Татуировка герцога

Он прервал поцелуй, потрясенный этой внезапной мыслью.
Ее губы припухли от его поцелуев. Глаза потемнели. Наряд пришел в беспорядок.
Больше, чем Тимбукту!
Глава 24 В логове львицы
Гостиная в резиденции леди Шакли
— Я не была уверена, что ты придешь, Уиклифф, — промурлыкала Алтея, входя в гостиную, где он ждал ее.
Он тоже не был в этом уверен. Но опустошительный поцелуй и одна непрошеная мысль привели его сюда. Желать чего-то или кого-то больше, чем Тимбукту, — это же мечта всей его жизни! — явное безумие. Чем больше он думал об этом, тем меньше оставалось сомнений: его сердце бьется ради этого приключения.
Он представлял себе, как Берк ведет отряд по широким африканским просторам. Мучительная картина.
Он воображал, как сам открывает этот город на закате, жарком и по-южному быстром. Он не откажется от этого ради женщины. Ради горничной.
И он отправился к леди Алтее. Она писала, требуя, чтобы он пришел по делу, которое не должно попасть в печать. Конечно, он был заинтригован. К тому же деньги Шакли манили, как пение сирены.
Уиклиффа проводили в гостиную. Он не стал садиться на диван — она могла устроиться рядом и начать разбрасывать свои сети.
Он был не в том настроении, чтобы дать отпор ее авансам или признать, что делает это из какой-то нелепой верности своей горничной. Поэтому он уселся в изящное хрупкое кресло с изогнутыми ножками и молился, чтобы оно под ним не развалилось.
Его удивляло, что он все-таки здесь оказался, поскольку совсем недавно считал, что пощечина завершила дело. Но Берк и Королевское общество изменили его мнение. У него возникла мысль, что он может заработать на эту поездку сам, собственными возможностями.
Леди Алтея действительно должна благодарить Берка и этих напыщенных болванов за то, что он все-таки явился с визитом.
— И вот ты здесь. И мы снова вместе.
Алтея похлопала тонким пальчиком по подкрашенным губам. Нет ничего хуже, чем целовать женщину с накрашенным ртом. Он отказывался даже думать об этом. Нет, они не будут целоваться.
Уиклифф вежливо улыбнулся в ответ. Как же много изменилось с тех пор, когда они были любовниками. Он изменился. Из необузданного и безрассудного повесы он превратился в... необузданного и безрассудного, но помудревшего герцога, искателя приключений. Самоконтроль и здравомыслие, унаследованные от матери, видимо, в какой-то мере повлияли на его нрав, доставшийся ему от Буйных Уиклиффов.
— Как давно это было? — мурлыкала она, сладострастно разглядывая его с дивана.
Он порадовался, что рискнул усесться в это ненадежное кресло.
— Приблизительно неделю назад. — Умышленно прикинувшись простачком, Уиклифф напомнил ей о бале, где она дала ему пощечину, а не об их бурном расставании десять лет назад. — Прошло достаточно времени, чтобы твой темперамент поутих и дал возможность извиниться передо мной.
Алтея откровенно разозлилась. Это была их вечная проблема: он не мог устоять перед желанием провоцировать ее, а она всегда вспыхивала как порох.
Возможно, ничего не изменилось.
— Ты получил то, что заслужил, и знаешь это, — возразила она.
— Да, ты права, — согласился Уиклифф, потому что это была правда и потому что, судя по наряду Алтеи, украшениям и дому, она чрезвычайно богата, а он ищет богатую жену. Следовало сесть рядом с ней на диван. Есть и худшие способы заработать на экспедицию.
— Ты заслужил, но и мои манеры всегда были достойны сожаления, — сказала она — наверное, самое близкое к извинению из всего, что он когда-либо от нее слышал. И уже более мягким тоном Алтея продолжала: — Увидеть тебя после стольких лет... Это всколыхнуло малоприятные воспоминания, особенно о том, как ты уехал. Я сердита, Себастьян.
Он взял у ее мужа тысячу фунтов, чтобы покинуть страну. Он заслужил пощечину. Особенно потому, что не сожалел о своем поступке.
— Я огорчен известием о кончине лорда Шакли, — соболезнуя, сказал он. Старикашка оказал ему услугу, за которую невозможно расплатиться. Эта тысяча фунтов дала ему изменившее его жизнь путешествие и новое восприятие мира... Его собственный отец никогда бы не поддержал эту затею. Ни мудрым советом, ни деньгами.
