You are not alone, brother (СИ)

 – Локи, я все сделал… Давай отведем тебя в ванную, хорошо? Тебе должно стать легче.
 – Если тебя не затруднит, налей в воду антисептик, он внизу, под корзиной с мылом…
 – Конечно. Идем, брат, – Тор осторожно перехватывает брата под руку, а другую руку кладет ему на талию, чтобы было удобней идти. Десяток медленных, заполненных тяжелым дыханием шагов – и Тор открывает дверь, чуть придерживая брата, чтобы тот не запнулся о невысокий порог. Но Локи все же задевает мыском этот бортик и теряет равновесие, Тор подхватывая его, случайно проходится ладонью по пояснице. Локи замирает, и Тор чувствует, как заполошно бьется сердце брата.
 – Тихо, тихо… – Тор останавливается и шепчет это «тихо» брату, пока тот не успокаивается и неуверенно делает шаг к купальне.
 Локи хватается за бортик ванной и пытается перекинуть ногу, но едва не падает. Тор мягко расцепляет его судорожно вцепившиеся в мрамор пальцы и, подхватив на руки, как ребенка, опускает в воду, которая мгновенно становится розоватой. И держит до тех пор, пока поврежденная кожа не привыкнет к температуре и прекратит так сильно болеть.
 Локи откидывает голову на согнутый локоть Тора и замирает.
 Глава 6. "Я заслужил это". (Часть 2)  
 – У нас получилось, – тихо говорит Тор. – Ты в порядке?
 – Да… – голос Локи едва слышен за шумом воды.
 – Наверное, стоит размотать бинты на запястьях, я ведь так и не обработал эти раны… Локи? – Тор тревожно смотрит в лицо брата, пытаясь уловить хоть какую-то эмоцию.
 – Да, – эхом повторяет Бог Безумия, не открывая глаз.
 Тор вмиг ставшими, почему-то, неуклюжими пальцами дергает неаккуратный узелок на левой руке брата и осторожно разворачивает слой за слоем. Берет тонкую ладонь в свою и опускает в воду, невольно дергаясь, слыша рваный выдох, срывающийся с разбитых губ. То же самое он проделывает и с повязкой на другой руке, правда кровь там подсохла и бинт приходится отдирать. Громовержец опускает руку мага в воду и запоздало понимает, что сначала нужно было отмочить бинт.
 – Прости, – Бог Грома осторожно проводит ладонью по черной макушке младшего, – я сделал тебе больно.
 – Не сильно, – через долгую паузу говорит Локи и чуть дергается, когда запястье задевает о дно ванной.
 Тор не знает, что на это ответить. Он подхватывает Локи под спину и опускает его в воду так, чтобы на поверхности осталось только лицо. Запускает пальцы в волосы и долго перебирает их под водой, стараясь смыть всю кровь и грязь. Тор пытается найти на теле брата место, прикосновение к которому не доставляло бы тому боли, но безуспешно. Почти каждый участок кожи так или иначе поврежден: будь то царапина, ссадина, ранка, или синяк… разрезы и даже… ожоги?
 – Откуда у тебя ожог? – Тор не успевает удержать вопрос, сорвавшийся с языка.
 – Этот? – Локи дотрагивается до воспаленной кожи на прессе. – Не думаю, что тебе хочется знать все… отвратительные подробности…
 – Если ты расскажешь, то возможно, тебе будет легче…
 – Станет легче… – эхом повторяет Локи. – Хорошо… что ты хочешь услышать? Как он трахал меня? Или, как я слизывал сперму с его члена? О, да… – Локи истерично и коротко смеется, не обращая больше внимания на брата, – это было непередаваемое ощущение… Как он насаживал меня на себя. Ты не представляешь, как… как это больно… Будто в твой зад вталкивают десятки ножей… Или, может, ты хочешь услышать, как он кончал мне на лицо, или на спину? Как разрывал кожу? А может мне рассказать, как я кричал сначала? Как звал… – Локи сглатывает и слизывает с губ слезы, – как можно рассказать о боли, которая разрывает запястья, как шипы вгрызаются в плоть, а сзади вдалбливается он?..
 – О, боги!... Локи, прекрати!
 Но трикстера уже не остановить. В его глазах вспыхивает безумие. Он скидывает с себя руки брата, и вцепляется в бортики ванной.
 – Прекратить? Прекратить!? Ты ведь сам… Сам просил меня рассказать! Ты ведь говоришь, что мне станет легче! Как, черт возьми, мне может стать легче?! Как я смогу жить, вспоминая это?! Как он раз за разом растягивает меня, как шлюху, как загоняет в меня свои пальцы, как долбится своим членом в мой рот... – Локи заходится истеричным смехом, который переходит в надорванный крик-плач.
 Тор подхватывает его под спину и шепчет на ухо всякую чушь, пытается успокоить поглаживанием по плечам…
 – Прости! Пожалуйста, прости!.. Я не должен был… – шепчет он, утыкаясь губами в висок брата, – как я мог, Локи? Как я мог?..
 И тут трикстер судорожно выдыхает и говорит спокойным и пустым голосом:
 – Мне не стоило истерить…. Извини, ты не должен был всего этого слышать. Я просто сорвался.
 – Ты ни при чем, брат…. Любой бы на твоем месте…
 Локи вздрагивает и прерывает его:
 – Никто не должен быть на моем месте. Это… Я никогда не пожелал бы такого никому…
 – Я не это имел в виду…. Я просто хотел сказать, что ты держишься, Локи…
 – Ну, да…
 Локи прикрывает глаза, а Тор мягко и почти незаметно поглаживает его мокрые волосы… Ему кажется, что Локи становится в этот момент похож на прежнего себя.
 В мозг мягко и незаметно прокрадывается очередная картина из того бесконечного года. Локи не сказал бы точно, когда именно что происходило, все дни, проведенные в Йотунхейме, слились для него в единый кошмар, прерывающийся несколькими часами мучительного забытья. Но этот эпизод… он намертво отпечатался в мозгу. Подобное тяжело стирается из памяти… 
  Тьма… Осязаемый мрак. Обволакивает, выпивает мысли… Почему факел на стене потушен? Но бывшему асгардцу все равно. Он считает секунды. Вот… чуть скрипит лед, шуршат шаги… Что-то громко падает, заставляя трикстера болезненно сжаться и застонать сквозь зубы от неудачного движения, потревожившего раньше времени изуродованные запястья.  
  Дверь распахивается, пропуская в камеру лучик холодного синего света, и вот оно… Темная мускулистая громада мучителя. Бюлейст, наверное, что-то говорит, как и всегда, когда приходит… Но маг не слышит. Он, неосознанно закусив губу, наблюдает, как сокращается расстояние между ними. Палач и жертва…  
  Тело привычно обдает холодом и болью, когда тяжелая рука опускается на поясницу.  
  – Ждал меня, сладенький? – сахарно спрашивает йотун. И от его тона по спине ползут мурашки. Такой тон значит, что сегодня у Локи особое расписание…  
  – Пошел ты… – выдавливает трикстер онемевшим от ужаса языком, еще надеясь разозлить мучителя, чтобы все прошло побыстрее…  
  – О! Настрой у тебя боевой! Я люблю, когда злятся, Локи… – то, как он выговаривает его имя… Боги!