Жизнь началась (СИ)

– Китнисс? – его голос был одновременно заспанным и взволнованным.
– Хвала Небесам! Ты можешь идти? – Пит ошарашенно кивнул, явно ожидая от меня другой реакции, – Тогда бежим!!!
Уже дома я смогла полностью, точнее почти полностью, рассказать любимому всю историю, что произошла с нами в лесу. И уже тысячу раз сумела пожалеть об этом. Невыносимым было видеть, как он вновь и вновь ненавидит себя за случившееся. Все свои царапины и синяки решено было свалить на ветки, чтобы не расстроить его ещё сильнее. Только Пит не сильно верил в мой рассказ.
– Почему ты не оставила меня в лесу? – его голос сейчас не выражал ничего, словно я говорила не с человеком, а с роботом.
– Как бы тогда я смогла жить, с грузом ответственности за спиной, что душил бы меня?
– Но ты рисковала своей жизнью.
– Неужели ты думаешь, что моя жизнь стоит дороже твоей? – в голосе появляются панические нотки.
– Так оно и есть. Жизнь чудовища, в которое я превратился не стоит и грязи под ногами.
– Не говори так!!! – начинается истерика, – Ты вовсе не чудовище! Как ты этого не понимаешь?! Ты жертва!
– Только ты так думаешь, – Пит невесело улыбается и встаёт с кресла, направляясь в нашу спальню. Я не смею остановить его.
Становиться слышно, как он возиться в спальне. Наверное, решил сегодня лечь пораньше. Я его понимаю, день выдался тяжелый и морально, и физически. Иду в душ, в надежде расслабиться под горячим потоком воды. Грязь, а вместе с ней и напряжение уходят, оставляя после себя место опустошенности, желание поскорее оказаться в крепких объятиях любимого и уснуть. Чистую одежду я взять забыла, а старую, как только сняла, бросила в стирку. Придется идти в одном полотенце. Может оно и к лучшему…
Пит сидел на нашей кровати, лицом к стене, не обращая ни на что внимания. Он даже не шелохнулся, как это было всегда, когда я опустилась на кровать рядом с ним. Движения не было и тогда, когда я обняла его, так, что слышала каждый удар измученного сердца.
– Ты ни в чём не виноват. Все хорошо, все хорошо, – я нежно поцеловала его в лоб, но любимый никак не отреагировал.
– Пит…
Ноль реакции, даже не посмотрел на меня.
– Пит, – последний раз позвала я и вновь безуспешно.
Собрав волю в кулак, я решила, что пора действовать. Встав напротив его каменного взгляда, которым он хотел пробить стену, я сделала как бы нарочное движение. Моё белоснежное, а точнее просто белое, полотенце без единого звука упало на пол.
– Ой.
Моё женское чутьё не подвело меня. Пит не просто смотрел на меня во все глаза, как будто впервые меня увидел. Он притянул меня в свои объятия, и мы оба оказались на кровати.
– Китнисс, – только и сказал блондин, прежде, чем поцеловать меня.
В этом поцелуе не было того, что было обычно. Он казался прощальным, словно намекавшим на скорую разлуку, но я знала, что ей не суждено случиться. Я не решалась прервать поцелуй, хотя в глотке воздуха я сейчас нуждалась больше всего на свете. Когда любимый, наконец, оторвался от моих губ, страх ледяной волной прошелся по телу. Его глаза пылали ненавистью второй раз за сегодняшний день. Это вновь случилось. Охмор показал, на что он способен.
– Боишься меня, Сойка? – в голосе слышался металл, что разрывал барабанные перепонки и острыми иголками впивался в сердце. Я ничего не могла ответить. Не в том положении, не сейчас, когда я нагая лежала под ним не в силах пошевелиться.
– Отвечай! – рявкнул блондин и с силой ударил меня ладонью по лицу, на глазах выступили слёзы, – Боишься меня?
– Да! – слёзы обжигающими потоками льются по щекам, доказывая мои слова.
Он ничего не говорит, лишь начинает с силой проходиться ладонями по моему телу, сжимая, а то и ударяя, но я не могла его остановить. Я не могла ударить своего мальчика с хлебом.
– Пит! Пожалуйста! Нет! Очнись! – закричала я, как только он начал раздвигать мои плотно сомкнутые колени.
– Заткнись! – парень вновь ударил меня, на этот раз сильнее, намного сильнее.