— Ты не огорчен. Я тоже. И мы оба это знаем, — резко проговорила Алтея.
— Расскажи, Алтея, как ты на самом деле себя чувствуешь. Я прошел долгий путь. — Он рискнул откинуться на спинку кресла.
— Я тоже вернулась в Лондон после продолжительного отсутствия... Я была на Внешних Гебридах.
Она буквально раскинулась на диване, ее длинные руки вспорхнули, словно птицы, и легли вдоль спинки, спина выгнулась, грудь подалась вперед. Поза неудобная, но чрезвычайно выигрышная, признал Уиклифф.
На Алтее было ожерелье с маленьким золотым медальоном в форме сердца, лежавшим в ложбинке на ее груди. Уиклифф, конечно, взглянул и отвел глаза.
— Должно быть, это были спокойные и безмятежные каникулы, — вежливо сказал он. Внешние Гебриды — одно из самых скучных мест на земле.
— Это не были каникулы, Уиклифф, — горько рассмеялась Алтея. — Шакли отправил меня туда сразу после того, как нас поймали. Пока ты весело проводил время в экспедиции, которую финансировал мой покойный муж, я отбывала наказание.
У него челюсть отвисла. Он быстро закрыл рот. Худшей кары для такой светской львицы, как леди Алтея, невозможно вообразить. Она черпала энергию в светских развлечениях, интригах, вожделении.
В Южной Америке есть кровососущие летучие мыши. В Англии есть Алтея.
— На Внешних Гебридах, — с выражением повторила она.
Она что, повредилась умом? Одиночество может к этому привести.
— Представляю, как ты радовалась возвращению в водоворот светской жизни.
— Раз в год приезжал Шакли. — Алтея подчеркнула эту фразу изящным движением плеча. Рукав платья соскользнул вниз.
— Чего ты теперь хочешь, Алтея? Извинений?
Его охватило раздражение. Ему захотелось вернуться в Уиклифф-Хаус — кто бы мог подумать! — и вместе с горничной систематизировать насекомых. Впрочем, сейчас не время анализировать это странное желание.
— Да, для начала я хотела бы извинений.
— Я сожалею, что все пошло не так, как ты хотела. Но вся эта неразбериха, которая произошла между мной, тобой и Шакли, — самое лучшее, что со мной когда-либо случалось.
— Но все это время я ждала тебя, Себастьян. Разве это ничего для тебя не значит?
Ее глаза заблестели. Она надула губы, тронула медальон на груди. Эта дешевая безделушка странно контрастировала с ее нарядом. И казалась знакомой...
— Что ты хотела сказать мне, Алтея? Что за серьезное дело, упоминание о котором не должно просочиться в печать?
— Внешние Гебриды, Себастьян, — снова сказала она.
Он нетерпеливо вздохнул. Но его сердце забилось сильнее. Опасность витала в воздухе. Его обдало жаром, потом бросило в холод.
Она бросила на него хмурый взгляд. «Болван!» — казалось, говорил он.
Змея! Должно быть, его взгляд выдавал его мысли.
— Как ты думаешь, почему Шакли отослал меня туда? — спросила она.
— Чтобы наказать за шумный откровенный адюльтер в супружеской постели, — ровно сказал он. Это был великолепный день. Ее буйный, злой нрав невыносим за пределами постели, но там... У него остались воспоминания. Он не испытывал желания их воскрешать. Но это было великолепно.
— Да, Уиклифф. Но было кое-что еще. — Ее губы сложились в улыбку, которая предвещала роковой финал.
И она сказала ему, что именно это было. У него замерло сердце. Он пришел сюда, думая об экспедиции, но теперь понял: он не покинет Англию.
Он подумал об Элизе, о том, что все сплелось в такой узел, который нельзя развязать. Кровь Уиклиффов взяла верх, судьба заманила его в ловушку, несмотря на все попытки избежать ее.
Глава 25 Захватывающие романы
В комнате экономки
— Пожалуйста, Элиза, читай. Тогда шить не так скучно. — Дженни тяжело вздохнула и посмотрела на бесконечную полосу белой ткани, стелившуюся по полу. Все это надо раскроить, подшить и превратить в простыни.