Реабилитация. Путь к выздоровлению (ЛП)

— Я не слишком горжусь тем, что использую вилку.
Сейчас у меня такое чувство, будто моя кожа потрескалась и теперь открыта, а сердце словно вытеснило само себя из тела.
Мы хлебаем суп.
— Почему ты хочешь играть в пьесе вдали от учебы?
— Это сложно.
— Попробуй!
Сэт вытряхивает себе в миску острый соус, а потом передает его мне. Я выплескиваю пару капель в свою тарелку и смотрю на красное пятнышко в бульоне.
— Ладно, сейчас я на втором курсе, так?
— Так.
— А в прошлом году все это казалось слишком просто.
— В каком смысле?
— Например, в стенах Нью-Йоркского Университета определенно есть конкуренция, но для меня, она, похоже, не реальна. Такое чувство, что нет никакой борьбы за то, что мы там делаем.
— А ты хочешь бороться?
— Я думаю, что мог бы.
— Почему нет борьбы?
— Я точно не уверен. Может потому, что у родителей каждого студента есть деньги, а может что-то еще. Слишком много гарантий и надежности.
— А ты?
— Я тоже.
— Откуда ты родом?
— Индиана. Штат верзил, — говорит он, смеясь.
— Что такое верзила?
— Я — верзила!
— Ладно.
Интересно, не слишком ли я любопытна. Но потом я вспоминаю, чем сама только что поделилась.
— Ты когда-нибудь хотела сюда переехать? — спрашивает он.
— В Нью-Йорк?
— Да.
— Не знаю.
— Нет?
— Сейчас я вообще ни в чем не уверена.
— А в том, что ты ешь самую вкусную миску лапши из всех, какие ты когда-либо пробовала, ты уверена?
— В этом я уверена.
— Возвращаешься обратно к жизни?
— К счастью, да. На самом деле, прошлой ночью я именно это и делала с собой.
Он улыбается и допивает остатки бульона из своей миски.
— Мне очень грустно сообщить, но мне надо идти на следующий урок. Этот я пропустить не могу. — Сэт платит за наш обед, и мы снова укутываемся в теплую одежду. Человек в углу опять вернулся к своему кроссворду. Он кивает нам на прощание.
— Могу я проводить тебя на занятия?
Сэт протягивает локоть, а я хватаюсь за него.
Пока мы идем, он рассказывает о своем переезде в Нью-Йорк, и о том, что никогда не приехал бы сюда, если бы не поймал свою девушку на измене. Он планировал остаться, и вместе они собирались переехать в Индианаполис. Но потом он узнал про ее измену, и это заставило Сэта уехать в Нью-Йорк и оставить все позади.
Мы останавливаемся перед зданием с фиолетовым флагом через дорогу от парка Вашингтон-сквер.
— Приходи завтра на прослушивание. Наши пути не просто так пересеклись прошлой ночью.
— Не знаю, готова ли я.
— Я тоже не знаю, готова ты или нет, но иногда, чтобы выяснить это, необходимо совершить прыжок. — Он смотрит на свой телефон.
— Дерьмо. Мне очень жаль. Но мне нужно бежать.
— Иди. Все нормально.
Он берет мой подбородок в свои руки и придвигает лицо к моему. Я знаю, куда он направляется, и хочу остановить его, но не уверена, что достаточно сильна. Его дыхание бьет меня по коже.
— Ты уверена, что я не могу поцеловать тебя?
— Нет.
— Нет, ты не уверена?
— Я не уверена. Думаю, не сейчас.
Он прислоняется своим лбом к моему.
— Достаточно честно. Напиши мне, и я пришлю тебе детали на завтра. Любой может прийти. Тебе не нужно ничего готовить.
Он щиплет меня за нос и зажимает большой палец между остальными.
— К тому же, я принимаю твои слова, и, возможно, ты захочешь вернуть мне должок.
Я улыбаюсь такой улыбкой, которая затмевает все изнутри. А потом провожаю взглядом, когда он входит в здание.
Поворачиваюсь и смотрю через парк, с другой стороны которого находится общага Делайлы. Здание, которое два дня назад было моим убежищем, теперь бросает гигантскую тень прямо на мои внутренности.
Кругом!
АКТ II
СЦЕНА 3
(Действие происходит на кухне. На заднем плане тихо играет музыка. На сцене ДЖЕНЕЗИС накрывает на стол, во главе которого сидит МАМА, свернувшись на стуле. За кулисами раздаются звуки приходящих в гости людей. Появляются ДЕЛАЙЛА и ТЕТЯ КАЙЛА с сумками, полными еды).
ТЕТЯ КАЙЛА: С Днем Благодарения, дорогая.
(Она обнимает ДЖЕНЕЗИС. Тоже самое делает ДЕЛАЙЛА. Потом поздравляют МАМУ перед тем, как распаковать продукты).
ТЕТЯ КАЙЛА: Дамы, я хотела приготовить сама, но было слишком заманчиво все заказать.
ДЕЛАЙЛА: Мам, все в порядке. Все выглядит восхитительно.
ТЕТЯ КАЙЛА: Ничего, Дженни? Я хотела, чтобы все это было как можно более обычным.
