Татуировка герцога

Он делал это и потому, что был очарован девушкой и пользовался любой возможностью побыть в ее обществе.
Элиза выжидающе стояла перед ним. Он провел рукой по волосам и попытался воскресить в памяти своего отца, его герцогские манеры, но мог вспомнить только один случай: ему тогда, наверное, было лет десять, он влетел в кабинет и увидел хихикавшую горничную, взгромоздившуюся на колено отца. Вскоре она почувствовала тяжесть в животе и отправилась навестить своих родственников в Шропшире. У многих горничных случались подобные приключения.
Уиклифф прочистил горло. Он родился повелевать, как лорд и хозяин, многие внушали ему, что он прекрасно знает, как это делать. Если он хочет руководить экспедицией, то нужно относиться к нарушению субординации как положено.
Начиная с Элизы.
Которую он хотел взять.
Прямо тут, на письменном столе.
— Я заметил, что вчера днем вы оставили дом и пренебрегли своими обязанностями. Без разрешения. — Он выбрал тон, который обычно использовал для норовистых животных и потенциально враждебных племен. Интонации весьма действенны, когда нужно преодолеть языковый барьер.
Элиза ничего не сказала, будто была целиком поглощена разглядыванием невидимого пятна на ковре. Пока она молчала, Уиклифф задавался вопросом: он спрашивает ее, как лорд и хозяин, который ждет, что она всегда должна пребывать в его распоряжении, или как потенциальный возлюбленный и ревнивый соперник, которого волнуют ее привязанности?
— Значит, вы этого не отрицаете, — заключил он. Куда она ходила, черт подери? И к кому? Почему эти вопросы жгут ему нутро? Будь на ее месте Дженни, возможно, его это заботило бы меньше. Но Элиза...
— Я искренне сожалею, ваша светлость! — выпалила она. — Моя мама заболела, и я ходила навестить ее.
Вздор, подумал он. Заламывание рук. Он готов слона поставить, что ее мать совершенно здорова.
— Печально слышать, — сказал он, все больше заинтригованный. У Элизы есть любовник? Она в беде? Нужно спросить. — И что же беспокоит вашу матушку?
— Чахотка. Это трагедия. — Элиза захлопала ресницами.
Он едва не застонал. Она плела ложь, как опытная актриса. Ну и ладно. Но зачем при этом выглядеть столь прелестно?
— Вам нужно проводить с ней больше времени? — спросил Уиклифф. Ее, похоже, удивило это предложение, и он продолжил: — Я не людоед, Элиза. Может быть, я необычный, но я гуманный человек и забочусь о своих людях. — Тут он улыбнулся и нанес убийственный удар: — Именно поэтому мне было очень приятно узнать, что на обратном пути у вас были сопровождающие.
Элиза резко вскинула голову, ее глаза вспыхнули. Он улыбнулся, как кот, увидевший мышь. Она беззастенчиво улыбнулась в ответ.
— Братья? — вежливо спросил он.
— Кузены, — поправила она.
Наглость. Ложь. И у нее еще хватило характера снова улыбнуться.
Забавно все это. Поскольку сплетни утверждали, что один из ее спутников необыкновенный великан, мысли Уиклиффа перекинулись к гиганту, охранявшему дверь «Лондон уикли». Случайное совпадение? Он не верил в совпадения. Но не верил и сплетням, предпочитая факты и доказательства.
Сердце его бешено стучало, и это его раздражало.
Уиклифф барабанил пальцами по столу и смотрел на Элизу. Шелковистые черные волосы стянуты в тугой пучок старой девы, который вызывал желание выдернуть шпильки и посмотреть, как рассыплются ее волосы.
На Элизе было простое серое платье с белым передником, напоминавшее о ее месте в его мире. Горничная. Всего лишь горничная. Или?..
Ее сжатые перед собой руки были красноречивым тому свидетельством. Грубые и красные, это были руки работающей женщины. Еще красноречивее то, что они не покрыты чернильными пятнами. И она не умеет читать и писать. Он видел, как она покраснела от унижения, когда он попросил ее об этом. Он до сих пор чувствовал себя ослом из-за той просьбы.
Элиза сладко улыбнулась ему.
