Кровь Асахейма

— Что ты увидел в нем? — спросил Вальтир.
— В щенке? Он умеет бегать. Я видел, как он дерется. С ним все будет в порядке.
Вальтир кивнул.
— Нам нужна новая кровь, — сказал он. — В последнее время все как-то навалилось.
Ёрундур сухо фыркнул.
— Это потому что все так и есть. — Он приблизился к Вальтиру, понизил голос, длинные серо-черные волосы упали ему на лицо. — Все устали, мечник. Если они продолжат отправлять нас на задания, год за годом, без возможности передохнуть или подготовиться или даже вспомнить, чем мы занимаемся, мы не просто устанем. Мы умрем.
Вальтир не отстранился.
— Времена тяжелые, — спокойно ответил он. — А чего ты хочешь? Мягкую кровать и горячую ванну каждую неделю?
— Я бы не отказался.
— Нет, наверное, не отказался бы.
Ёрундур был старше следующего за ним по возрасту члена отряда на добрую сотню лет. По сложившейся традиции, он уже давно должен был перейти в отряд тяжелой поддержки и занять свое место среди почтенных ветеранов с мозолистыми от оружия руками и жесткими, как у конунгура, шкурами. Никто не знал, почему он противился переводу и оставался в рядах Серых Охотников, даже когда у него был шанс повыситься до Волчьего Гвардейца. Кто-то говорил, это из-за того, что он живет полетом и ему не будет хватать возможности полетать на корабле. Другие считали, что он находил компанию Длинных Клыков еще более сомнительной, чем любую другую.
Ёрундуру нравились эти разговоры. Он любил, когда люди терялись в догадках, и никому не раскрывал настоящей причины. В любом случае он понимал, что Гуннлаугур нуждается в нем: дела уже давно шли не слишком гладко и он не мог потерять такого опытного воина, способного держать оружие, независимо от того, насколько тощее лицо и острый язык у него были. И его вполне устраивал сложившийся порядок вещей.
— Так эта штука готова к битве? — спросил Вальтир, отходя от Ёрундура, чтобы осмотреть борта «Громового ястреба».
Ёрундур последовал за ним.
— Что ты имеешь в виду? — спросил он, неожиданно почувствовав тревогу. — Мы снова улетаем? Уже?
Вальтир кивнул. Он дошел до первой пары крыльев, вытянул руку и провел пальцем по толстой передней кромке.
— Как ты и сказал, они продолжат посылать нас на эти задания.
Ёрундур сплюнул на землю и с омерзением покачал косматой головой.
— Зубы Моркаи! — выругался он. — Мы не готовы. Ольгейр мог бы потратить еще три недели на этого щенка, и мы все равно не были бы готовы. Кто займет место Тинда? Задница Всеотца, это просто смешно.
Вальтир улыбнулся.
— Я знал, что ты обрадуешься, — прокомментировал он. — Нам дали два дня, и эта штука должна быть полностью в рабочем состоянии. Они уже готовят фрегат. Я его видел. Ведро с болтами, но вроде бы быстрый.
Ёрундур снова сплюнул. Он мог делать это весь день.
— И куда на этот раз?
— Рас Шакех.
— Никогда не слышал.
— Два месяца пути, на задворках безопасного космоса. Гримнар считает, что нам нужно немного податься вперед, увеличить охват, пока другие отводят свои силы.
Вальтир потянулся в сторону треснувшей линзы пиктера, встроенного в броню кабины «Вуоко», но Ёрундур хлопнул его по протянутой руке.
— Безумие, — прошипел Ёрундур, обходя Вальтира и тычком в грудь отталкивая его от священного адамантия бортов. — Нам нужно окапываться, а не расширять фронт. Кто-нибудь вообще говорил Старому Волку, что мы несем потери? Он считает, что мы можем затыкать собой бреши, остающиеся от всех обескровленных орденов в сегментуме?
— Вообще мне кажется, что именно так он и думает.
— Тогда он так же глуп, как и упрям.
Вальтир вздохнул.
— Тогда скажи ему об этом, — произнес он. — Гуннлаугур проведет инструктаж для стаи, когда все будет ясно. Я пришел сюда, потому что думал, ты будешь рад настоящему бою.
Ёрундур замолчал. Это был весомый довод.
