Волны святого волшебства

— Мое тело, Анжела, — почти свирепо перебил он. — Физическое влечение, химическое влечение, называйте как угодно. Вы не видите проблему, но она есть.
Анжела почувствовала тревогу.
— Но мы же совсем не знаем друг друга! Он ненадолго прикрыл глаза.
— А нам и не нужно знать друг друга. Все началось в тот момент, когда я коснулся вас.
Она покачала головой.
— Но вы же думали, что я мальчик!
— В самом деле?
— Да… — Она осеклась. Она припомнила насмешку в его голосе, когда он нарочито называл ее «мальчик», и как он оставил ее в палатке, чтобы она могла раздеться, и как держал ее.
Ее передернуло, словно от боли. Он заметил это, и его лицо немного подобрело.
— Вы бы все и сами поняли, если бы жили где угодно, только не с этим сумасшедшим стариком, — сказал он. — Послушайте, не надо бояться. Я не причиню вам вреда.
Анжела приложила руку ко лбу.
— Я ужасно устала, и я не верю, что люди не способны контролировать собственные эмоции.
— Не верите? — недоверчиво протянул Фил Боргес.
Ответить она не успела.
На этот раз не было никакой свирепости. Его рот был нежен, он увлекал ее, подталкивал, покусывал и отодвигался, чтобы начать снова. Утопая в новых ощущениях, которые он ей открывал, Анжела вертела головой, слепо ища возбуждающих касаний. Его небритый подбородок жестко царапал ее нежную кожу. Но в его объятиях отнюдь не было жестокости…
Да, никакой жестокости, а лишь мягкая опытность, с которой он немного приспустил ее полотенце, чтобы открыть доступ к уязвимому горлу, к маленькой груди. Анжела откинула голову. Только когда его небритый подбородок уколол нежную плоть ее груди, она сообразила, что происходит. Анжела в ужасе начала отталкивать его. Лишь секунду он сопротивлялся ее яростным усилиям. Затем, громко вздохнув и передернув плечами, отпустил и отступил назад.
Трясущимися руками Анжела натянула на себя полотенце. Она не понимала, что случилось. Но она твердо знала, что ненавидит Фила Боргеса за то, что он заставил ее испытать такие ощущения.
Без всякого выражения, молча, он наблюдал за ее попытками восстановить благопристойность, как будто ожидая потока обвинений. Но Анжела была слишком потрясена, чтобы что-нибудь сказать. Она не могла вынести его цинично выжидающего взгляда. Опустив глаза, она дрожащими пальцами поправила полотенце.
Наконец, мягко усмехнувшись, Фил направился к двери.
— Вот вам маленькое доказательство того, что проблема все-таки существует, — хладнокровно сказал Фил Боргес. — Спокойной ночи!
Дверь беззвучно затворилась.
Усталость быстро сморила Анжелу. Но сон ее был беспокойным. Несколько раз она просыпалась от страха, ей казалось, будто она все еще лежит в палатке, прижимаясь к неподатливой спине Фила.
Вдруг снизу до нее донеслось призывное мяуканье. Удивленная, Анжела подскочила, затем свесилась с кровати в поисках мяукающего создания. Мяуканье повторилось, на этот раз громче и требовательнее.
Анжела опустила руку вниз, пытаясь нащупать то, что никак не удавалось разглядеть в темноте. Но в этот момент она услышала, как кто-то многозначительно скребется у двери на балкон.
Она встала.
— Ну ладно. Полагаю, у тебя, как и у всякого другого, есть свои права.
Надо было найти котенка и помочь ему. Анжела подошла к балконной двери и сразу увидела его, дрожавшего под ночным ветерком.
В бледном свете ночника она едва различила и широкую, покрытую кафелем веранду, идущую вдоль всей стены дома на уровне второго этажа, а на углу лестницу, ведущую в сад. Анжела решила отнести котенка туда. Она наклонилась и взяла котенка на руки, ласково поглаживая его между ушками.
На дальнем конце веранды виднелось еще одно освещенное окно, не закрытое ни ставнями, ни шторами. Проходя мимо, Анжела не могла удержаться, чтобы не заглянуть в него.
