Невероятная история тетушки Питти (ЛП)

Я была очень уставшей после дороги, не выспалась и плохо помню, как получилось, что ваш адрес оказался у меня в кармане.
Ха-ха, услышала я смех парализованной Питручины, а что ты еще плохо помнишь, деточка? Такая молодая, и уже все позабыла? Ха-ха! Ну ладно, внезапно она посерьезнела, а что насчет моей первой просьбы? Ты вычислишь этого жулика?
Тон, которым был задан вопрос, не оставил мне выбора.
Да, мисс Питти.
Спустившись в подвал, я обнаружила там кучу хлама. Пожалуй, столько барахла я еще никогда не видела. Внизу было грязно и ужасно пахло плесенью. Еще с лестницы я приметила, что альбом лежит на шифоньере, покрытом толстым слоем пыли, который стоял ровно посередине подвальной комнаты. В прыжке я стянула альбом вниз вместе с вековым скоплением паутины, упавшей на мою голову, и побежала наверх, отряхиваясь на ходу.
Я нашла его, мисс Питти!
Чтобы немного освежить реликвию, я протерла ее мокрым полотенцем. Через пару минут альбом предстал перед глазами хозяйки. Увидев его, старушенция радостно завопила:
О да! Джеки, это же мой альбом! Сколько же лет мы не виделись! она подъехала к столу, взяла старый переплет и принялась его листать. Завари чая, Аспен, ( повелительно сказала мне Питручина.
Вскоре свежий английский чай и овсяное печенье украсили стол, а мы уселись рядышком, как две закадычные подруги.
Ах, Париж, Париж начала свое повествование мисс Питти. Я была так молода, Аспен, и так глупа. Это было мое дебютное турне, а Париж был первым городом, в который мы приехали. Среди начинающих балерин считалось огромным счастьем попасть в труппу, которая будет колесить по всему миру со спектаклем «Кармен». Конечно, роль Кармен досталась не мне, но сам факт того, что я была среди везунчиков, позволял мне чувствовать себя на небесах от счастья. Нас поселили в шикарный отель с видом на ратушу. Меня завораживал французский язык, хоть я и не понимала ни слова.
Питручина помолчала и после вздоха продолжила:
А ведь не зря говорят, что Париж город любви. Впервые влюбиться мне довелось именно там. За три дня мы показали пять спектаклей, и руководитель труппы дал нам выходной, которого мы ждали как манны небесной. Большинство балерин хотели выспаться и дойти до Эйфелевой башни. А я мечтала о Версале и просто не могла упустить возможность его посетить! Стояла весна, кажется, конец апреля, и Версальский парк, сады, фонтаны и розарии так и манили меня к себе. Рано утром в свой выходной я поехала в это удивительное место. Так много слов было прочитано мной о Версале в путеводителях и в сентиментальных любовных романах... И вот я на месте Мощь и красота, открывшиеся моему взору, абсолютно ошеломили меня. Мне казалось, что целой жизни не хватит, чтобы насладиться этим великолепием. Не в силах двигаться от восхищения, я сидела на одной из скамеек около большого ступенчатого фонтана, как вдруг услышала мужской голос рядом с собой:vous êtes triste?
Что? пролепетала я несмело, от звучания этого прекрасного языка все внутри меня затрепетало, и воля моя уже была парализована.
Повернувшись, я увидела мужчину лет тридцати статного темноволосого красавца в белоснежной одежде. Наверное, он бы мог легко затеряться среди мраморных статуй. На несколько секунд я подумала, что у меня тепловой удар и мне мерещатся ангелы, сошедшие с небес в виде мужчин неземной красоты.
Ах, простите, вы, видимо, не говорите по-французски, произнес он уже на привычном и понятном для меня английском языке. Я спросил, почему вы грустите?
Я? Что вы... Напротив, я блаженствовала, созерцая окружающую меня красоту! Как жаль, что вскоре мне суждено покинуть и это место, и эту удивительную страну.
Мы разговорились, я рассказала о балете и об Англии, а Винсен, так его звали, поведал о себе и о собственном Модном Доме. Не прошло и двадцати минут, как он пригласил меня на ужин. Ресторан на Эйфелевой башне! Да я даже мечтать о таком не смела!
