Корзинка с сюрпризом (СИ)

 - Мой,- властно прорычал он в губы зайца, нависая над ним и заставляя обхватить себя ногами.
 - Ролас, - пронзительно простонал Нильс, приникая к альфе ещё плотнее, обнимая его. Это было сумасшедшее ощущение, осознавать, что ты в чьих-то руках и чьей-то власти. Нильс в порыве страсти проводил ладонями по спине и плечам Роласа, в который раз про себя удивляясь, как природа могла создать что-то столь прекрасное. Мышцы перекатывались под кожей, а в каждом его движение сквозила сдержанная, контролируемая мощь. И все это сейчас принадлежало Нилу. С невесомым вздохом омега прижался губами к шее медведя, мягко прикусывая кожу и оставляя свою метку.
 Нильс раздвинул ноги немного шире, так, что связки отозвались едва ощутимой ноющей болью, и потерся своим напряженным членом об орган Роласа. Внутри у омеги все тянуло и отдавалось невероятным жаром.
 - Пожалуйста, - снова пробормотал Нильс. – Я хочу большего, Ролас, пожалуйста, - и он подался вперед, умоляюще глядя на своего партнера.
 Ролас не ответил. Втянув мальчишку в еще один умопомрачительный поцелуй, он опирался уже на один локоть, чтобы не придавить любовника. Второй рукой он быстро проскользил по влажному от пота боку и нырнул пальцами между ног. Мужчина тут же почувствовал вязкую, тепловатую влагу, которая залила упругие ягодицы Нила, стекала на лавку, позволяя ему еще более плавно и беспрепятственно скользить под ним и возбуждать еще больше. Первый палец вошел слишком легко, его словно затянуло в горячий влажный плен, намекая, что тело омеги способно на большее. Ролас еще раз взглянул на юношу, но тот лежал с закрытыми глазами, так искренне отдаваясь в его руки, что медведь едва не сорвался. Целуя его шею, его плечи, он добавил еще один палец, поглаживая изнутри, растягивая и возбуждая до бессознательного состояния.
 Стон, который издал Нильс, казалось, шел откуда-то из самой глубины. Он никогда раньше не испытывал ничего подобного. Такого стыдного удовольствия, от которого все тело невольно выгибалось. Омега закусил губу, пытаясь сдержать глубокие стоны, и подался вперед, глубже насаживаясь на ласкающие его пальцы. Казалось, все его тело дрожит, словно натянутая тетива, от удовольствия, что он испытывал в данный момент.
 Ролас наслаждался этой дрожью. Пил стоны с истерзанных поцелуями губ, не прекращая своих ласк. Тяжело и хрипло дыша, он зарылся носом в темные пряди волос Нила и добавил третий палец. В глазах потемнело только от того, как мальчишка на это отреагировал. Он так порывисто прогнулся, что едва не соскользнул с пальцев. Все слова о том, что нужно вести себя потише, вылетели из головы. Хотелось рычать, хотелось требовать, чтобы Нильс кричал, требовал всего, что он хочет, но вместо этого он лишь вынул пальцы, все еще ощущая вязкую смазку на коже. Она залила все, даже его ладонь, сводила с ума своим запахом, хотелось попробовать ее на вкус. Он вновь поцеловал омегу, отвлекая его от своих действий. Сильные руки подхватили его под колени, чтобы стройные ноги не сползали с лавки на пол.
 - Я аккуратно,- он сказал это не столько для Нила, сколько для себя, сдерживаясь и стараясь не сорваться. Но стоило его члену вторгнуться в податливое тело, как медведь не сдержал стона и толкнулся бедрами уже настойчивее, притягивая мальчишку за бедра.
 Нильс всегда представлял свой первый раз нежным и романтичным, но сейчас все эти наивные мечты разбились о реальность, которая, впрочем, оказалась в сотни раз лучше и ярче. Ему не было больно, когда Ролас толкнулся внутрь, напротив, какое-то до ужаса правильное чувство наполненности, единства со своим альфой, поглотило его.
