You are not alone, brother (СИ)

 – Теплый, – шепчет он, слегка отстраняясь, – теплый…
 И Тор понимает: здесь не было тепла. И губы, грязно целовавшие его брата, тоже всегда были холодными.
 – Тор? – шепчет Локи, – скажи мне, это ведь сон, да?
 – Локи, это не сон. Не сон! Я здесь, с тобой! Я пришел!
 – Пришел? – трикстер с трудом поднимает руку и касается бедра Тора, – такой теплый, – хрипло шепчет он, – такой теплый… Хоть бы это был не сон, а я умер!
 – Локи, идем! Нам нужно идти, попробуй встать, пожалуйста! Мне не справиться без твоей помощи! – Тор чувствует, как по щекам текут слезы.
 – Мне больно, Тор… – неуверенно говорит Локи, – я не смогу идти быстро.
 – Ничего, – Тор сглатывает спазм, – ничего. Я рядом, Локи. Я помогу тебе.
 И начинается самое страшное. Тор ставит Локи на ноги, а тот беспомощно цепляется за его руки. Теперь, когда он опирается на ногу, рана на бедре начинает кровоточить с новой силой. И Локи тихо и хрипло выдыхает от боли, перенося вес на левую ногу. Только теперь Тор с ужасом видит кровь, стекающую ручейками по внутренней стороне бедер брата. Этого, конечно, следовало ожидать, но…
 Локи перехватывает его взгляд и слабо усмехается:
 – Противно меня трогать, да? Я понимаю…
 И столько боли в его голосе, столько отвращения к самому себе, что Тор чувствует, как в глазах снова набухают слезы.
 – Не смей говорить так, понял?! Ты ни в чем не виноват!
 Локи молча кивает и опускает голову.
 – Идем, – Тор обхватывает его поперек груди и делает шаг. Он боится, что Локи сейчас обвиснет у него на руках, но этого не происходит. Локи делает тот же самый шаг. Потом второй. Они идут по коридору, и тут Тор вспоминает, что Локи совсем не одет…. Но как накинешь плащ на его истерзанные плечи?
 – Локи, тебе нужно одеться… я понимаю, это больно, но там…
 Тот молча кивает и останавливается. Тор сдергивает с плеч плащ и накидывает его на брата. Локи дергается, но молчит. Тору в голову приходит мысль, что он сам хотя бы застонал, когда шерстяная грубая ткань коснулась бы ран.
 – Как ты собираешься убраться отсюда? – вдруг тихо спрашивает Локи, - ведь едва ты заберешь молот, на тебя накинется вся эта орда.
 – Я не думал об этом еще… Откуда ты знаешь про молот?!
 Локи резко дергает подбородком:
 – Думаешь, я полностью потерял разум? Кое-какая часть меня еще соображает. Я уверен, что ты проник сюда не тихо, как это было бы легче, а всполошив весь Йотунхейм на десять лиг во все стороны. Ты ведь положил молот на Бюлейста и отправился сюда? Ничего глупее никто бы не придумал.
 Губы Тора расползаются в улыбке – это его братишка. Вздорный, умный братишка.
 – Так как ты собираешься уходить к тропе? Это ведь далеко.
 – Не знаю, – в голове толкаются мысли, попытки сгенерировать идею, но...
 – Тогда… Думаю, мне удастся телепортировать нас к тропе, и ты призовешь молот…
 – Даже не думай! Тебя же… он же тебя…
 – Как хочешь, – равнодушно говорит Локи и опускает голову.
 Тора словно обжигает. Он понимает, что Локи услышал в его недоговоренной фразе.
 – Ты можешь попробовать, Локи. Я просто боюсь, что ты не сможешь…
 – Ты должен увеличить площадь нашего соприкосновения, – Локи так и не поднимает голову, – лучше будет, если ты снимешь с меня плащ, а с себя нагрудник, наручи и наплечники, потому что мне будет тяжело переносить нас так, – даже в таком состоянии Локи дотошен и проговаривает, все, что должен снять Тор. Правда, голос его пустой и надорванный, почти совсем не похож на голос прежнего Локи.
 Тор мысленно заставляет доспехи исчезнуть и осторожно снимает плащ с брата. Вся кожа Локи в крови, кровоточат даже самые мелкие царапины, но его брат даже не морщится. Будто не чувствует.
 – Прижимайся, – тихо говорит Локи, не поднимая глаз, – так, чтобы вся поверхность соприкасалась.
 – Но у тебя на пояснице…
 – Я привык, – так же тихо отвечает трикстер.
 И Тор понимает, что если сейчас прикоснется к рваной ране шершавой тканью рубашки, его брат испытает такую боль, от которой он сам орал бы. И он резко дергает края воротника, разрывая рубаху надвое, и осторожно прижимает к себе окровавленную спину брата. Локи дергается и замирает.
 Он впервые поднимает руки, поворачивает их вверх ладонями и как бы протягивает их Тору.
 – Я должен взять тебя за руки?
 – Тор, я понимаю, что это противно, но да… Прости.
 Тор давится словами и замирает.
 – Тор, я… – потерянно говорит Локи, по-своему объясняя его промедление.
 Тор осторожно берет в свои ладони узкие и холодные ладони брата и чуть не дергается. Все руки Локи липкие от крови, натекшей с запястий.
 – Больно?
 – Ничего… Теперь помолчи, я должен сосредоточиться, – и Тору на миг чудится в голосе брата прежняя властная интонация. Но только на миг…
 И Локи начинает говорить. Его надтреснутый тихий голос, кажется, заполняет собой все пространство. Вокруг них начинает сгущаться зеленый огонь. И чем сильнее разгорается огонь – тем слабее становится голос трикстера, тем сильнее он обвисает на руках Тора.
 И Тор не знает, что ему делать. Он только сильнее прижимает к себе брата, надеясь, что это поможет.
 Вдруг пространство вокруг начинает мутнеть и скручиваться. Тора будто его же молотом ударяет в грудь и разрывает на куски. Мгновение – и он стоит у входа на тропу, сжимая руки брата.
 Глава 4. "Не прикасайся!" 
 – Локи?
 Трикстер не отвечает, и Тор чувствует, что он не просто опирается на него… Тело Локи абсолютно неподвижно и расслабленно.
 Тор поворачивает брата лицом и, перехватив его поперек груди, опускается на лед. Усилием мысли он снова призывает доспехи и завертывает Локи в плащ.
 И призывает молот. Тот не заставляет себя ждать и практически сразу оказывается в руке Бога Грома.
 – Локи, ну очнись же!
 Не дождавшись ответа, Тор берет брата на руки и тяжело шагает по направлению к Асгарду.
 Идти недалеко, но этот час… Тор прижимает к себе хрупкое тело брата и чувствует, как по рукам, просачиваясь через плащ, стекает кровь. Тор заглядывает в лицо трикстера. Разбитые губы чуть приоткрыты, щеку пересекает длинный разрез, припухший по краям. Бог Грома поправляет черные пряди, прилипшие ко лбу, и стирает с виска брата уже подсохшую массу, подозрительно похожую на… К горлу подкатывает ком, и Тор с трудом выдыхает сквозь зубы. В мозгу только сейчас высвечивается ясное понимание случившегося.