Реабилитация. Путь к выздоровлению (ЛП)

Это для тебя, Питер.
Я теряю себя в этом поцелуе. Произошел взрыв, и мы единственные, кто остался на Земле. Прижимаюсь всем телом к нему и пробегаю пальцем по кнопке на его джинсах. Хочу этого прямо сейчас. Я одержима. Мне нужно что-то еще. Нечто новое. Он убирает мою руку, но продолжает целовать меня. Делаю еще одну попытку, и он вновь отталкивает, но уже немного сильнее.
— Не торопись, — говорит он, не прекращая губами ласкать мои губы.
— Не могу, — говорю я.
— Не можешь что?
Он тяжело дышит.
— Просто не могу.
Я тоже запыхалась.
Он отодвигается от меня и упирается в шкафчик.
— О. — Я складываю руки вместе на коленях. Реальность подкрадывается.
— Хочешь еще выпить?
Я киваю. Он наливает еще.
Никакого алкоголя. Вот что сказано в инструкции. А я пью так, будто это может восстановить все, что разорвало меня на части.
Также никакого секса.
Между нами повисает неловкость. Я могу смять ее в пальцах, как пластилин.
— Извини, веду себя сейчас как полная дура, — говорю я.
Я имела в виду, что совсем потеряла над собой контроль. Питер делал меня цельной. Без Питера я избиваю девушек в туалете и позволяю мужчинам с растительностью на лице целовать меня в шею и наливать мне выпить, а затем захожу слишком далеко.
— Ты — не дура.
— Да уж. Прости.
— Не извиняйся. Мне нравится. Я хочу этого. Поверь. Ты на самом деле выглядишь очень круто. И ты великолепна.
Мы соприкасаемся кончиками пальцев и закрываем глаза. Во взгляде нарастает давление. Воздух становится тоньше. Мы становимся тяжелее. Притяжение становится сильнее. Невозможно объяснить и невозможно распознать: страх это, или возбуждение, или что-то еще, что толкает вас к кому-то другому. На этот раз никаких остановок.
Так что я ныряю обратно.
В Сэта.
И мы смешиваемся друг в друге словно водка и лимонад.
Конец первого акта.
АКТ II
СЦЕНА 1
(Действие происходит на кухне Питера. На сцене ДЖЕНЕЗИС очень быстро пьет что-то из высокого стакана).
МИССИС СЭЙДЖ: Еще лимонада?
(ДЖЕНЕЗИС и ПИТЕР обменяются взглядами).
ДЖЕНЕЗИС: Да, спасибо. Наверное, мне очень хочется пить.
(Миссис СЕЙДЖ поджимает губы).
ПИТЕР: Все нормально. На улице слишком жарко.
МИССИС СЭЙДЖ: Пойдемте, сядем. Я испекла печенье.
(ДЖЕНЕЗИС удивляется, на какую планету она попала).
МИССИС СЭЙДЖ: Итак, Дженезис, расскажи о своей семье.
ПИТЕР: Мама.
МИССИС СЭЙДЖ: Что? Это нормальный вопрос. Разве не так, Дженезис?
ДЖЕНЕЗИС: Они не делают свежеиспеченное печенье, это точно.
МИССИС СЭЙДЖ: Ну, это очень плохо.
ДЖЕНЕЗИС: Да, так и есть.
ПИТЕР: Дженезис, если не хочешь, не обязательно рассказывать о своей семье. Мама, мы обсуждали это.
(ДЖЕНЕЗИС нерешительно мнется. Младший брат ПИТЕРА, ДЖИММИ, входит и хватает с тарелки сразу три печенья).
МИССИС СЭЙДЖ: В этом доме не ведут себя как хулиганы.
ДЖИММИ: Да блин! Я умираю с голоду!
МИССИС СЭЙДЖ: Язык!
ПИТЕР: Джимми, это моя девушка, Дженезис.
ДЖИММИ: Мы встречались. Я знаю твою сестру.
ДЖЕНЕЗИС: Да, конечно. Она приходила на одну из вечеринок по поводу твоего дня рождения, ведь так?
ДЖИММИ: Точно! В Музей естественной истории.
МИССИС СЭЙДЖ: Насколько мне помнится, никто не пришел забрать ее, пока мы не вернулись домой.
ДЖЕНЕЗИС: Я ее забрала.
МИССИС СЭЙДЖ: Верно. С опозданием. Я никогда не встречалась с твоими родителями. Ты сказала, что твоего отца в те выходные не было в городе, он уехал по делам.
ДЖЕНЕЗИС: Он был драматургом. Поэтому иногда ему приходилось ездить в Нью-Йорк.
МИССИС СЭЙДЖ: Драматург. Хм.
ДЖИММИ: Почему Элли не было в школе?
ПИТЕР: Ты знаешь ответ на свой вопрос.
ДЖИММИ: Прости.
(Миссис СЭЙДЖ прочищает горло).
МИССИС СЭЙДЖ: Джимми, я сомневаюсь, что ты выполнил свою домашнюю работу.
ДЖИММИ: Ты права! Поэтому я и спустился за пищей для мозгов.
