Мечты о счастье (ЛП)

После обмена новостями, Кэндис выкатила старый телевизор с настоящим кассетным видеомагнитофоном. Я не видела подобных с начальной школы. Она включила видео под названием «Преодоление препятствий», которое, по-видимому, должно было мотивировать больных и угнетенных продолжать бороться.
Лично мне оно показалось депрессивным.
— Э-э-э, я Корин Томпсон. — Я протянула руку, и Кэндис пожала ее своими огромными мужеподобными руками.
Я постаралась не смотреть на заметные усики у нее над верхней губой.
— Что привело тебя сюда? — спросила она.
— Я испытываю боли с области сердца. Просто хотела прийти за поддержкой, — ответила я расплывчато.
Глаза Кэндис излучали добро, и она с пониманием кивнула.
— Это замечательная группа, в ней потрясающие сострадательные люди. Чаще всего большинство членов группы после встречи ужинают вместе. Многие участники уже много лет то приходят, то уходят, поэтому между ними невероятная связь. Они очень внимательны к новым людям. Думаю, тебе здесь понравится, — произнесла она искренне.
— Спасибо, — ответила я, слегка улыбнувшись.
Кэндис похлопала меня по плечу.
— Ну что ж, увидимся на следующей неделе.
Я взяла сумочку и направилась к выходу.
— Корин! Эй! Подожди!
Прежде чем я решила, должна ли проигнорировать Бекетта, он оказался рядом со мной, улыбаясь широкой, типично американской улыбкой. Мой взгляд скользнул к местечку чуть ниже его ключицы, к которому он часто прикасался во время встречи группы. Его рубашка что-то прикрывала.
— Итак, что думаешь? — спросил он, застегивая черную ветровку.
Пока мы были внутри, начался дождь. Я натянула на голову капюшон и закуталась в пальто.
— Все прошло хорошо, — ответила я уклончиво.
Бекетт снова пристально глазел на меня, и я заерзала под его взглядом. Он на всех смотрит так, будто пытается заглянуть в душу? Или я особенная?
— Я заставляю тебя чувствовать себя некомфортно, — заметил он.
Я мгновенно пошла в оборону. У этого парня нет чувства такта? Серьезно?
— Почему ты так решил? — фыркнула я, слегка дрожа.
Было холодно. Слишком холодно, чтобы стоять снаружи и вести болезненную болтовню с мужчиной, который видел меня в самом худшем состоянии.
— Это потому, что я помог тебе тогда. Я заметил, что когда я об этом упомянул, ты замкнулась. Тебе стыдно, — предположил он, и мне захотелось закатить глаза.
Так я и сделала.
— Не будь смешным, — ответила я беззаботно, гордясь тем, что мой голос прозвучал почти нормально. Почти.
— Извини за то, что из-за меня ты чувствуешь себя неловко. Я не хотел ставить тебя в такое положение. Просто не мог поверить, что это ты. Я с тех пор думаю о тебе. Задаюсь вопросом, в порядке ли ты. Я беспокоился о тебе, но понятия не имел, как найти. — Бекетт посмотрел на меня серьезным взглядом.
— Правда? — спросила я, сорвавшись на фальцет.
Почему из-за его признания я ощущаю волнение внутри? Почему ускорилось сердцебиение и вспотели ладони?
Мои ноги, словно живя собственной жизнью, шагнули вперед.
Бекетт кивнул и послал мне робкую улыбку, из-за которой я ощутила странную дрожь во всем теле вплоть до кончиков пальцев. Что, черт возьми, со мной творится?
— Сначала я подумал о том, чтобы попросить полицейского художника нарисовать твой портрет, но решил, что это слишком. — Он хмыкнул, и я хихикнула.
У меня все перевернулось внутри.
Наши глаза встретились и не отрывались друг от друга, и мне впервые не захотелось отводить взгляд. Я облизнула неожиданно пересохшие губы и старательно не замечала, что взгляд Бекетта опустился на мои губы и задержался там.
Секунду.
Две.
Голубые глаза буквально прожгли во мне дыру. Мне стало трудно дышать.
Возьми себя в руки, Корин!
Три секунды. Четыре.
После этого он отвел взгляд.
Кувырок в животе превратился в полномасштабный взрыв.
— Да уж, это уже преследование, — пошутила я, пытаясь рассеять обволакивающее нас напряжение.
— Я тоже так подумал. Рад, что мы на одной волне, — произнес Бекетт, и я снова почувствовала себя нормальной. Что бы это ни означало.
— У меня тоже они иногда бывали. Панические атаки. После остановки сердца. Это отстой, — признался он.
Почему мы все еще говорим об этом?
— Мне жаль это слышать, — ответила я, не зная, что еще сказать.
Бекетт рассеянно потер место чуть ниже воротника.
— Значит, я увижу тебя на следующей неделе? — больше заявил, чем спросил Бекетт.
Я секунду смотрела на него и кивнула.
Бекетт улыбнулся, его глаза засияли.
— Круто. Тогда до встречи.
— До встречи, — ответила я, и тысячи бабочек забились о мою грудную клетку.
Преграждая дыхание. Уничтожая изнутри.
Волнуя.
Вот черт.
  
