В западне

Она подняла палец, чтобы он замолчал.
- Ты меня очаровал. Хорошо образованный, уверенный в себе, задорный. Я ночи не спала, гадая откуда вообще берутся такие парни, как Броуди Донован. А потом мы съездили к твоим родителям. Они произвели на меня сильное впечатление. Отличные люди. И ты шел по их стопам. Все, к    чему ты прикасался, что делал в первые двадцать пять лет жизни, должно было как по мановению волшебной палочки становиться золотым.
- Ты ушла из-за моей хорошей жизни? – Он не сумел сдержать недоверие в своем голосе. – Потому что у меня были отличные родители?
- Нет. Конечно нет. Я ушла потому, что мы очень разные. И такими разными остались бы навсегда.
 Она увидела недоумение на его лице и поняла, что никогда не поймет этого, если она не расскажет ему правду, всю правду.
- Броуди, я выросла на стоянках для автофургонов.
- Бедность не порок, Элли.
- Ты прав. - Она  сглотнула. - В двенадцать ко мне стал приставать отчим. Гладил меня. Заставлял трогать его. Делать ему всякое.
У него изменилось лицо.
- Этому Риверсу?
- Да.
- Надеюсь, урод закончит свои дни в тюрьме.
- Ему ничего не грозило, сколько  бы раз он это ни делал. Я рассказала матери, но  она мне не поверила. Велела помалкивать, чтобы у нас всех не было неприятностей.
- Как у нее язык-то повернулся такое сказать?
- Не знаю. В двенадцать лет я не понимала абсурдности ее реакции. Только ненавидела Риверса за то, что он творит со мной. Жила в страхе, что дверь в мою спальню вот-вот откроется. Плохо спала, прогуливала школу.
- И что дальше?
- Одна учительница связалась с социальными службами, они вызвали мою мать. Сомневаюсь, что она все им рассказала, потому что Риверса не арестовали. Но наверное, мать испугалась и решила уехать со мной куда подальше. Когда Риверс работал во вторую смену, мы погрузили  вещички в машину и тронулись в путь.
Я от радости ни о чем не спрашивала. Только через  несколько лет поняла причину скорого отъезда. Мать испугалась, что ее арестуют как пособницу.
- Я… Мне так жаль.
Она увидела сострадание на его лице. Коснулась рукой его щеки:
- Все хорошо. Это было давным-давно.
Он ничего не ответил. Наверное, понимал, что она просто хочет его успокоить. Шрамы от таких ран остаются на всю жизнь.
- Мы переехали в Юту. На другую автостоянку, Мать сказала, что не сердится на меня, но я понимала, что она злится. Винит во всем меня.
- Сейчас-то ты понимаешь, как это было нелепо с ее стороны?
- Сейчас - да. А в двенадцать лет мне казалось, что она права. Они с Риверсом развелись, и мать больше никогда не вышла замуж. Думаю, она считала виноватой в этом и меня.
- Иногда взрослые соображают хуже, тем дети.
- Точно. Жизнь у меня не складывалась. В шестнадцать лет бросила школу и вернулась домой.
Она замолчала и выжидательно посмотрела на него.
- Наверное, ужасно было так поступить, - сказал он.
Она замахала рукой.
 - Броуди, я же не в университете училась. Вот  если бы ты в медицинском институте считался первым студентом курса и вдруг решил все бросить. Я часто смеялась над  тем, что не готова даже к учебе в колледже. Ну не готова и ладно. Не могла в него поступить, потому что ничего не знала.
- Меня это не беспокоило. И я бы тебе помог.
Она печально покачала головой:
- Я хотел тебе все объяснить. Когда ты сделал мне предложение, сказала себе, что заслужила тебя и то счастье, которым ты наполнил мою жизнь, Но потом ты начал подыскивать работу и ходить на собеседования. В двух больницах нас приглашали пообедать. И я решила, что в этом мире люди судят о  тебе по твоей подруге.
- Ты производила отличное впечатление.  Всем нравилась.
- У меня криминальное прошлое, Броуди. В свои семнадцать лет меня на шесть дней арестовали. А вообще я провела за решеткой тридцать два дня.
Он тяжело сглотнул, возможно не понимая толком, как юные девушки на улицах зарабатывают на жизнь и крышу над головой.
- За что?
