Покоритель сердец

    Рони тоже работал в «Маккленон индастриз». Гений в электронике и недотепа, как это часто бывает, в повседневной жизни. Ханна, которая была несколькими годами старше, подружилась с ним.
    После ухода из фирмы она потеряла с ним связь, но, вернувшись в Сент-Луис, встретила его в библиотеке, где стала работать. Пару раз даже навещала его в Сэндфорде и искренне привязалась к его матери Эстер.
    — Извини, — виновато промямлил Рони. — Я не знал, что Джейк и Джон позовут его. Я понятия не имел, что он появится здесь.
    Ханна остановила его, похлопав по руке.
    — Все нормально. Не казни себя. Все давным-давно умерло.
    Последние слова не вполне соответствовали истине, но Рони успокоился.
    Он отправился помогать Джейку и Джону, а Ханна тайком изучала Джордана. При одной мысли о том, что она была близка с таким мужчиной, как Джордан, кровь приливала к местам, которых после него не касалась ни одна мужская рука. Он проявил тогда большой опыт в искусстве обольщения. Нет, это не вполне честно. Она хотела быть соблазненной. И испытала неземное наслаждение.
    — Ханна! — окликнул Джордан, заставив ее вспыхнуть. — Помогите мне с досками.
    Ханне очень хотелось предложить ему управиться самостоятельно, но Джейк и Джон наблюдали за ними, хотя и старались не подавать виду. Она решила, что проще будет помочь.
    — Ну? — сказала она в ответ на прищуренный взгляд Джордана.
    — Вы стоите на доске, — объяснил он преувеличенно терпеливо. — Это несколько затрудняет мне задачу. Не то чтобы вы были тяжелее перышка, дорогая, но я сегодня съел недостаточно каши.
    — Вы хотите сказать, что и для вас есть что-то невозможное? — парировала она. До сих пор Ханне не была свойственна язвительность, но этот мужчина, который видел ее обнаженной, который занимался с ней любовью, а потом бросил ее...
    — Хочешь, чтобы я подошел и отодвинул тебя? — спокойно спросил он.
    Джордан говорил слишком тихо, чтобы кто-нибудь еще мог услышать, но Ханна покраснела. Этот самодовольный эгоист не упустит повода прикоснуться к ней. И, конечно, уверен, что она не устоит.
    Ханна шагнула в сторону, нагнулась и подхватила доску.
    — Не слишком тяжело? — поинтересовался он, и Ханна отрицательно фыркнула, решив не разговаривать с ним без крайней необходимости.
    Когда они уложили последние доски у фундамента, Ханна потянулась, уперев руки в поясницу.
    — Устала? — заботливо спросил Джордан, и Ханна спохватилась: он ее рассматривает.
    — Нет, — твердо ответила она. Годы научили ее держаться стойко независимо от обстоятельств. Не сказать, чтобы это всегда было легко — иной раз она сама удивлялась своей выносливости. Но Брюстеры не задаются бесполезными вопросами, когда нужно делать дело.
 Джейк закончил крепить металлическую полоску к фундаменту и укладывал на место первую доску. Рони с ободряющим видом подал Ханне молоток. От Джордана не ускользнуло, что он погладил ее по пальцам.
    Повернувшись спиной к Джордану, Хана нагнулась за гвоздями.
    Удивительно, как ясно вспоминался ему тот вечер. Он заманил ее в спальню, и Ханна не сопротивлялась.
    Он снял с нее очки, распустил волосы, дав им рассыпаться по подушке. Она нервничала и никак не могла справиться с пуговицами его рубашки, так что Джордану пришлось раздеться самому. Но какой сладкой она оказалась в постели!
    Джордан еще не вполне определил характер ее отношений с Рони, но, скорее всего, это была одна из тех спокойных связей, что не создают больших проблем, но и не пробуждают сильных чувств. Он не мог найти другой причины, приведшей ее сюда — при всем ее плотницком искусстве, — кроме интимных чувств, видимо, связывающих Ханну с рыжеволосым электронным гением.
    А Ханна превратилась в прекрасную женщину. Не то чтобы раньше она не была привлекательной — просто тогда она сама этого не знала. А теперь в ней появилась уверенность в себе. Однако чего-то все-таки не хватало.