Я поняла для себя одно: он не остановиться, как ни проси. А самое главное, что потом он будет ненавидеть себя за содеянное до такой степени, что страшно представить. Ведь если вспомнить, что с ним, и с его домом, случилось после приступа в пекарне, то это скорее всего окажутся лишь цветочки перед зарождающейся бурей.
– Сойка ты готова? – шепчет Пит, в его словах чувствуется желчь. Он нагло вторгается указательным пальцем в моё лоно, заставляя вскрикнуть от неожиданности.
Я продолжаю молчать, но про себя молю, чтобы эта пытка поскорее закончилась.
– Нет? – он делает изумленные глаза, явно наслаждаясь своей игрой, – Что ж, это легко исправить.
И тут блондин целует меня, целует так, что хочется умереть. Его язык, как бы омерзительно сейчас это не было, вторгается в мой рот, обшаривает его. А потом он с силой кусает меня за нижнюю губу. Во рту чувствуется металлический вкус крови. Стон сам вырывается из моих уст, но он не догадывается, а может только делает вид, что это стон боли.
– Пора! – рявкает он и бесцеремонно входит в меня.
О, как я ненавидела Сноу в этот момент! Как мне хотелось, чтобы он умер снова!
Пит сделал толчок, потом ещё. На его лице промелькнула задумчивость, а потом он рукой, которой совсем недавно месил тесто для хлеба, схватил меня за горло. Стало нечем дышать.
– Ты, как я погляжу, не так невинна, как кажешься! Кто это сделал? Кто?! Гейл?! Отвечай сука!
Ещё один удар по лицу. Но тут его хватка немного ослабла, видимо, чтобы у меня появилась возможность ответить ему.
– Нет, – хриплю я и отворачиваю голову, чтобы не видеть столь родного лица.
– Да ты у нас шлюха! – Пит заливается хохотом, – Грязная Шлюха! – пощёчина, толчок, – Шлюха, – рычит он, вновь бьёт, вновь двигается внутри меня.
Потом толчки уже не сопровождались словами, зато удары перешли на живот. Кулаком по животу. Каждый раз. В глазах начало темнеть. Потом он, наконец, замер во мне, изливаясь в моё тело.
– Знаешь, сука? – Блондин пошевелился и вышел из меня, – У нас может быть ребенок, – он заржал, именно заржал, его смех не был похож на человеческий, – Ребёнок от шлюхи.
Потом он встал с кровати, перед этим вновь ударив меня по щеке, словно это был прощальный воздушный поцелуй, и ушел.
А я так и осталась лежать. Ни сил, ни желания шевелиться не было. Хотелось сжаться в комочек и плакать, долго плакать.
Ребёнок. Рука непроизвольно потянулась к животу. Если его слова окажутся правдой, то я стану мамой. Мамой. Нет, нет я не могу стать мамой.
Не сейчас, ни когда ещё. Дети не должны жить в мире, в котором ещё недавно шли бои, на смерть.
Темнота сгущалась вокруг постели. Довила на глаза и, в конце концов, победила.
– Китнисс? – взволнованный голос вырвал меня из непродолжительной дрёмы. Он вернулся, по-настоящему вернулся.
– Пит? – мой голос был таким странным.
– О нет! Что я наделал с тобой, Китнисс?! – любимый упал на пол рядом со мной, пока я свешивала ноги с кровати.
– Всё хорошо… – лгу я, сама не веря себе.
– Нет, нет, нет, – он хватается руками за голову, – Нет! Нет! Нет!
Срывается с места, хватает чемодан, который заранее приготовленный, лежал в углу комнаты, так, чтобы его не было видно, и уходит, вернее, бежит из дома, прямо в холодную ночь улицы. Подготовился. Планировал.
Я теряю много времени, заворачиваясь в одеяло, и только потом выскакиваю на крыльцо. Его нигде не видно.
– Пит! – в отчаянии кричу я, – Пит! Пит! Пит!
Ничего. Абсолютно. Я потеряла своего мальчика с хлебом…
====== Глава 11. POV Пит ======
Что я здесь делаю? Это первое, что приходит мне на ум, как только приступ проходит. К этому невозможно привыкнуть, словно нечто большое и ужасное врывается в моё тело, забивает сознание в угол и начинает управлять мозгом. Я нахожусь в непонятном, тёмном месте. Это не дом. Больше похоже на сарай. Все вещи в нем сломаны. Неужели, это я сломал? Где Китнисс? Надеюсь, что её не было рядом, когда это произошло.