ДЖЕНЕЗИС: Все нормально. Я не уверена, что мама будет есть.
ТЕТЯ КАЙЛА: Мэри, как ты себя чувствуешь?
ДЖЕНЕЗИС: Сегодня она не сказала ни слова. Но она за столом, так что это уже хорошо.
ТЕТЯ КАЙЛА: Мэри, я знаю, что ты любишь День Благодарения. У меня есть батат с зефиром. Ты единственный человек в этой вселенной, который любит это блюдо.
ДЖЕНЕЗИС: Моему отцу оно тоже нравилось.
(Все смотрят на МАМУ. Она сидит неподвижно).
ТЕТЯ КАЙЛА: Ты права. Дейвону оно нравилось. Вам обоим, ребята, и вашим милым зубкам. Вы голодны?
ДЖЕНЕЗИС: Вроде.
ТЕТЯ КАЙЛА: Все нормально?
ДЕЛАЙЛА: Мам, перестань волноваться. Давай поедим. Верно, тетя Мэри?
(Она не реагирует).
ДЖЕНЕЗИС: Поверьте мне, доставить ее к столу — это уже прогресс. Не волнуйся. Когда вы уйдете, я заставлю ее поесть.
ТЕТЯ КАЙЛА: Мэри, я рада, что ты за этим столом с нами. И благодарна за это. Дейв тоже был бы рад видеть тебя с нами за столом.
ДЖЕНЕЗИС: Так странно, что Элли не с нами.
(ТЕТЯ КАЙЛА кивает).
ДЖЕНЕЗИС: Они обедают у себя дома. И нас пригласили.
ТЕТЯ КАЙЛА: Я знаю. Они нас тоже приглашали. Внимательные, правда. Все продумано.
ДЖЕНЕЗИС: Ты с ними общаешься?
ТЕТЯ КАЙЛА: Конечно.
ДЖЕНЕЗИС: О.
(ТЕТЯ КАЙЛА раскладывает еду всем на тарелки).
ДЖЕНЕЗИС: Бабушка говорила, она собирается приехать? Повидать нас?
ТЕТЯ КАЙЛА: Нет, милая.
ДЖЕНЕЗИС: Ладно.
ТЕТЯ КАЙЛА: Если хочешь, я могу отвезти тебя к ним.
ДЖЕНЕЗИС: Не знаю.
ТЕТЯ КАЙЛА: Тебе решать.
ДЖЕНЕЗИС: Я знаю.
(Еда сервирована).
ТЕТЯ КАЙЛА (Шутя): Прочтем молитву?
ДЕЛАЙЛА: Хорошая еда, хорошее мясо, хороший Бог, давайте есть!
ТЕТЯ КАЙЛА: Какой непочтительный ребенок.
ДЕЛАЙЛА: Тебе повезло.
ТЕТЯ КАЙЛА: Уверена, что это так. Так ты собираешься рассказать им, Делли?
ДЖЕНЕЗИС: Что рассказать?
ТЕТЯ КАЙЛА: Можно я?
ДЕЛАЙЛА: Нет, я сама. Я подала заявку в Нью-Йоркский Университет.
ДЖЕНЕЗИС: Это потрясающе! Почему ты не написала мне?
ДЕЛАЙЛА: Я написала. И написала, чтобы ты позвонила мне. Что у меня есть новости.
ДЖЕНЕЗИС: О. Точно. Ты писала это.
ТЕТЯ КАЙЛА: Неделя была тяжелая, верно?
ДЖЕНЕЗИС: Прости меня, Дел.
ДЕЛАЙЛА: Я понимаю. Не бери в голову.
ДЖЕНЕЗИС: Держи меня в курсе.
ДЕЛАЙЛА: Обязательно. Но избавлю тебя от подробностей, чтобы оградить от своего чертового беспокойства. Я каждый час проверяю почтовый ящик, а они, может, даже еще не открыли мое письмо.
ДЖЕНЕЗИС: Они отправят ответ по почте?
ТЕТЯ КАЙЛА: Наверное, напишут по электронной почте. Или позвонят.
ДЖЕНЕЗИС: Ты бросаешь меня в Джерси?
ДЕЛАЙЛА: Это недалеко.
ТЕТЯ КАЙЛА: Я бы очень хотела, чтобы ты также подала заявку в Ратгерский университет.
ДЕЛАЙЛА: Мне нужно быть в Нью-Йорке.
(Мама кашляет).
ТЕТЯ КАЙЛА: Я знаю. Но мне бы так хотелось, чтобы мой брат смог отвезти тебя туда посмотреть колледж.
(Молчание).
(МАМА встает и выходит).
ТЕТЯ КАЙЛА: Прости меня, Джен.
ДЖЕНЕЗИС: Все в порядке. Я проверю ее через минуту.
ТЕТЯ КАЙЛА: Мы не должны прекращать говорить о нем.
ДЖЕНЕЗИС: Я знаю.
ТЕТЯ КАЙЛА: Давай я пойду. Оставайся здесь.
ДЖЕНЕЗИС: Ладно.
(ТЕТЯ КАЙЛА наполняет миску бататом).
ТЕТЯ КАЙЛА: Возьму это с собой.