You are not alone, brother (СИ)

  Локи прикрывает глаза и тщательно старается сдержать судорогу, которая вот-вот начнет дергать его с ног до головы…  
  Чужие пальцы липко пробегаются по талии, оглаживают ягодицы, чуть сжимают кожу… и, намеренно причиняя боль, медленно отстегивают наручники.  
  И Локи с глухим стоном валится лицом на пол, не успев подставить ладони. Под скулой сразу расплывается мокрое черное пятно, а в голове набатом пульсирует боль. Тут же исчезает ощущение пространства, тусклый свет меркнет и трикстер беспомощно извивается на льду, силясь определить, где верх, где низ…  
  Мощный пинок заставляет его замереть, проглотив болезненный вскрик. Из глаз брызжут слезы. Наверное, от неожиданности…  
  Холодная, нечеловечески сильная рука вздергивает его на колени и вдруг все прекращается. Локи часто моргая, в тщетной попытке избавиться от головокружения, обреченно замирает, ожидая команды. 
  И она не заставляет себя ждать: 
  – Скажи мне, ты знаешь, какой сегодня день? – голос Бюлейста звучит как-то особенно гадко. 
  – Нет, – коротко выговаривает трикстер. 
  – Ну, как же ты мог забыть? – с фальшивым участием спрашивает йотун. – Сегодня день твоего рождения, Локи. Помнишь? 
  – День моего рождения, – тупо повторяет он, и из глаз потоком катятся слезы. В этот момент трикстер себя не контролирует. В мозг жутким калейдоскопом врывается поток мыслей, так тщательно блокируемых до этого момента. И Локи тихо и безумно смеется, давясь слезами, смехом, кровью, попавшей в рот… Смеется, заставляя мучителя отшатнуться от неожиданности.  
  Но Бюлейст быстро оправляется от замешательства и Локи получает тяжелый удар по лицу, заставляющий его подавиться истерическим хохотом. Боль отрезвляет, и трикстер, прикрыв глаза, покорно ждет продолжения побоев. Они, собственно, себя ждать не заставляют. Второй удар припечатывает Бога Лжи к стене. Из легких мгновенно исчезает весь воздух и маг, судорожно пытаясь вдохнуть, сползает на пол, оставляя на стене черную широкую полосу.  
  Потом следует еще один удар, и еще… Локи теряет им счет. Главным для него сейчас становится не закричать слишком громко и попытаться хоть как-то защитить голову…  
  Наконец, Бюлейсту надоедает эта игра, и он присаживается рядом с ним на корточки: 
  – Так вот, – как ни в чем не бывало, продолжает он, – поскольку у тебя сегодня День Рождения – у меня есть для тебя особый подарок. Ты сделаешь сегодня все сам. 
  – Что… – Локи сглатывает кровь, – что я должен делать? 
  – Какой ты непонятливый… Ты сам подготовишь себя для меня, милый.  
  Локи резко вскидывает глаза, не веря, что слышал это… Он еще надеется, что ослышался, что это все из-за шума в ушах, дикой головной боли… Боги! Это не должно быть правдой! 
  И Бюлейст замечает в его глазах это смятение. И он несказанно рад… Локи ощущает его злую радость, его ненависть к нему…  
  – Начинай, – командует йотун, садясь на пол, и откидывается на руки.  
  – Я… не буду, – Локи сжимает кулаки, заставляя себя договорить, – этого делать.  
  – Не будешь? – в глазах нового короля Йотунхейма появляется ярость. 
  И трикстер видит в его глазах эту ярость. Видит новую боль. И ему стоит всех моральных и физических сил выдохнуть одно короткое слово: 
  – Нет.  
  – Ты будешь просить, чтобы я позволил тебе это сделать, – неожиданно спокойно говорит йотун и встает. Локи инстинктивно вжимается в стену, но Бюлейст проходит мимо него. К той стене, где висит потухший факел. От щелчка пальцев смола вспыхивает, бросая тревожные красноватые отблески на блестящую стену.  
  Мучитель берет древко в руки и возвращается к Локи. Мгновение – и трикстер лежит на спине, стараясь расслабиться. И тут… Будто тысячи голодных волков впиваются в его незащищенное тело! Из горла вырывается не то крик, не то вой… Локи выгибается, пытается отползти в сторону… но чужая рука держит крепко. Бог Лжи с ужасом опускает глаза на живот… по синей коже ползет веселый огонек… ползет, будто таща за собой борозды опаленной кожи… Сжигает его тело… В нос ударяет жуткий запах, напоминающий об огромных погребальных кострах. Запах смерти. Кожа йотуна не переносит огонь. 
  От боли сознание мутнеет, разум отступает на второй план. И Локи кричит. Кричит срывая голос: 
  – Да! Боги, да! Я сделаю! Все, что ты скажешь!  
  Бюлейст еще некоторое время любуется огнем, а потом задувает его. 
  – Давай, – с улыбкой командует он, – порадуй и себя, и меня.  
  И Локи закусив губу поднимается. Садится на колени, заводит дрожащую руку за спину. Чуть медлит… Потом, крепко зажмурив глаза, резко проталкивает палец в отверстие, растравливая едва переставшие кровоточить разрывы. Тело тут же пронзает боль и обжигает стыд. Локи чувствует, как по пальцу течет кровь. 
  «Наверное, так лучше, – отстраненно думает он, – кровь поможет, как смазка…». 
  Палец скользит, вызывая все новые и новые волны разрывающей боли. Локи знает, что в нем сейчас всего один палец, но кажется, что их десять…  
  – Ну, что ты там застрял? – нетерпеливо и как-то сально спрашивает Бюлейст, – давай второй! 
  Локи молча кивает и закрывает глаза, чтобы мучитель случайно не прочитал в его взгляде дикую, почти неконтролируемую ненависть. 
  И тихо всхлипывает от боли, когда вталкивает в себя второй палец.  
  Отстраниться… просто, перестать думать. Перестать думать… Расслабиться. Заставить себя перестать чувствовать. Автоматическое исполнение команд. Забыть, как он сейчас выглядит… Не думать об этом! Просто перестать…  
  Тьма перед зажмуренными глазами вдруг становится золотистого цвета. И из этого золотого света вдруг проявляется лицо Тора. Его брат улыбается теплой улыбкой, так, как только он один умеет. Голубые глаза будто светятся изнутри. И измученному Богу Лжи Тор кажется посланником небес. 
  – Брат… – шепчет он, – привет… 
  – С Днем Рождения, Локи, – смеется Тор, – я не забыл, видишь?  
  – Спасибо, что пришел, – Локи растягивает губы в улыбке. 
   
  Вдруг, в мозг, заставляя дернуться, прорывается команда: 
  – Третий палец!