Призвать Бездну (СИ)

- Да так…с собакой одной поцеловались неудачно. Уж больно страстный был… была… собака.
- Ничего не понимаю, – Гудвин повернулся к Сергею, – может, ты объяснишь, что случилось? Ты ее, вроде как, охранять был должен.
 С каменным лицом тот пожал плечами.
- А нечего объяснять. Мой пес хотел Яну лизнуть, прыгнул на нее, но слегка промахнулся. Результат, как говориться, налицо… то есть, на лице.
- У тебя, что, крокодил что ли? – озадачился Гудвин.
- Ага, живоглот! – подленько поддакнула я.
- Ну почему крокодил? – обиделся Сергей. – Обычная овчарка. Всего-то шестьдесят килограмм весом.
- Ааа, ну раз шестьдесят, тогда понятно, – усмехнулся Виктор Борисович. – Хорошо еще тогда, что нос на месте. Но на выходной можешь не рассчитывать, – обратился он ко мне.
- А я и не собиралась! – оскорбилась я, незаметно облегченно вздыхая, радуясь уходу от скользкой темы.
- Ладно, как бы там ни было, чтобы через пятнадцать минут все собрались в переговорной. У Павла Сергеевича для нас есть информация.
С этими словами он пропустил своего друга вперед, зашел следом за ним в кабинет и закрыл дверь.
Очередное собрание уже традиционно началось сводкой новостей о здоровье Потапыча. Слегка улыбаясь, Виктор Борисович сообщил, что его перевели из реанимации в общую палату, где он пользуется любовью всех врачей и сестер, и люто ненавидим уборщицами, вынужденными каждый день выгребать из-под кровати продуктовые залежи. Гудвин в субботу ездил в больницу и поинтересовался судьбой диска, который дал ему Павел. Потапыч смущенно признался, что убрал его, как я и говорила, в кофр от фотоаппарата и просто-напросто забыл вытащить по приезду в офис, так как сразу вернул «Никон» айтишникам. Оставался ли еще диск в кофре к этому моменту он не знал, просто не удосужился проверить. Так что проблему с пропажей диска пока можно было считать открытой.
- Вообще, у нас сегодня много новостей, – произнес Гудвин, закончив медицинский отчет. – Во-первых, мы получили информацию по отпечаткам пальцев, найденных на этаже у Яны. Они принадлежат некому Олегу Ковачу, по прозвищу Подкова, двадцати девяти лет от роду и Валерию Зыкову, по прозвищу Свищ, двадцати шести лет. Эти граждане давно состоят на учете в милиции, правда, до сих пор повод для приводов был несерьезным – в основном, пьяные драки с такими же, как и они алкоголиками. В нападении на прохожих, разбое и прочих подобных подвигах замечены не были. Ни Подкова, ни Свищ не работают, дома не появляются почти неделю, то есть с момента нападения на Яну. Их объявили в розыск, но пока безуспешно. И самое главное… Потапыч сказал, что те, кто напал на него, сначала пырнули ножом, а потом стали выворачивать карманы. И, судя по репликам этих двух отморозков, они не нашли то, что искали. Так что, мы все-таки можем предположить, что они охотились за диском. Вот так-то…
Шеф глубоко вздохнул.
- Далее. Хм, а что далее? – он запнулся и почесал начинающий лысеть затылок. – А! Далее Павел Сергеевич нам расскажет про то, что ему удалось узнать.
Гудвин посторонился, уступая место другу. Тот обвел глазами нашу небольшую команду и тихо сказал:
- Ребята… Я для начала хочу извиниться за то, что впутал вас в это дерьмо. Чем больше я копаю, тем больше прихожу к мысли, что день, когда мне в голову пришла светлая идея попросить о помощи своего однокашника, был одним из самых неудачных в моей жизни. Из-за меня уже чуть не погибли Яна и Михаил Григорьевич. И я даже предположить не могу, что будет дальше. Поэтому, если вы хотите отказаться от дальнейшего участия в расследовании, я вас пойму и осуждать не буду. Судя по всему, мы вляпались во что-то очень серьезное, и оно не стоит того, чтобы рисковать своей жизнью. Прежде чем рассказать вам то, что я сумел обнаружить, я прошу, посовещайтесь между собой и решите, стоит ли вам продолжать работать по этому делу дальше.
