Реабилитация. Путь к выздоровлению (ЛП)

Через несколько минут колокольчик на двери снова звенит, и в кафе входит Огненная Леди. Сегодня она полностью в бирюзовом с головы до ног, а не в сплошном сером как вчера. У нее ярко-пурпурная помада, и она входит в кафе, словно гепард. Я опускаюсь на свое место, потому что не хочу, чтобы она меня заметила. Но она — большая кошка, и сразу подкрадывается ко мне. Не здороваясь, она сразу переходит к делу:
— Ты вчера была на прослушивании.
Это не вопрос. Поэтому я молчу. Но, кажется, киваю в ответ. Я смотрю в ее глаза, которые кажутся фиолетовыми. У нее легкий немецкий акцент. Но, возможно, я это только придумываю.
— Ты пойдешь смотреть результаты в пять часов.
Опять же, не вопрос. И снова это слово: результаты. У меня возникает чувство, что речь идет о том, сколько месяцев мне осталось жить.
Хотя, в некотором роде, это не так уж далеко от истины.
— Ты проглотила язык?
Я не шучу. Она действительно так и сказала. Я выдавливаю из себя:
— Нет.
— Хорошо. Если хочешь узнать, у меня здесь список.
Может, она думает, что мне необходимо посмотреть, чтобы спасти себя от позора, узнав, что я не прошла пробу в отличие от остальных.
Колокольчик на двери снова звенит. Я смотрю в надежде, что это Сэт, но нет. Часы показывают 16:07. Он опаздывает.
И вот теперь передо мной выбор. Посмотреть самой? Или подождать Сэта, чтобы посмотреть вместе? Я — мошенница. Я не должна этого делать. Это его идея, не моя. Мне следует посмотреть список и убраться отсюда, пока он не пришел. Или вообще я не должна смотреть. А просто уйти. Пульс. Сердце. Дыхание. Ответ прямо передо мной. Прямо в ее руке. Сэт опаздывает. Может, нормально, если я посмотрю. Я смогу лучше подготовиться к его реакции.
Но я в тупике.
Потерпевшая крушение.
И почему мой чай еще такой горячий, чтобы пить?
— Я не знаю. Я жду кое-кого.
— Как хочешь, — говорит она и щелкает языком. — Дженезис Джонсон.
Она помнит мое полное имя. Я отрываю взгляд от чая и оглядываюсь назад, затем смотрю на список в ее руке, потом на колокольчик, звенящий на входной двери, на свой телефон, на чай, на список, на входную дверь, на свой телефон.
— Сколько тебе сейчас лет?
Дерьмо. Что я указала в своей анкете?
— Девятнадцать.
— Прошло не так много времени.
— Извините? — О, нет. Я все испортила своей ложью?
— Я помню тебя.
Ну, это радует. Учитывая, что прослушивание было только вчера, я надеялась, что она вспомнит меня.
— Я была на похоронах, — говорит она.
Извините. Извините. Что? Я была только на одних похоронах. Когда мне было пятнадцать.
— Я никогда не забываю лица, — говорит она мне. — А я наблюдала за тобой весь день.
Там было много его старых друзей. Я была замкнута. Был большой раскол между семьей и старыми друзьями. Как противоположные стороны поля боя.
— Это невозможно.
— Нет ничего невозможного, Дженезис Джонсон. Ничто не является совпадением.
Сейчас она напоминает мне Дух прошлого Рождества. Как будто она проведет меня через деревню и покажет жизнь моих родителей здесь. Без детей.
— Вы знали моего отца? — Как я могла случайно попасть в эту часть его мира? В этот кусочек его тайного мира? Ему знакома эта женщина с огненными волосами? Как? Я пытаюсь взглянуть на внутреннюю сторону ее рук. Посмотреть, есть ли у нее следы, которые были у него. Кровоподтеки и дыры, которые я никогда не понимала. Но у нее длинные рукава.
— Прости, что отвлекаю тебя. Я знала, что это ты была вчера. Тебе не было известно, что это за место? Кем были мы?
Я качаю головой:
— Нет. Я пришла со своим другом, Сэтом.
Она медленно кивает.
— Окей.
Это все, что она говорит, после эта женщина уходит. Мне хочется остановить ее, но ради чего? Ответы? По-видимому, когда вы начинаете отрывать пластыри, все больше вопросов наводняет ваш путь. А это совпадение слишком сильное. Настолько сильное, что кажется, будто меня направлял мой мертвый отец, но я не верю в такого рода вещи. Питер сказал бы, что это Бог? Он пытался объяснить мне Бога, но я так и не поняла. Я никогда его не чувствовала.
Сейчас 16:23 вечера, а Сэта все еще нет.
Может, все-таки, стоило взглянуть. Тогда не пришлось бы сталкиваться с этой женщиной опять. Я могла бы просто вернуться домой и не беспокоиться о Сэте. Не беспокоиться о крученых мячах, которые я, кажется, постоянно бросаю.