 Он сам подался вперед, насаживаясь ещё немного глубже. И издал блаженный полувсхлип-полустон. Нилу казалось, что из него разом вытянули все кости, тело вдруг стало мягким и податливым, готовым прогнуться и принять любую нужную форму. Удовольствие, которое он испытывал, чувствуя, как в нем глубоко внутри движется член Роласа, сложно было с чем-то сравнить. Оно было таким сильным, что хотелось заплакать от чувства невероятной эйфории.
 Каждое движение, каждый толчок заставляли скулить и просить ещё, подаваясь вперед всем телом. Щеки Нильса раскраснелись, а абсолютно шальные глаза расфокусированно смотрели куда-то в пространство, и омега понятия не имел, как соблазнительно и желанно выглядит в этот момент.
 Смотря на него сверху, Ролас терял всякий контроль. Поцелуи, прикосновения, горячее нутро юноши сводило его с ума. Еще немного убедившись, что Нил действительно чувствует то, что он хотел ему дать, медведь сорвался на сумасшедший темп. Он целовал, кусал нежную кожу на шее мальчишки, зализывал свои укусы, словно чувствовал себя виноватым, и двигался. Двигался так, что заяц под ним начал проползать по влажной от смазки лавке. На секунду остановившись, он чуть подхватил юношу, просовывая ему под спину руки и облокачиваясь на них. Нильс стал словно куклой в его руках. Такой податливый, такой покорный, такой сладкий. Возобновив свои движения, мужчина уткнулся носом во влажную шейку, стиснув зубы, чтобы не сомкнуть их на нежной коже.
 Омега же впился короткими ногтями себе в ладони, пытаясь болью немного отрезвить себя, вырвать из сладкого сумасшествия. Горячо, сладко, сильно, почти до беспамятства. Он прижимался к Роласу, сплетался с ним руками, ногами, притягивал к себе, будто стремясь впитать весь его запах. Нил был практически на краю, готовый вот-вот кончить от совокупности всех ощущений, свалившихся на него.
 - Ролас, я больше не могу… - Нильс задохнулся, не договорив, от особо резкого толчка, но очень понадеялся, что альфа поймет его путаные слова.
 Медведь впился в его губы требовательным поцелуем. Его горячая ладонь сжалась на влажной от смазки ягодице, не останавливаясь, понимая, что такими темпами и сам недолго продержится. Его толчки с каждым разом становились все медленнее, но не менее проникновенными и сильными. Перед глазами все плыло, дыхание окончательно сбилось, и мужчина сдерживался из последних сил, чувствуя, как все немеет.
 Нильсу не хватало самой малости для того, чтобы кончить, и он, все же не выдержав, потянулся к своему члену, пытаясь довести себя до разрядки. Хватило одного смазанного движения, которое совпало с очередным движением альфы внутри него, чтобы Нил закатил глаза и с гортанным стоном излился себе на живот, выгибая спину и чувствуя, как проскальзывает на скользкой от пота и смазки лавке ещё немного.
 Мужчина излился практически в тот же момент, заполняя Нила собой. Он еще некоторое время двигался по инерции, тяжело дыша и постепенно останавливаясь.
 - Нил, - тихо прошептал он, взглянув на обомлевшего омегу.
 Заяц блаженно закрыл глаза, проваливаясь в полуобморочный сон от усталости. Негромко выругавшись, Ролас ещё раз взглянул на своего невольного любовника, потихоньку начиная осознавать, что же они тут вдвоем натворили. То, что ещё пару минут назад казалось самой правильной вещью в мире, сейчас вызывало все больше и больше сомнений.
 Нильс такой юный, порывистый. Он мог ошибиться в своем выборе, все его слова и заверения могли быть ошибкой. Да что там, они оба поторопились. Вот только пути назад уже не было. Да и не то чтобы альфа о чем-то сожалел.
 Ролас кинул взгляд на разомлевшего на его руках Нильса. Осторожно провел рукой по слипшимся от влаги волосам на виске, обрисовал острую скулу, все ещё неестественно алую. И понял, что ничего он отыгрывать не хочет. Омега его и только его, мысль отдать этого зайца какому-нибудь другому альфе вызывает глухую ярость. Пусть даже это эгоистично, но инстинкты сильнее разума. А в данном случае инстинкт диктовал Роласу лишь одну вещь: забрать к себе и никогда не отпускать. Даже если сам Нильс передумает и захочет сбежать.