Черный лед

Над головой ухнула сова. Крик разнесся по полночному лесу, сплетаясь с воем ветра, терзавшим ветви деревьев, которые гремели, ударяясь друг о друга, порождая мысли о привидениях. Я пыталась ускорить шаг, но снег был слишком глубоким, я то и дело спотыкалась и падала на колени, чудом не выронила фонарь и флягу. Как ни соблазнял меня фонарь, включить его я не решалась. Так близко от хижины свет стал бы для Мэйсона и Шона шпионским маячком.
Подходя к вершине, я уже еле волочила ноги и задыхалась. Икры дрожали от напряжения, а в пояснице сведенные судорогой мышцы, казалось, сжимались в кулаки. Кошмар прошедших суток начинал брать свое – я чувствовала себя как никогда измотанной, ничтожной и бессильной в тени коварных гор.
Если верить карте Келвина, мне нужно было перейти через перевал и спуститься в котловину, по которой я бы дошла до большой станции патруля. Но тропы на перевале не было, и приходилось пробиваться через глубокий снег, поднявшийся уже выше ботинок.
Вдоль швов одежды и под мышками закололо от жара. Меня прошиб пот – это плохо. Позже, на отдыхе, влага остынет и будет отбирать тепло у тела. Ладно, подумаю об этом, когда придет время. До патруля еще идти и идти, рано останавливаться. Но на всякий случай я сбавила темп.
Смяв снег перчатками, я слепила тугой шарик и засунула в рот, глотая ледяную талую воду. До боли холодно, зато бодрит. Раз начала потеть, нужно пить; конечно, обезвоживание при такой погоде казалось смехотворно маловероятным, но я доверяла путеводителям и своему опыту тренировок.
По деревьям передо мною запрыгал размытый кружок света. Я мгновенно спряталась за дерево и вжалась в него, быстро соображая. Фонарь был позади меня, не очень далеко. Я напрягла слух. Мужской голос, кричит. Ветер искажал слова, но я разобрала свое имя.
– Бритт!
Я не могла понять, Мэйсон то или Шон, но готова была молиться, чтобы это оказался Шон. От него у меня был шанс убежать; в огромном лабиринте леса он никогда меня не отыщет.
– Бритт! …ничего дурного. Подожди… не убегай от меня!
Я не поднялась выше границы леса, но густые заросли, опоясывавшие подножие горы, здесь заметно редели и не скрывали меня так, как мне бы хотелось. На моей стороне была непроглядная тьма, на его – фонарик. Стоит мне только выйти на открытое место, и он увидит меня. Я в ловушке.
Луч света отвернул в сторону. Мгновение поколебавшись, я бросилась бежать со всех ног, вырвалась на открытый участок и понеслась к следующей группе деревьев, помогая себе свободной рукой. И близко не добежав до цели, споткнулась и, раскинув руки, рухнула в снег. Очень вовремя: через секунду пятно света скакнуло, озаряя темноту у меня над головой. Я проползла еще несколько метров, таща за собой захваченное снаряжение, и спряталась за валуном, айсбергом возносившимся над океаном снега.
Луч света прерывистыми толчками метался по веткам надо мною.
Преследователь был уже ближе, явно поднимался по склону гораздо быстрее меня. Прижав к груди флягу и налобный фонарь, я вскочила на ноги и помчалась к другому островку леса.
– …помочь друг другу!
Помочь друг другу? Мне до тошноты захотелось расхохотаться. Он что, рассчитывал, будто я куплюсь на такое? Ему всего-то нужно убраться с гор; как только я «помогу» ему, он меня просто убьет. Ей-богу, у одной в лесу шансов на выживание больше.
Положив поклажу на снег, я уперлась руками в бедра и наклонилась вперед, давая телу краткую передышку. Дышала я так шумно, что была уверена: еще немного, и он меня услышит. Каждый глоток воздуха болезненно драл горло. Голова кружилась так, что я боялась хлопнуться в обморок.
– Бритт? Это Мэйсон.
 Черт! Черт! Черт! 
Он звал меня успокаивающим голосом, но я не собиралась дать себя одурачить.
– Я знаю, ты меня слышишь, – продолжал парень. – Тебе не уйти далеко. Приближается новый заряд пурги, вот почему ветер поднялся. Нельзя здесь оставаться. Замерзнешь насмерть.
