Не случится никогда? (СИ)
Пока вода нагревалась, Ваня звякнул любовнику и они, немного поболтав ни о чем, договорились о переносе встречи. Сожаления от отсутствия альфача парень не испытывал.
Сбросив вызов, он засыпал макароны в кипяток, размешал, чтобы не слиплись, уменьшил под кастрюлей огонь, кинул туда же три сосиски и отправился принимать душ.
Сорока минутами позже омега уже спал, свернувшись калачиком на диване и укутавшись в мохнатый теплый плед. Ему приснился ребенок, маленький и светловолосый, похожий на братишек-близняшек в их раннем детстве. Крошка протягивал игрушку — медвежонка, улыбался и говорил:
— Беи. Ты гусный осень…
Но обнять себя не давал, растворялся туманом, едва Ваня пытался к нему прикоснуться.
Проснулся Ваня, ожидаемо, в слезах. Никаких клубешек ему более не хотелось, а хотелось достать из бара пузырь вискаря и упиться самому с собой вдрабадан, без закуски, и реветь в одиночестве, и лупасить кулаками подушку, а после, возможно, немного, для отвлечения и развлечения, ну, и для боли с кровью, разумеется, покорнать вены вынутым из Симиного бритвенного станка лезвием.
Но у Вани были родители, которые его любили, и целых два брата. Вот ради их спокойствия придется оторвать зад от дивана, привести в порядок морду лица, одеться понарядней и топать в клуб. Искать проклятого альфу. Тем более, Сима прислал смс, что у него, вдруг, образовались не терпящие отлагательств дела и он вынужден ехать срочно в другое место.
«Наверно, кто-то из Симиных брательников-школяров снова вляпался в неприятности, — размышлял омега перед зеркалом, причесываясь и подкрашиваясь. — Если не все сразу. Вечно они бедокурят, не думая. Лишь бы, не как в прошлый раз, ларек бомбанули, безбашенное хулиганье. Повторно Сима их от тюряги не отмажет»…
Покончив с укладкой волос и косметикой, парень на некоторое, весьма продолжительное время, закопался в шкаф в поисках подходящего к внешности, событию и настроению, наряда. Настроение требовало сплошного черного, необходимость привлечь внимание потенциальной пары настаивала на ярком. Промучившись с полчаса, Ваня решился на компромисс — выбрал из общей кучи сваленного на кровать тряпья столь любимую Максимом голубую, приталенную блузу с блестками, подчеркивающую белизну кожи, цвет глаз и ладную фигурку, и к ней — черные узкие джинсики с разрезами на коленках и под ягодицами. Теперь кожаные, черные же, остроносые сапожки на высоком, но устойчивом каблучке, танцевать ведь придется, в правое ушко сережку, синий переливающийся прозрачный кристалл на длинной серебряной цепочке, голубенький легкий рюкзачок за спину, для мелочевки, и готово.
Красивый омега получился, стройный, свеженький, гибкий, не шилява. И на лбу у него не написано светящимися неоновыми буквами — бесплоден. А справок от врача альфачи в клубе не требуют.
Ободряюще улыбнуться своему отражению и изгнать из глубины зрачков это въевшееся, кажется, намертво, выражение тоски и безнадежности зрелого охотника за женихами.
«Вперед, Иви, навстречу судьбе. Пускай тебе сегодня повезет столкнуться со своим истинным. Или не истинным, но просто симпатичным, добрым, хорошим, свободным и уставшим от непостоянства парнем, и обратно вы уйдете вместе, держась за руки. Аминь».
Внизу, у подъезда, уже ждало, с выключенными фарами, заранее вызванное такси. Сидящий в нем бета готов был отвезти Ваню, куда тот скажет. Ваня назвал адрес клуба, откинулся поудобнее в пассажирском кресле рядом с ним на спинку и попытался расслабиться.