Это была спальня, очень похожая на ту, что занимала она. Здесь, очевидно, остановилась та женщина, которую она видела внизу, и которую Фил обнимал за талию. Она явственно видела ее в оконном проеме, Теперь на ней была ночная рубашка тонкого сатина, которая выглядела так, словно в любой момент могла соскользнуть с ее красивого тела. Расчесывая длинные белокурые волосы, она разговаривала с кем-то, находившимся вне пределов видимости Анжелы.
Котенок начал вырываться. Анжела опустила его на пол у начала лестницы, не в силах оторвать глаз от фигуры за окном.
Было ясно, что компаньон красивой блондинки — мужчина. Вскоре она убедилась в этом. В поле зрения появилась высокая фигура. Лица мужчины не было видно, но он двигался с уверенностью человека, знакомого с женской спальней.
Анжела сразу отступила, прижимаясь к стене. Парочка спокойно болтала. Женщина чувствовала себя в его присутствии так же непринужденно, как и он сам. Анжеле почему-то было больно видеть это. Женщина вдруг запрокинула свою длинную красивую шею и рассмеялась.
Мужчина тоже выглядел веселым. Он нагнулся и поцеловал изящный изгиб ее плеча, взъерошил ее светлые волосы. Анжела обнаружила, что ей ужасно не хочется знать, кто он. Но прежде, чем она смогла отвести взгляд, он подошел к окну, чтобы задернуть занавески. Она застыла. В этот момент повелительное мяуканье прозвучало достаточно громко, чтобы девушка, нагнувшись, попыталась успокоить его, прижав палец к его носу. Котенку эта игра понравилась. Он поднял лапку и стал отталкивать ее палец, сладострастно извиваясь.
Когда Анжела разогнулась, мужчина в освещенном окне представился ей абсолютно отчетливо. Это был Фил Боргес.
Схватив котенка за шиворот, она помчалась обратно в свою комнату. Ее опять трясло. Да так, что она с трудом сумела запереть балконную дверь.
Это уж слишком, подумала она. Вид Фила Боргеса с этой блондинкой пробудил в Анжеле какие-то неведомые, давно дремавшие в ней чувства. И это потрясло ее до глубины души.
Почему? Она снова и снова задавала себе этот вопрос. Не потому ли, что ей раньше никогда не приходилось видеть искушенных взрослых, обнимающих друг друга? Не потому ли, что всего час назад этот мужчина целовал ее, Анжелу? Терзаемая мыслями, она с такой силой прижала ко рту тыльную сторону ладони, что зубы впились в костяшки пальцев. Наконец Анжела провалилась в тяжелый сон.
Она еще не проснулась, когда дубовая дверь отворилась, скрипнув петлями. Когда поднос опустился на прикроватный столик, она перевернулась и что-то пробормотала. Но окончательно она проснулась и заморгала, когда Анна раздвинула шторы и впустила в комнату утреннее солнце.
— Шоколад, — кратко сказала Анна, — и одежда. Сеньорита Сильвия кое-что вам оставила. Сеньор сказал, вам надо утром отдохнуть. Он ждет вас к ланчу.
Она исчезла прежде, чем Анжела обрела дар речи.
Когда же она наконец встала и надела одолженные блузку и юбку, то оказалось, что первый встретившийся ей человек — не высокомерный хозяин дома, а Регина Вернер.
Анжела искала пару новых эластичных лент для укладки волос взамен тех, которые она накануне вечером растянула до потери упругости. Она заглянула в дверь комнаты в конце коридора и оказалась лицом к лицу с фройляйн Вернер.
Немка хмуро глянула поверх газеты, которую изучала. Лицо у нее было довольно суровое.
— Извините… — Анжела сразу поняла, что она помешала. Живя с Уинстоном, она привыкла постоянно испытывать такое ощущение. — Я только искала что-нибудь подвязать волосы.
Женщина продолжала хмуриться. Затем в ее глазах появилось выражение понимания.
— Ну конечно! Дочь Уинстона, Анжела, не так ли? Что ты хотела, детка?
— Эластичные ленты, если есть, — ответила Анжела, показывая на волосы.
— Разумеется.
Женщина порылась в коробке из папье-маше, стоявшей на столике перед ней, и нашла желаемое. Она протянула ленты Анжеле.
— Вот они. Надо сказать, я тебя не сразу узнала. Ты теперь выглядишь совсем иначе, чем прошлым вечером.
Она неодобрительно оглядела широкую цветную юбку из набивного ситца и полосатую муслиновую блузку.