Я зажмурилась от порывистого ветра, дувшего в лицо. «Он лжет, он лжет», – беззвучно кричала я себе, чувствуя, как моя решимость ослабевает. Мне было страшно, холодно, я была на грани отчаяния и, к собственному удивлению, хотела поверить ему. Хотела поверить, что Мэйсон действительно поможет мне. И это пугало больше всего. Потому что в глубине души я знала: стоит мне выйти из-за дерева – и я погибла.
Из своего укрытия я видела, как парень, опустившись на колени, рассматривал мои следы, вспахавшие снежную пелену. Даже если броситься бежать, он неизбежно схватит меня: не сейчас, так через пять минут.
– Подумай, Бритт! – звал Мэйсон. – Ты же не хочешь здесь погибнуть. Если ты слышишь меня, отзовись.
«Ни за что», – подумала я.
Увидев, как он, взяв след, легкой трусцой бежит к моему укрытию, умом я понимала, что сейчас будет. Но понимание неизбежного не заглушило укорененного в глубинах подсознания инстинкта самосохранения. Рывком вскочив на ноги, я помчалась так быстро, как только могла.
– Бритт, стой! – закричал он.
– Нет! – огрызнулась я, поворачиваясь к нему лицом. – Никогда! – Я плюнула в него этим словом. Не вернусь. Буду драться. Лучше умру здесь, сражаясь, чем позволю ему притащить меня обратно.
Направив было свет мне в лицо, парень спохватился, отвел фонарь в сторону и спросил:
– Ты в порядке?
– Нет!
– Ранена? – В голосе была неприкрытая тревога.
– То, что я не ранена, еще не означает, что я в порядке.
Мэйсон подошел ближе, осторожно поднимаясь ко мне. Обошел меня, осматривая, нет ли травм. Взгляд парня упал на землю, на утащенное снаряжение.
– Ты сумела стянуть флягу и фонарь! – В голосе звучало почти восхищение, заставившее меня испытать странную смесь гордости и раздражения. Не такая уж я беспомощная.
Но тут его голос стал серьезным, как у учителя, отчитывающего ученика.
– Три часа – вот сколько бы ты продержалась одна, Бритт. Меньше, если буран еще усилится.
– Назад не пойду. – Я плюхнулась в снег, ясно обозначая свои намерения.
– Предпочитаешь умереть здесь?
– Вы и так меня убьете.
– Я не дам Шону тебя убить.
Я вскинула голову:
– С чего мне верить тебе? Ты преступник. Твое место в тюрьме. Очень надеюсь, что полиция поймает тебя и засадит пожизненно. Ты не помешал Шону убить егеря и ранить того копа. Не помешал ему убить ту девушку в хижине! – выпалила я, прежде чем успела прикусить язык. Не следовало бы сообщать Мэйсону, что я знала о трупе в кладовке, но теперь уж поздно.
Брови Мэйсона съехались на переносице.
– Какую девушку?
Его замешательство казалось неподдельным, но я помнила, как мастерски он лгал. И будь я проклята, если позволю ему еще раз себя одурачить.
– В кладовке, в той хижине, где вы меня заперли. Там был большой ящик из-под инструментов, а в нем останки. Ты действительно рассчитываешь, что я поверю, будто для тебя это новость?
Хрупкая пауза.
– Шону ты об этом говорила? – Голос Мэйсона звучал неестественно холодно и спокойно. Но все его тело напряглось, стало жестким, как крепко затянутый узел.
– А что? Это ты ее убил? – Ледяной ужас растекся по жилам.
– Ты не сказала Шону.
– И не знаю почему! – истерически выкрикнула я, теряя рассудок. Так это Мэйсон убил ее? Мне чудились в нем проблески порядочного человека, но, возможно, я ошибалась. Возможно, все это время я позволяла нескольким галантным жестам отвлечь меня от истинной сущности этого чудовища. – Ты не собирался отпускать меня живой, а теперь уж точно не отпустишь.
– Я сказал то, что думаю: я не собираюсь тебя убивать. И Шону не дам.
– Ага! – разъяренно бросила я. – Ты хоть слышишь, как глупо звучат эти пустые обещания? У Шона пистолет. У него в руках власть. А ты – не больше, чем его жалкий лакей!
Вместо того, чтобы обидеться, Мэйсон внимательно посмотрел на меня, словно пытаясь понять, что же у меня в голове.
– Вставай, – произнес он наконец. – У тебя одежда промокает, замерзнешь.