Ближе к вечеру, когда я в своем номере готовилась к свиданию, в дверь постучали. Открыв, я увидела горничную с большой розовой коробкой, перевязанной белой лентой. Она что-то прощебетала, сунула мне коробку и удалилась. Внутри оказалось платье невероятной красоты: нежно-кремового цвета, расшитое жемчугом, с длинным шлейфом и атласной лентой на талии. Там же была записка от Винсена, где он признавался, что это его лучшее платье, и что он хочет видеть меня сегодня вечером именно в нем. В постскриптуме сообщалось, что в восемь часов вечера за мной подъедет лимузин.
В этом наряде я сразу почувствовала себя королевой. Никогда в жизни не видела ничего более красивого: ткань струилась по моему телу как водопад, жемчужины, украшавшие декольте, переливались на свету. Спина была открыта, а мою осиную талию эффектно подчеркивала атласная лента.
К восьми часам я спустилась в холл отеля и осознала, что восхищенные взгляды всех вокруг были прикованы только ко мне: и женские, и мужские. Чувствовать это было настоящей эйфорией. Лимузин уже ждал меня. Я опустилась на сиденье, и он помчал меня навстречу судьбе по вечерним улицам весеннего Парижа.
Остановилось авто у самой башни. Винсен встретил меня с огромным букетом алых роз. Их было фантастически много, я никогда не думала, что букеты бывают такими огромными. Поднимаясь в лифте Эйфелевой башни, я вдруг призналась себе, что никогда еще не была так счастлива. Унылая Британия, серые краски и вечные дожди, мои прежние ухажеры из Лондонского университета искусств, неудачники-танцоры, в лучшем случае приносившие на свидание одну розочку с одной стороны, и Париж, Винсен с другой стороны. Ничто не могло сравниться с нахлынувшими на меня чувствами. Мы пили шампанское, ели французские шоколадные трюфели с хрустящей карамелью, шутили, он показывал мне свои эскизы, утверждая, что прихватил их наспех, чтоб удивить меня. Я просила его говорить по-французски, пусть смысл слов мне был непонятен, но звуки этого языка пьянили мой разум. Я знала Винсена всего несколько часов, но чувствовала, что встретила родственную душу. Мы смеялись как сумасшедшие
Когда шум от шампанского в наших головах стал изрядным, Винсен спросил, бросила ли я монетку в версальский фонтан, чтобы загадать желание. «Увы, нет», ( отвечала я. Тотчас мы оказались в лимузине, едущем в ночную даль. Винсен знал тайный лаз, через который мы пробрались в Версаль. Да, мы были в этом сказочном месте ночью, пьяные, счастливые, знакомые недолго, но знавшие друг друга всю жизнь. Именно в ту ночь мы пообещали друг другу, чточто бы ни случилось, каждые пять лет, ночью 22 мая, мы будем встречаться у фонтана, где познакомились.
Ночной Версаль прекрасен Я была безбожно пьяна, мои волосы давно растрепались, тушь потекла от слез, вызванных постоянным смехом, я уже не была столь роскошна, а вот Винсен Он был по-прежнему красив. Мы танцевали, он напевал песню Джо Дассена, и ему было абсолютно наплевать, что Бог обделил его слухом, и его пение больше напоминало вой раненого медведя Мне кажется, что именно в ту ночь от смеха у меня появились мои первые мимические морщинки, кокетливо вставила мисс Питти. Это было как вчера
Она закрыла глаза и стала мурлыкать:
Guantanamera, ma ville, Guantanamerama ville, Guantanamera
Тетушка Питти пела, и мой взгляд случайно упал на ее стопу, которая энергично притоптывала на ступеньке кресла-каталки, отбивая ритм песни. Не смущаясь, старушка продолжила:
Я боялась поднять на него глаза, потому что от его взгляда мое сердце начинало колотиться, как глупая птица в клетке. Мы были пьяны в ту ночь... И от любви, нежданно нахлынувшей на нас, и от шампанского, и от Парижа. Я бросила монетку и загадала желание: станцевать с Винсеном спустя пятьдесят лет возле этого фонтана блаженная улыбка появилась на лице старушки. Так вот, Аспен, все это наглая ложь, имей в виду на будущее! неожиданно закончила мисс Питти, обращаясь ко мне.
Что? история настолько захватила меня, что я даже забыла, где нахожусь.
Возвращаясь в реальность, краем глаза я заметила, что вазочка с печеньем опустела и, по всей вероятности, благодаря моим стараниям.