступал в опере», хотя выступал он там едва ли год. Оскандалившись и разругавшись с постановщиком, который застал его с очередным ухажёром, он обнаружил, что больше его на сцену никто не берёт. Ничего, кроме как петь сопрано и играть на кожаных флейтах, Ливи не умел, и потому клуб стал идеальным выходом для него.
Сам Энзо подобными приключениями похвастаться не мог, а манера Ливи вести себя наподобие брошенной и забытой звезды раздражала его. При клиентах он мог быть сладким, как мёд, но общаться с ним в остальное время было тяжело.