(Он тянется за другой кучкой печенья, и ДЖЕНЕЗИС смеется).
ДЖИММИ: Передашь ей от меня привет?
ДЖЕНЕЗИС: Конечно.
ДЖИММИ: Без нее все по-другому.
ДЖЕНЕЗИС: Я тебя понимаю.
МИССИС СЭЙДЖ: Ладно, Джимми, достаточно.
ДЖИММИ: До встречи!
(Он уходит).
МИССИС СЭЙДЖ: Так где была твоя сестра?
ПИТЕР: Мам, можешь просто задать ей вопросы о ней, а не обо всем, что мы с тобой уже обсудили?
ДЖЕНЕЗИС: Все нормально.
МИССИС СЭЙДЖ: Да, Питер, все в порядке. Ваша семья ходит в церковь?
ДЖЕНЕЗИС: Вы не обсуждали эту часть?
ПИТЕР: Дженезис, почему бы тебе не рассказать ей о... книге, которую ты читаешь.
ДЖЕНЕЗИС: Гм?
ПИТЕР: Или…
ДЖЕНЕЗИС: Что я…?
ПИТЕР: Дженезис — волонтер, она читает пожилым людям.
МИССИС СЭЙДЖ: Это замечательно!
ДЖЕНЕЗИС: Ну, только однажды, потому что это было нужно мне для занятий.
МИССИС СЭЙДЖ: Ясно.
ДЖЕНЕЗИС: Я не много делаю.
МИССИС СЭЙДЖ: Ясно.
ПИТЕР: Это неправда. Ты читаешь. Ты любишь океан. Ты любишь острую еду. И театр.
ДЖЕНЕЗИС: Раньше. И, в любом случае, что в этом хорошего?
ПИТЕР: Ты заботливая. И внимательная.
МИССИС СЭЙДЖ: Я надеюсь, что это приведет к какой-нибудь цели в будущем.
ПИТЕР: Ты хорошо заботишься о своей матери.
МИССИС СЭЙДЖ: Она больна?
ПИТЕР: Достаточно. Это интервью, наконец, может быть закончено, пожалуйста?
МИССИС СЭЙДЖ: Полагаю.
ДЖЕНЕЗИС: Мы не ходим в церковь, миссис Сэйдж. Мои бабушка и дедушка берут нас туда иногда, когда мы остаемся с ними, но мои родители, или... эм… моя мама этого не делает.
МИССИС СЭЙДЖ: Ты всегда можешь присоединиться к нам по воскресеньям.
ДЖЕНЕЗИС: Спасибо, миссис Сэйдж.
ПИТЕР: Ладно, мам, мы будем наверху. Пойдем.
ДЖЕНЕЗИС и МИССИС СЭЙДЖ: Приятно познакомиться. Дверь оставьте открытой.
(Они выходят. Миссис СЭЙДЖ наклоняет голову).
(Свет гаснет. Конец сцены).
НЕ СТЕСНЯЙТЕСЬ ЗВОНИТЬ ПО ЛЮБОМУ ВОПРОСУ
Я просыпаюсь с неприятным липким чувством. Это чувство идет изнутри. Глаза склеились от макияжа и утренней корочки. Рот слипся от засохшей слюны. Кожа прилипла к простыням. Мои простыни. Моя кровать. Я в своей постели, и ничего не помню о том, как вернулась сюда. Поднимаюсь и пытаюсь найти телефон, чтобы поставить его на зарядку. Все содержимое в моей голове скользит вниз к желудку, скручиваясь вместе, и я понимаю, что меня тошнит, и сейчас я блевану.
Что и происходит.
Снова и снова.
Потом я сворачиваюсь калачиком на прохладной плитке пола в ванной. Давление в голове нарастает.
Вспоминаю того парня. Поцелуи. Просто позволяю. Я помню погружение. Водка и лимонад. Еще поцелуи. Но не могу вспомнить, что я сделала. Как далеко это зашло. Когда я пытаюсь думать, мой мозг просто пульсирует в черепе. Где мой телефон?
У меня так много вопросов, и нет телефона.
И много крови на моем нижнем белье.
Звоню на свой мобильный с городского телефона, но не слышу звонка и, проверив голосовую почту, не обнаруживаю никаких сообщений. Я вытряхиваю сумку. Обертки от жвачки, пудреница с раскрошенной на кусочки пудрой, которые прилипли ко всему, что в сумке. Леденцы от девушки из клиники. Пластиковая бутылочка с одним глотком воды на дне, которую я жадно глотаю и чувствую, как вода медленно скользит внутри моего тела. Будто не хочет. Колода карт. Кусок веревки. Клочок бумаги с записанным на нем номером и сообщением:
На случай, если тебе понадобиться помощь.
— Сэт
На случай, если мне понадобится помощь?
Сейчас мне нужен мой чертов телефон, вот что мне нужно. Следи за языком.
Я еще не переоделась с прошлой ночи, но ни в карманах, ни где-либо еще мобильного нет. Черт. Следи за языком. Заткнись. Заткнись. Заткнись.