Корзинка с сюрпризом (СИ)

 И только вернувшись, медведь, наконец, понял, каким невнимательным идиотом был сегодня весь день. Буквально с порога ему в нос ударил пряный запах течного омеги. Тот самый, который витал тут с самого утра. Ролас замер на несколько мгновений принюхиваясь и про себя недоумевая, как умудрился перепутать этот запах с запахом Мая.
 Они были похожи, но в тоже время разные абсолютно. Запах Мая во время течки был ненавязчивым, мягким и не вызывал у Роласа никакого желания. Просто служил оповещающим звоночком. Природа матушка сама позаботилась о том, чтобы брат не желал брата.
 Запах же, которым сейчас пропитался дом, набивался в ноздри тяжелой волной и вызывал почти бесконтрольную жажду. Жажду навалиться, прижать к себе, уткнуться носом в ямку на предплечье и помечать своим запахом до тех пор, пока нежно-сладкий аромат не смешается с пряной горечью.
 Роласу стоило догадаться раньше, что может значить запах течного омеги в доме, но он слишком привык воспринимать Нильса, как мальчишку. И совсем упустил из виду, что тот практически созревший омега.
 Подтянув повыше рубаху, так, чтобы ворот прикрывал нос, альфа прикрыл глаза на пару секунд, в попытке взять себя в руки. Он не имел права воспользоваться состоянием Нильса.
 Подойдя к постели, на которой спал раскрасневшийся Нильс, Ролас легко потряс его за плечо.
 - Как ты себя чувствуешь? - мягко спросил альфа, когда встретился взглядом с затуманенными карими глазами.
 - У меня… - хрипло прошептал Нильс, но альфа перебил его, не дав договорить.
 - Течка, я уже понял, - Ролас ободряюще улыбнулся. – Ничего страшного. Поднимайся, я сейчас отведу тебя в комнату, в которой свои течки переживал Май. Там очень удобно и уютно, отлежишься несколько дней и придешь в норму.
 Нильс только вяло кивнул, пытаясь встать на ноги. Он ни о чем не мог думать, кроме как о запахе альфы. Потому буквально повис на медведе, когда тот подставил свое плечо, чтобы помочь подняться.
 Нильс ненавязчиво терся всем телом об Роласа, неосознанно пытаясь напитаться его запахом, повинуясь древним инстинктам, которые затмили собой все мысли и желания. А тому оставалось только сжать зубы и подхватить неконтролирующего себя зайца на руки. Таким, с затуманенными страстью глазами, пересохшими губами, по которым то и дело пробегал юркий язычок, и алыми щеками, омега уже не казался больше мальчиком. Тело альфы просто не могло не среагировать на течного омегу, но тут было что-то ещё.
 В конце концов, Ролас за несколько шагов преодолел расстояние до двери той самой комнаты и, толкнув её ногой, занес зайца внутрь, аккуратно опуская на небольшую кровать.
 Комнатка, и в самом деле, была довольно уютная. Небольшая мягкая кровать, столик возле неё, теплая шкура на полу. А от всех остальных отличалась отсутствием малейших щелей в стенах, что в свою очередь не давало запаху распространяться по всему дому и на улицу. А, кроме того, дверь запиралась и отпиралась только снаружи. Иногда омега в течном безумии мог решить искать альфу самостоятельно, и так как следить за Маем круглосуточно в такие дни не представлялось возможным, задвижка изнутри была просто не предусмотрена. Очень кстати Ролас не стал ничего менять в этой части дома.
 Когда альфа отпустил Нильса и отступил на шаг, тот лишь протестующее застонал, не до конца осознавая, куда делось столь желанное тепло. Нил просяще потерся ягодицами о постель и жалобно захныкал, окончательно утратив связь с реальностью.
 А Ролас, не в силах смотреть на это, поскорее выскочил из комнаты, закрывая за собой задвижку на двери. Альфа подрагивающей рукой стер выступивший на лбу пот. Как тут не сорваться….