Но разве она не может быть информатором для автора «Лондон уикли»? Несколько монет вдобавок к тому, что он мог позволить себе платить ей... Вполне возможно.
Тут надо действовать деликатно. Понаблюдать. Проверить.
— Я сочувствую вашей больной матери, но все же вынужден наказать вас... в назидание остальному персоналу.
— Вы хотите уволить меня? — едва дыша, спросила Элиза, и это его чуть не прикончило. Ее глаза округлились от ужаса, лицо побледнело, сцепленные руки беспрестанно двигались. Она потрясла его искренностью реакции.
Желание утешить ее было столь же сильным, как и желание схватить ее и... Слава Богу, стол скрывал его. Следовательно, она не узнает, какую власть имеет над ним из-за этого его недозволенного влечения.
Кровь Уиклиффов берет свое. От нее не отречешься.
— Нет. Однако наказание будет, — мягко сказал Уиклифф, понизив голос, только для того чтобы посмотреть, как расширились ее глаза и приоткрылись губы. Она что, думает, что он собирается ее побить или совершить с ней какой-нибудь извращенный половой акт против ее воли? О Господи! У него на уме кое-что куда менее опасное и более экстравагантное.
— Мне потребуется помощь, чтобы составить каталог насекомых, которых я привез из моих путешествий. Вам придется заняться этим под моим руководством и надзором.
Он будет рядом с ней. Только чтобы помучить себя.
И снабдит ее подробностями, которые хотел сделать известными Лондону, на тот случай если она информатор.
Возможно, он сумеет предстать более мудрым, чем в тех газетных статьях. Да и систематизация коллекции насекомых закончится быстрее.
— Да, ваша светлость, — прошептала Элиза.
— Мы начнем сегодня, — сказал он и, чтобы закончить эту мучительную встречу, стал перебирать бумаги на столе.
Элиза присела в неглубоком реверансе и медленно пошла к двери. Уиклифф смотрел на ее покачивающиеся бедра, и его бриджи в ответ натянулись туже.
Когда она вышла, он переключил внимание на разбросанные по столу бумаги. Он откопал письмо леди Алтеи, которое пришло несколько дней назад и на которое он так пока и не ответил. Притягательность денег Шакли влекла его, как пение сирены. Алтея просила нанести ей визит. Есть важный вопрос, который нужно обсудить при личной встрече, чтобы он не попал в печать.
Глава 23, в которой систематизация насекомых оказывается романтическим занятием
В тот же день позже
Правду сказать, Уиклифф не мог дождаться момента, когда окажется рядом с Элизой. Казалось, в последнее время он живет только ради тех мгновений, когда она поблизости. Он дернул шнурок колокольчика, и, пока ждал, его мысли переключились на другую тревожившую его женщину... Леди Алтея. И ее письмо. Он не мог решить, как поступить: нанести ей визит или, наоборот, постараться не встречаться с ней?
Элиза наконец появилась.
— Насекомые, — угрюмо сказал он, потому что радость видеть Элизу превышала пределы респектабельности.
И леди Алтея... Сводящие с ума женщины. Он только взглянул на голубые глаза и розовый рот Элизы и снова пришел в раздражение. Но совершенно иного рода.
— Да, ваша светлость. — Она была кроткой: ведь он должен наказать ее или продемонстрировать хотя бы видимость этого.
— Чего вы ждете? — спросил Уиклифф.
Она стояла, оробевшая, словно ожидала, что он кинется насиловать ее. А может, он страдает избытком фантазии?
— Я жду руководства, ваша светлость. Я никогда прежде не составляла каталог насекомых. Обычно я их просто убиваю.
Говорит как городская девушка, подумал он.
— Эти уже мертвые. И пожалуйста, не раздавите их. Это будет огромная потеря для науки.
— Да, ваша светлость.
Уиклифф нахмурился. Ничто так не раздражает, как сверх меры покладистая женщина. Особенно когда он не в настроении.
— Нам понадобится бумага. Перья. Чернила. Коробки с этикетками «Насекомые» нужно принести на стол. Не уроните их, иначе будете уволены.
— Вы значительно преуспели в освоении герцогских манер, — сказала она, проявив наконец некоторую твердость характера.