Я посмотрела на Гудвина. Он стоял чуть в стороне с абсолютно невозмутимым лицом, и было понятно, что это заявление не является для него неожиданностью, и давить на нас он не собирался. Остальные оживленно заговорили. Среди общего гомона отчетливо выделился возмущенный голос Гарика: «Это что же, мы зря половину сети перерыли??? Нееет, так дело не пойдет!». Активно жестикулировали девочки, но я обратила внимание, что ни Стас, ни Сергей не принимают участия в общем обсуждении. Они сидели рядом, плечом к плечу, молча наблюдая за остальными. Казалось, для себя они уже все давно решили и попросту не хотели лишний раз сотрясать воздух.
Я вспомнила, что видела вчера. Значит, Стас обязан Сергею жизнью… Теперь понятно, почему он всегда его так защищает. И так в него верит. Что ж, может и мне тоже стоит попробовать? Тем более, я искренне сомневалась, что милиция сумеет связать этих, как их… Подкову и Свища с «Тристаром», а значит тому, кто подослал их к Потапычу, это спокойненько сойдет с рук. Ну уж нет!
Я решительно поднялась с кресла.
- Я буду продолжать.
Ребята замолчали, а потом заговорили снова:
- И я!
- И я!
- И мы!
Гудвин улыбнулся. Судя по всему, он и не сомневался в подобном исходе. Но, тем не менее, обратился к Стасу:
- Ну а вы с Сергеем что молчите?
Тот передернул плечами.
- Наше мнение Вы, Виктор Борисович, прекрасно знаете. Но, тем не менее, мы настаиваем на том, о чем я Вам говорил с утра.
Гудвин согласно кивнул.
- Ну, так давай прямо сейчас ее и спросим. Хотя, – он усмехнулся, – я ой как сомневаюсь, что из этого что-то выйдет.
Обоих парней как-то разом перекосило, а я насторожилась. Кого это – ее? И подтверждая мои нехорошие предчувствия, шеф повернулся в мою сторону:
- Яна, твои, гм, защитники, считают, что тебя надо выводить из игры. Слишком велика опасность, ведь именно ты засветилась в «Тристаре» вместе с Потапычем.
- Что-о-о-о???!! – прошипела я, поворачиваясь к этим двум предателям.
- Виктор Борисович, ну я же просил, – забормотал Стас, потихоньку передвигаясь по направлению к выходу. – Что Вам, сложно было сказать, что это Ваша идея?!
- Нет уж, – отрезал шеф. – Идея ваша, а не моя, так что сами и разбирайтесь.
- Да как вы можете за меня что-то решать?! – кипя от возмущения, возопила я. – Я что, ребенок маленький, что вы каждый шаг мой контролируете, чтоб не зашиблась, не дай Бог??? Охранника ко мне приставили, чуть не в туалет меня за ручку водит, а теперь вообще отстранить хотите?
- Ян, Ян, да успокойся, – попытался образумить меня Стас, отступая еще дальше.
- И не подумаю! Чья это идея была, признавайтесь! Его, – я ткнула пальцем в Сергея, разом переставшего ухмыляться и подобравшего ноги, приготовившись к поспешному бегству, – или твоя?
- Да какая разница, чья идея! – неожиданно осмелел Стас. – Тебе-то зачем голову в огонь совать? Тебе мало было? Я ж не говорю, чтобы ты совсем ничего не делала, ну будешь сидеть в офисе, бумажки перебирать…
- Ах, бумажки?! – окончательно взбеленилась я. – Перебирай сам свои бумажки, а мне позволь делать то, что я считаю нужным!
- Ян, а может все-таки… – не вовремя вякнул Сергей.
- Не может! – резко бросила я, поворачиваясь к нему, и он разом оказался возле Стаса, плечом едва не свернув дверь с петель. – Ты-то вообще будешь счастлив, если запрешь меня в подземный бункер с глаз подальше, и еще живоглота своего приставишь, чтобы выход охранял!
Сергей помрачнел.
- Ян, не дури.
- Да идите вы все…лесом!
Мне хотелось плакать. Я-то думала, что я в команде, что мне доверяют, а выходит, как дело дошло до чего-то серьезного, мой же собственный куратор предлагает меня отстранить. А я, дура, только что корила себя, что мало им доверяю!
Горько махнув рукой, я села на место, и только сейчас заметила, что Гудвин трясется от беззвучного смеха.
- Успокойся, душа моя, никто тебя не собирается отстранять, – еле выговорил он, – а этим двум лбам здоровым, – он указал на мнущихся возле двери парней, бросавших на меня опасливые взгляды, – впредь будет урок, что беспокойство за тех, с кем работаешь, может, как ни странно, быть и оскорбительным. Так что можешь положить дырокол на место и продолжим совещание.