 Впрочем, теперь, когда источник запаха был надежно заперт, стало немного проще держать себя в руках. Медведь занялся тем, чтобы вывести навязчивый аромат из дома. Открыл окна и двери, невзирая на холод на улице. Лучше так, чем сходить с ума от запаха, забивающегося в нос и заставляющего потяжелеть все в паху.
 Часть 10 
 Ролас занял себя заботами по дому до самого вечера. Пока не пришло время нести поесть Нильсу.
 Омеги в этот период практически не ели, только пили да перехватывали что-нибудь по мелочи для поддержания сил в организме, так что Ролас особо не мучился готовкой и положил на тарелку несколько вчерашних пирожков с мясом. И те, наверное, не съест. Рядом поставил кувшин с водой и простую глиняную кружку, а после понес все это в комнату Нильса.
 К невероятному счастью альфы тот снова забылся тяжелым сном. Так что Ролас лишь поставил поднос на столик и хотел было уже выйти, но не смог сдержать своего любопытства. Слегка склонился над спящим зайцем и втянул носом воздух.
 Запах, как он и запомнил, был просто волшебным. Сладким, но не приторным, как бывало у некоторых омег. С легкой ноткой свежести и с львиной долей тяжелого, влекущего аромата, который невозможно было описать никакими сравнениями. Нильс прямо во сне неосознанно потянулся к альфе, и Ролас, не желая больше рисковать, отшатнулся. Выйдя за дверь, он тяжело облокотился на неё, раздумывая о ситуации, в которой оказался.
 Первый день течки был самым простым. Омега был слишком сонным и слабым, организм только перестраивался, копя силы. А вот дальше начнется настоящий ад. Ролас невольно вспомнил, как переживал свои течки Май, и мысленно содрогнулся. Не дай боги опять по кругу….
 Впрочем, выбора особого и не было, так что альфа, тяжело вздохнув, пошел устраиваться спать. Этот тяжелый день вымотал и его самого, усталость буквально придавила к подушке. И все бы ничего, если бы не навязчивый запах, которым, казалось, пропитался каждый уголок в доме. Он ни на секунду не давал забыть, кто спит за закрытой дверью небольшой комнатушки.
 ***
 Ролас резко открыл глаза и тяжело выдохнул. На улице все еще было темно, громко завывала метель, стучась снежными вихрями в окно. Сев на кровати, мужчина запустил широкую ладонь в растрепанные волосы и тяжело выдохнул. Зимой всегда было просыпаться сложнее всего - сказывались медвежьи гены. Сейчас древние сородичи всех жителей этого острова спали в своих теплых берлогах, что нельзя было сказать о более развитых индивидах. Чем глубже становились сугробы, чем сильнее ударяли морозы, тем слабее становились и медведи. Именно поэтому сонный Ролас некоторое время задумчиво бродил по дому, пытаясь проснуться и прийти в себя. Совсем забывшись, он открыл дверь в комнату Нильса абсолютно неподготовленным. Заполнявший спальню запах ударной волной хлынул на тут же проснувшегося мужчину, заставив вновь захлопнуть дверь и привалиться к ней, уткнувшись в деревянную поверхность влажным от пота лбом. Дыхание резко сбилось, в штанах становилось тесно с каждой минутой. На секунду Роласу показалось, что он готов излиться только от одного короткого обрывка памяти, осветившего картину с обнаженным Нильсом на простынях.
 Тяжело мотнув головой, мужчина оттолкнулся от двери и медленно побрел на улицу к бане. Ласкать себя, помочь себе избавиться от навязчивого напряжения сейчас казалось чем-то грязным и постыдным. Перед глазами все время стояла похабная картина с Нильсом, что медведь просто не мог принять. Растапливая баню, он не обращал внимания на колючий, пронизывающий миллионами игл мороз. Наоборот, это помогало вернуть трезвость уму и хоть как-то успокоиться, дать собраться с мыслями и все хорошенько обдумать.