Глава 3
 
Корин
— Так что, группа не понравилась? — спросил Адам и предложил мне корзинку с картофелем фри, от которой я вежливо отказалась.
Я нацепила на вилку салат и пожала плечами.
— Не знаю. Просто, кажется, это не то, что я ищу.
Мы сидели на табуретках за стойкой в «Раззл Даззл», пока группа детей дошкольного возраста и их копошащиеся матери расписывали керамических кроликов и цыплят на Пасху. Они оказались шумной группой, и моя любовь к детям в данный момент подверглась жесткому испытанию.
Адам окинул детей равнодушным взглядом и снова повернулся ко мне.
— Тогда просто найди другую, — предложил он, и я согласилась, что сделать так проще всего.
Отчасти я считала, что слишком остро реагирую. Какая разница, что парень, который помог мне во время унизительной панической атаки, оказался ее членом? Не в первый раз я переживаю ужасное и публичное унижение. Что такого в том, что Бекетт видел, как со мной это произошло? К несчастью, он не единственный.
Я переживала позор еще хуже этого.
Тогда в чем проблема?
— Да? Ладно, схожу еще один раз, и если так же не понравится, найду другую.
В чем я не хотела признаваться Адаму, так это в том, что не уверена, что группа для пациентов с проблемами сердца не подходит мне по совершенно ясным причинам.
Вчера, после того как я вернулась домой после встречи с группой, позвонил доктор Харрисон и проинформировал, что все мои анализы показали норму.
Он сказал, что, скорее всего, проблема не в моем сердце, но пока не готов сбрасывать его со счетов. Я должна в пятницу посетить больницу, пройти еще несколько тестов. По правде говоря, я знала, эти тесты дадут такой же результат, что и предыдущие. И тогда я вернулась к тому, с чего все началось: к отсутствию ответов и постоянно гнетущему меня беспокойству.
Я легла спать с ужасной головной болью. Всю ночь я то засыпала, то просыпалась, и следующим утром едва заставила себя вылезти из кровати.
Я чувствовала себя вялой и лишенной энергии. Тупая боль в голове была готова снова разразиться, заставив меня испытывать адские муки.
Я истощена. Больна.
Я устала быть больной.
— Могу я взять одну? — спросила Криста, наша симпатичная помощница, которая работала неполный рабочий день, и потянулась между мной и Адамом, чтобы взять картофель фри с его тарелки.
В ответ на ее нахальство я удивленно приподняла брови. Обычно особенности характера Адама, — «я-убью-тебя-во-сне» — разубеждают людей что-то брать у него, да и вообще смотреть в его сторону.
И я еще больше удивилась, когда Адам не оторвал ее руку и не скормил енотам, которые питаются из мусорного бака в проулке.
— Ничего, если я сделаю перерыв? Мне нужно выполнить одно поручение, — спросила Криста.
Она посмотрела на Адама? Я, правда, только что видела, как она потерлась об него? Адам не отреагировал, так что, скорее всего, мне все показалось.
— Да, иди. Сегодня довольно тихо, так что можешь заканчивать на сегодня, — ответила я, тыкая вилкой в салат.