    Ее улыбки — вот чего! Того, что и привлекло его когда-то. И что он должен обязательно увидеть сегодня.
    Рони она наверняка улыбается. Джордан решительно присел у штабеля досок и принялся искать молоток, приказав себе не думать о Ханне Брюстер. Кажется, с ним не желают иметь дела.
    Что еще более интригует.
    — Мне нужны гвозди, — произнесла она со стоическим терпением, и Джордан, подняв голову, увидел ее силуэт в ярких солнечных лучах.
    — Какие гвозди? — глупейшим образом переспросил он, не совсем понимая, говорит ли с живой женщиной или собственным воспоминанием.
    — Девятый номер, — пояснила она невозмутимым тоном, очевидно избранным для общения с ним. — Вы на них сидите.
    Джордан осмотрел траву вокруг.
    — Я бы заметил, что сижу на гвоздях, — заверил он.
    — Может быть, джинсы мешают циркуляции крови в мозгу, — предположила Ханна, не оставляя сомнений в том, где, по ее мнению, находится его мозг.
    — Ханна! — возмутился он.
    — Ну вот! — воскликнула она, ныряя за бумажным пакетом. — Что я говорила!
    Она сквиталась за недавнюю сцену с доской, и это было неожиданностью. Немногие женщины решались спорить с ним.
    — Я не сидел на них, — настаивал Джордан. Он перенес вес тела вперед, чтобы встать и продолжить разговор лицом к лицу, и наткнулся бедром на что-то жесткое. Рука нащупала металлический крюк. — Вот на чем я сидел.
    Она почти улыбнулась, но улыбка исчезла, не успев материализоваться. Почему ему так важно увидеть эту улыбку?
     Ханна знала, что действует ему на нервы. Его раздражение бросалось в глаза, и ей это нравилось. Семь лет назад ей такое и в голову не пришло бы.
    — Плотники! — позвал Джейк. — Нужны плотники с молотками!
    Ханна и Джордан одновременно обернулись и двинулись к Джейку и Джону.
    Джордан опустился на колени возле нее, быстро забивая гвозди. Их бедра соприкасались, отчего пальцы у Ханны начали дрожать. Она напряженно уставилась в доску перед собой. Она была почти уверена, что он нарочно прикасается к ней, мстя за холодность. Или намеревается снова заманить ее в постель.
    Джордан потянулся за гвоздем, и твердая ладонь скользнула по ее обнаженной руке, оставив на коже невидимую огненную полосу. Ханна затрепетала, ей оставалось только надеяться, что никто ничего не заметил. Впрочем, такая реакция на прикосновение мужчины вполне объясняется долгим воздержанием, успокаивала она себя.
    — Так откуда же такой опыт?
    Вопрос застал ее врасплох, и Ханна взглянула ему в глаза, что было ошибкой.
    — Что?
    — Где ты научилась работать молотком?
    — У отца, — коротко ответила она. —
    Помогала перестраивать наш дом двенадцать лет назад. Он многому научил меня. Иногда брал меня с собой, когда подрабатывал плотником.
    — Ты не рассказывала об этом раньше, — удивленно сказал он.
    На этот раз она намеренно посмотрела ему в глаза, демонстрируя хладнокровие.
    — Честно говоря, Джордан, я сомневаюсь, чтобы вы помнили то, что я говорила тогда.
Вряд ли вы пригласили меня для бесед. — Она хотела дать понять с абсолютной ясностью, что не заблуждается относительно его тогдашней цели: короткая, ни к чему не обязывающая интрижка.
    Для нее-то это значило гораздо больше. Она помнит каждое сказанное тогда слово.
    Ханна резко встала, ушла в противоположный угол и ловко вколотила два гвоздя.
   Джордан подошел и присел рядом. Чересчур близко.
   — Твой отец все еще живет в том доме?
   — Он умер несколько лет назад, — ответила девушка и потянулась за гвоздем, хотя у нее их было вполне достаточно.
   — Извини, — сказал Джордан.
   — Не за что, — резко ответила она. — Мне не нужна ваша деланная чуткость. — Она сказала это так громко, что шум дрели и молотков прекратился. Все посмотрели на них.