Double spirit. Часть 1 (СИ)

Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me
========== Глава 1. Неудачное утро ==========
— Линёва к директору, — равнодушно бросил дежурный, заглянув в двери класса.
Вот если день не задаётся, то именно с этих слов он, по закону жанра, и должен бы начинаться.
Лин обречённо поднялся и стал сгребать весь хлам, который успел выложить для подготовки к уроку. Хлама было много, и Лин просто распахнул рюкзак и спихнул всё в его пасть. Тетради, ручки, телефон и учебник. Артемьева сочувственно посмотрела на соседа, но промолчала. Лишний раз открывать рот на уроке Анечки было себе дороже.
Анна Сергеевна, преподаватель биологии и по совместительству любовница директора, о чём знали все без исключения старшие классы, а уж тем более и педагогический состав во главе с законной женой дирика, стареющей красавицей-химичкой, наблюдала холодными голубыми глазками за нехитрым процессом сборов.
Нраву она была ёбнутого, по полной программе, поэтому её опасались все. И ученики, и учителя. И, на всякий случай, даже техничка баба Лена, которая вообще ничего на свете не боялась.
Каким образом она, Анечка, умудрилась запрыгнуть на директора, для всех было загадкой. Однако факт оставался фактом, и звание фаворитки нисколько не украсило манеру поведения тридцатилетней стервочки.
Официальная же супруга, химичка, сохраняла в данной ситуации царственную невозмутимость, чем снискала уважение и сочувствие всех обитателей гимназии. «Гимназия, ёперный театр! Обычная школа, каких в их городе несколько сотен. Гимназия…» — думал про себя Лин. Он чаще вообще-то молчал, потому что его мнение обычно никого не интересовало. Но думал много. Иногда даже слишком много, по мнению бессменной соседки по парте, Олечки Артемьевой, девочки с внешностью мышки и с таким же характером.
— И куда же это ты, Линёв, собрался? — высокомерно проговорила Анечка, полуприсев на краешек массивного учительского стола (почему-то Лину думалось, что этот стол выдержит не только Анечку, если она на него сядет полностью, но и ещё директора вдобавок, если тому придёт такая фантазия на ум.) Лео сморгнул, пытаясь прогнать из головы неуместный образ трахающихся на учительском столе Анечки и Павла Васильевича, и честными светло-карими глазами уставился на биологичку.
— К директору же, — неуверенно, помявшись, проговорил он, и, сообразив, что где-то провинился, снова сел на место.
— Линёв, когда ты на уроке, для тебя указ — только слово учителя, — высокомерно проговорила Анна Сергеевна, положив ногу на ногу и слегка покачивая тёмно-синей лодочкой. — Понял?
— Понял, — промямлил Лео, упершись взглядом в обтянутые тонкой лайкрой колени педагога.
И нафига в такой юбке в школу приходить? Ясно же, что ни про какую биологию на уроке биологии думать не удастся. Во всяком случае, половине класса-то уж точно не удастся. Вон как Скворцов смотрит. Да и Переспелов тоже, от туфельки этой глаз не отрывает. Десятый класс, весна, апрель. Какая там биология…
— Пишем тест, — Анечка сползла со стола и подошла к доске.
— Тема, — она застучала мелом по пластику, — достали листочки. Артемьева, раздай карточки.
Соседка Лео подорвалась, неловко выбираясь из-за парты.
— А ты, Линёв, к директору, — биологичка, повернувшись к классу, потёрла ладошки друг об друга, стряхивая остатки мела.
«Твою мать!» — мысленно выругался Лин, по второму разу сгребая со стола всё дерьмо, которое он уже успел выгрузить из рюкзака. Вслух он почти никогда не ругался, даже шёпотом, но про себя — довольно часто. Он вообще был не особо разговорчивым, с самого детства. Возможно, поэтому и друзей у него по большому счёту не было. Сначала он, помнится, расстраивался, когда был маленьким, что его не зовут ни в кино, ни на каток, но потом привык. Да и в самом деле, не всем же быть популярными, не всем же сверкать остроумием и быть в центре внимания, как, например, Скворцову. Вот уж кто явный лидер. И красавчик, каких поискать, и говорливый, за словом в карман не полезет, и с девчонками у него проблем не бывает. А он, Лео, как видно, рождён, чтобы быть фоном, толпой, серой массой. Хотя, её же всегда большинство, этой серой массы, так что ж расстраиваться, верно?