Он посмотрел на все еще горячие двигатели корабля, прокручивая в уме список ремонтных работ, которые собирался поручить железному жрецу. Что-то можно было успеть за два дня, еще что-то сделать на борту фрегата, но с большей частью придется подождать.
Незавершенность раздражала его, это постоянное метание от одной работы к другой, когда не хватало времени уделить должное внимание чему-то, постоянные заплатки, необходимость справляться с тем, что есть.
Возможно, это говорили годы. Или оно и раньше было так, просто тогда он был терпеливее. А может, дела действительно становились хуже.
— Я починю его, — неохотно бросил он. — Но скажи Раскалывателю Черепов, что он будет не в идеальном состоянии. Одно серьезное попадание, и…
— Я передам ему, — ответил Вальтир, уходя. — Просто сделай что можешь. У меня есть ощущение, что у Гуннлаугура сейчас есть более насущные заботы.
— Например? — спросил Ёрундур.
— Узнаешь, — как всегда сухо, сказал Вальтир.
Ингвар уверенно повернулся на правом носке и выполнил глубокий жесткий укол клинком Даусвьера. Затем он потянул его назад, отступил, скручиваясь всем телом в плотный клубок и готовясь к рывку, почувствовал, как работают мышцы.
Он повторил движение еще раз, затем еще, каждый раз немного меняя темп и чуть-чуть — угол наклона клинка, проверяя стойку. Он повторял движение снова и снова. Отсветы пламени плясали вокруг него, заставляя блестеть покрытую потом кожу. Он слушал треск и пощелкивание огня в жаровнях, чувствовал аромат углей в воздухе и свой собственный горячий и сильный запах тренирующегося тела.
Физические нагрузки позволяли ему расслабить разум. Они прогоняли остатки усталости от долгого космического путешествия, очищали, наполняли энергией.
Он бы предпочел спарринг с дроном — с чем-то умеющим дать сдачи, что он смог бы разбить на части и обрушить кучей искрящего хлама на пол тренировочного зала.
Но Волки не использовали дроны для тренировок, поэтому он был один и самостоятельно делал все движения, отрабатывая выпады на воображаемых противниках во тьме.
— Почему вы их не используете? — как-то спросил у него Каллимах.
Ингвар запомнил изучающе-вежливое выражение лица Ультрамарина. Каллимах очень старался быть нейтральным, но его истинное отношение было заметно.
— Дроны не атакуют тебя так, как это делает думающий противник, — ответил тогда Ингвар. В то время он только что покинул стаю Хьортура и испытывал презрение к навыкам тех, с кем оказался в отряде. — У дрона нет души, а воину она нужна. Мы сражаемся друг с другом. Мы сражаемся с врагами. Это наш метод обучения.
Все остальные члены отряда молчали. Тогда Ингвар предположил, что их напугала его уверенность, кипучий характер, благородное наследие Русса, которое не могла скрыть тусклая черная броня. Теперь он не был так в этом уверен.
Каллимах покачал головой.
— Прости, но я не вижу в этом смысла, — сказал он. — Почему бы не посылать неофитов в бой с теми навыками, которые им нужны?
— Они научатся всему в бою или умрут.
— Действительно. И это весьма прискорбные потери.
— Воин познается на войне.
— Так и есть, но тренировки с дронами готовят к ней. Машины более смышленые, чем ты, возможно, думаешь.
Ингвар не поверил ему. Он не изменил своего мнения даже через две недели, проведенные в тренировочном комплексе «Халлафьор» на Джерроде, когда суровый распорядок довел его до такого изнеможения, какого он раньше никогда не испытывал, даже во время Долгой Охоты на просторах Этта. Он не поверил ему во время спаррингов с другими членами отряда «Оникс», когда каждый из них заставлял его выкладываться по полной.
По-настоящему он осознал истинность заявления, когда наконец вышел против дрона, модифицированного для Караула Смерти. Это был покрытый титаном монстр, состоящий из шипов, огнеметов и игольчатых пистолетов, который метался по тренировочной клетке, как пойманная оса, предвидел каждое движение противника и реагировал с ошеломляющей скоростью. Дрон почти оторвал ему руку и сломал несколько сросшихся ребер, прежде чем Ингвару удалось вывести его из строя.