Звенит колокольчик.
Не Сэт.
Тогда мой телефон вибрирует.
Сэт: Так жаль! Поезд в метро — отстой. Иду пешком. Встретимся в театре?
Я делаю глоток чая. Идеальный и сливочный. Наконец.
Пишу в ответ: Увидимся там.
АКТ II
СЦЕНА 9
(Действие происходит в спальне ПИТЕРА. Свет направлен на ДЖЕНЕЗИС и ПИТЕРА, которые голыми лежат в постели под покрывалом).
ПИТЕР: Однажды я женюсь на тебе, Дженезис Джонсон.
ДЖЕНЕЗИС: И сделаешь из меня честную женщину?
ПИТЕР: А вот это может быть довольно сложно.
ДЖЕНЕЗИС: О, прекрати.
ПИТЕР: Я действительно люблю тебя. И мне это нравится.
ДЖЕНЕЗИС: Это потому, что мы сейчас занимаемся сексом.
ПИТЕР: Нет, серьезно. Никогда бы не подумал, что я способен на такие чувства.
ДЖЕНЕЗИС: Полностью с тобой согласна.
(Он игриво толкает ее. И снова молодые люди в тишине).
ПИТЕР: Ты моя вечная девочка.
ДЖЕНЕЗИС: Что это значит?
ПИТЕР: Это значит, что я уверен — буду любить тебя вечно. Ты станешь тем же самым, что и вечность. Моя вечная девочка.
ДЖЕНЕЗИС: Это так банально.
ПИТЕР: Но тебе нравится.
ДЖЕНЕЗИС: Пф.
(Они целуются).
ПИТЕР: Видишь? Ты, несомненно, моя навсегда.
ДЖЕНЕЗИС: Это очень долгое время.
ПИТЕР: Ничего, я с этим справлюсь.
ДЖЕНЕЗИС: Питер, я нравлюсь твоей маме?
ПИТЕР: А ты что думаешь сама?
ДЖЕНЕЗИС: Не знаю. Но я, типа, пытаюсь. Я ходила с вами в церковь.
ПИТЕР: Мама — не самый простой человек.
ДЖЕНЕЗИС: Расскажи мне.
ПИТЕР: У нее просто непоколебимая мораль.
ДЖЕНЕЗИС: А я безнравственная?
ПИТЕР: Ну, это слишком сильное слово.
ДЖЕНЕЗИС: Она представляла кого-то другого для тебя?
ПИТЕР: Джен, я люблю свою мать, но она не может выбирать, с кем мне быть.
ДЖЕНЕЗИС: Очевидно, она знает о моем отце.
ПИТЕР: Да.
ДЖЕНЕЗИС: И, наверное, думает, что я тоже наркоманка или типа того.
ПИТЕР: Она не думает, что ты наркоманка. (Стук сердца) Ты знаешь, что она работает с наркоманами в Центре Надежды Эсбери Парк? Ну, добровольцем.
ДЖЕНЕЗИС: Неужели?
ПИТЕР: Да.
ДЖЕНЕЗИС: Чем она там занимается?
ПИТЕР: Восстановление и забота, основанные на религии и вере.
ДЖЕНЕЗИС: Почему ты никогда не говорил мне этого?
ПИТЕР: Не знаю. Ты никогда не спрашивала.
(ДЖЕНЕЗИС принимает это во внимание).
ПИТЕР (Продолжая): Веришь или нет, она просто хочет помочь людям.
ДЖЕНЕЗИС: Почему она не работает?
ПИТЕР: Она так привыкла.
ДЖЕНЕЗИС: А что она делала?
ПИТЕР: Она была детской медсестрой.
ДЖЕНЕЗИС: О. Почему перестала?
ПИТЕР: Потому что у нее появились свои дети. И мой отец делал достаточно, чтобы поддерживать семью.
ДЖЕНЕЗИС: Она знает, что мы занимаемся сексом?
ПИТЕР: Нет.
ДЖЕНЕЗИС: Она, наверное, хотела бы, чтобы ты был с кем-то вроде Ванессы.
ПИТЕР: Прекрати, Джен.
ДЖЕНЕЗИС: А у нас все, очевидно, серьезно.
ПИТЕР: Вечность — это довольно серьезно.
ДЖЕНЕЗИС: Я не шучу.
ПИТЕР: Не забывай, ты развращаешь ее старшего сына.
ДЖЕНЕЗИС: Я не делаю ничего из того, чего бы тебе не хотелось.
ПИТЕР: Я знаю. И это самое главное.
ДЖЕНЕЗИС: Не могу поверить, что ты позволил мне развратить тебя в твоем собственном доме.
ПИТЕР: Там было свободно.
(Они целуются. Раздается звук гаражной двери. ПИТЕР выпрыгивает из кровати).