Ему как-то попалась на глаза статья, в которой говорилось, что имя, данное ребёнку при рождении, определяет его характер ну чуть ли не на сто процентов. Конечно, статья была совершенно бредовая, однако какое-то рациональное зерно в ней всё же было. Потому что имя Леонид, которое ему при рождении дали, как нельзя лучше ему соответствовало. Какое-то серенькое и бесформенное, словно кисель. Лёня — ещё хуже. Как будто ленивец в обмороке. А уж сочетание с фамилией — Линёв — это же просто рвотный порошок. Леонид Линёв.
Единственное, что хоть как-то разбавляло это линялое безумие, было отчество. Оно звучало что надо — Андрей. Так звали отца, Андрей Линёв. Ну, это ещё можно перетерпеть. Да и Леонид Андреевич — тоже звучит неплохо. Будет звучать. Лет через десять, когда Лео заслужит, чтобы его называли по имени и отчеству. Пока же он, как только подрос и осознал, в какую жопу вляпался не по своей воле, постарался минимизировать потери как мог. Во-первых, вынудил окружающих звать себя не Лёней, а Лео. А во-вторых, больше привык, когда его окликали по фамилии — Линёв. Ну, или Лин.
По характеру Лин тоже был ярко выраженной серостью. Отчаянным флегматиком. «Мямля», — раздражённо бросал иногда в его адрес отчим. Лин равнодушно пожимал плечами. Хотелось схамить, ляпнуть что-нибудь вроде — «зато на шее ни у кого не сижу», но он всегда сдерживал себя, зная, что мама будет переживать, если они с отчимом опять поцапаются. Это и было-то всего один раз, когда тот уж слишком оборзел и стал наезжать на мать из-за того, что приходилось отложить на неопределённое время планы по смене машины.
— Ты же понимаешь, что этой уже три года, она скоро сыпаться начнёт? — взывал Алексей, сидя на кухне и буравя мать жестким взглядом. — Ты что жопишься-то, я не пойму? Деньги же у тебя есть, на кого тебе их тратить, на этого зверёныша, что ли?
Он не слышал, конечно, что Лео уже открыл своим ключом дверь, придя из школы, и тут же замер, подавившись очередным словом, когда завидел щуплую фигуру пасынка в проёме кухонной двери.
Отчим был, вообще-то, неплохой. Наверное. Лео не с чем было сравнивать, он не знал, как это бывает, когда есть отец. Отца он своего почти не помнил, было какое-то смутное воспоминание из далёкого детства, зыбкое, как сон. Кажется, тот пару раз забирал его, маленького, из сада, в парк водил, а один раз купил мороженое, и Лёня после этого заболел. Мать ещё тогда ругалась, когда лечила сына, а потом ночью плакала на кухне, он не мог уснуть из-за температуры и всё хорошо слышал.
Так что Алексей был хорош уже тем, что мать с тех пор, как тот появился, ни разу не плакала. Хотя ругалась довольно часто. Не на Лина, разумеется, ему и отчима хватало. Тот его чихвостил регулярно, правда, стоило пасынку наорать на него один-единственный раз, в прошлом году, по поводу всё той же грёбанной машины, как Алексей заткнулся, и, видимо, до сих пор пребывал в шоке оттого, что молчаливый обычно мальчик открыл рот. Да ещё и как! Лео сейчас вспоминал, как он орал, и даже пытался драться, что, конечно, выглядело со стороны смешно. Это было пару лет назад, когда он был совсем цыплёнком с виду, это сейчас он ощутимо подрос, хотя остался, конечно, таким же худым и дохлым, как раньше. Разве только в плечах немного раздался. Но всё равно по сравнению со здоровым Алексеем выглядел доходягой.
— Не в коня корм. Надо было тебя на борьбу, что ли, отдать, — вздыхала мать.
— Мам, ну какой из меня борец, курам на смех! — Лео всегда трезво оценивал свои данные.
— Ну, это да, — привычно соглашалась мама.
Она всегда, насколько он помнил, хорошо зарабатывала. Не столько умом, хотя и им тоже, сколько умением устанавливать контакты с партнёрами.
— Менеджер по продажам — это прежде всего умение уболтать, ну и плюс харизма, — она смеялась, когда они отмечали очередной контракт в кругу семьи.