- Расколошматила машину одного типа. Работала в баре. Девушке без диплома больше никуда не устроится. А он начал ко мне приставать. Никак не могла его отшить. Однажды вечером он полез мне под юбку, и я пришла в ярость. Начала бросать бутылки в его машину. И скоро она походила на месиво из разбитого стекла и ликера.
- Он получил по заслугам, Элли. Идиот. Поделом ему. Натерпелась ты. Неудивительно, что так остро реагировала на домогательства.
Она пожала плечами:
- Там сплелось все сразу. В одно и то же время в том же месте. Докторр Броуди Донован решил жениться на неудачности с криминальным прошлым. Я не могла стать первым в твоей жизни несовершенством. Не могла допустить, чтобы ты впервые так лопухнулся. Просто нe могла.
Броуди окаменел. Потерял дар речи. Она ушла тогда, тобы защитить его.
Он встал и заметался по дому. Внутри у него все кипело, а голова, казалось, вот-вот взорвется от мыслей. Сердце бешено колотилось.
Найден ответ на вопрос, который не давал ему покоя тринадцать лет. Она ушла не потому, что недостаточно любила. А потому, что любила  слишком сильно.
 Как же важно иногда найти и сказать нужные слова! Он остановился и посмотрел на нее в упор. Она побледнела, на щеках виднелись потеки от слез.
И она была прекрасна.
- Элли, я не совершенство. И мне бесконечно жаль, что тебе показалось, будто ты должна быть совершенством рядом со мной. Мне это не нужно, я этого не хочу.
- Но…
Он поднял руку, чтобы она замолчала:
- Пожалуйста, дай мне закончить. Ты очень красивая и, возможно, самая бесстрашная и в то же время покладистая женщина, которую я встречал. В детстве тебе досталось как никому другому. Не знаю, как ты совсем справилась, но понимаю, что ты выдержишь. - Он покачал головой. - Ты былавзрослым человеком, когда мне мама гладила рубашки. Это я слишком  простоват, а не ты.
- Не валяй дурака.
- Ты все время это твердишь. Пускай я выгляжу смешным, наплевать. Думай обо мне что угодно. Ты сказочная женьщина, Элли. Я считал так тринадцать лет назад и считаю сейчас. Я люблю тебя, Элли.
Она упала ему в объятия:
- О, Броуди! Чем я заслужила тебя?
- Мы оба это заслужили. Мы идеально подходим друг другу.
Он поцеловал ее, его язык проник в ее рот, его тело прижалось к ее телу. Затем он поднял ее так, что ее ноги под коленями коснулись кровати. Мягко положил ее на постель и лег с ней рядом на смятые простыни. И начал нежно и страстно ее любить.
Когда Элли проснулась, в домике было жарко.  Броуди нарезал манго и разложил на подносе вместе с ломтиками хлеба и сыра. Он повернулся к ней:
- Проголодалась?
- Да. Все еще мечтаю о чизбургерах и картошке.
Он пожал плечами:
- Прошу прощения. Все, что у нас есть. К сожалению, тебя занесло в хижину с фруктами, сыром, хлебом и ореховым маслом.
- Это лучше брюссельской капусты и взбитых яиц с молоком и коньяком.
- Точно. - Он протянул ей кусок хлеба с ореховым маслом. - Как только приземлимся в Штатах, возьму тебе чизбургер и жареной картошки. А если будешь себя хорошо вести, то и шоколадный десерт.
Они много говорили о том, как оказались в глуши джунглей, но не обсуждали будущее. Насколько сложным был их недавний поход - настолько сказочным оказалось предложение, неожиданное, о котором они думать не думали, потому что это совершенно исключено.
Но все оказалось возможным. Хотя и ненадолго.
- Чем думаешь заняться после возвращения в Штаты? – спросила она.
- Меня ждет работа в Сан-Диего. Войду в группу ортопедов. Надеюсь больше не видеть жертв бомбардировок. – Он откусил сыр. – А у тебя какие планы?
- Буду искать место жительства для меня Миа. Потом устрою ее в школу. Затем надо найти работу. - Она улыбнулась: - Тысячу разных дел надо сделать, и все одинаково важные.
От его выразительного взгляда ей стало еще теплее.
- В Сан-Диего приятный климат – много солнца, тепло. Подходит для ребенка. Я имею в виду, что тебе незачем ехать в Сиэтл, Буффало или еще куда-то.