Он всего лишь собрался в клуб, пропустить пару стаканчиков чего-нибудь средне-алкогольного, пофлиртовать и потанцевать. Он молод, без вредных привычек, не обременен браком и привлекателен. Он сексуален. Он легок на подъем и в общении. У него длинные, густые ресницы, красивые, лучистые, большие глаза, тонкая талия и нежные, умоляющие о жарких поцелуях губы. У него замечательные стройные ножки. У него нет проблем с жилплощадью и финансами.
Он мечта. Только так.
«А диагноз „бесплодие“, бля, повторяю, для особо нервничающих, на лбу не написан и тайна за семью печатями».
Из каких глубин выплыло внезапно давно забытое, ласковое «Иви»? Почему именно сегодня, не вчера и не на прошлой неделе? Кто его так звал, когда? Ваня порылся в памяти, но тщетно, не вспомнил. У него сменилось столько альф после того злополучного, изменившего в корне жизнь, и отнюдь не к лучшему, залета…
====== Часть 10 ======
Ваня проснулся, будто от толчка, и рывком сел. Комната, незнакомая, в светлых тонах. Он на широкой, застеленной хлопковым, белым бельем кровати, одетый лишь в кружевные трусики и топик. Рядом — никого. И ощущение дичайшего похмелья.
Как он тут оказался, и где это — тут? На гостиницу не похоже, слишком по-домашнему.
Последнее, что парень помнил, была барная стойка, на которой он, под оглушающе громкую, бьющую в груди ритмом электронную музыку, вдохновенно вытанцовывал стриптиз, и тянущиеся со всех сторон, норовящие похлопать по бедрам и заднице, одобряющие развратное действо, чужие руки. Дальше — провал.
Опять наквасился до потери сознания. Молодец, вышел в клубец развеяться и поискать пару. Умница. Шилява. Тьфу.
Но сначала — пиииить… Воды, а не спиртного. Ох, как же во рту погано…
Жалобно стеная, омега сполз с кровати и на подгибающихся ногах, цепляясь за стены и попадающуюся по пути мебель, поплелся на поиск источника воды — бутылки, крана, чайника, неважно, лишь бы не унитаза, главное — утолить терзающую бешеную жажду.
И таковой нашелся за первой же открытой им дверью — там оказалась ванная. Непослушными пальцами открутив кран, Ваня жадно и вдоволь нахлебался из горсти, а заодно и полюбовался, в дневном, льющемся из окошка свете, на себя, растрепанного, опухшего и с разводами по морде лица размазанной косметики. Панда — бой.
Немедленно умыться, Господи. Вот прямо сейчас. Это не вид, это кошмар и позор. Он, Ваня, приличный омега, между прочим. И зачем так нажрался? Ведь собирался пару стаканчиков всего пропустить, с чего вдруг разнесло на пьянство? Хлестал после третьего коктейля, без разбора, подряд и вино, и виски, и пиво, и водку с тоником — и сам покупал, и угощали.
Ну, вот и результат. Папа, пожалей непутевого сына, роди обратно или убей, плохо — ужас… Голова взрывается…
Поглощенный самобичеванием, Ваня не заметил, что в ванной появился кто-то еще, и вздрогнул от прикосновения к локтю. Высокий, крепкий, темноволосый альфач протягивал полотенце и приветливо улыбался. Лицо мужчины, приятное и простое, показалось смутно знакомым.
— На, Иви, возьми.
«Иви? Почему именно Иви, я всегда Ваней представляюсь»?
— В душ хочешь? Лучше станет…
Липкий от пота, провонявший клубешным сигаретным дымом и алкогольными парами Ваня очень хотел в душ, потому тупо покивал и послушно шагнул в указанную альфачом кабинку непрозрачного пластика.
— Ты мойся, — мужчина оставил полотенце на краю раковины. — А я тебе халат сейчас принесу, не будешь же ты потом голый ходить.
После душа омега и правда почувствовал себя лучше. Пусть головная боль терзала с той же силой, но зрение малость прояснилось и уже не тянуло блевать от любого движения. Но мозги по-прежнему работать отказывались, и память возвращаться не желала — сколько парень ее не напрягал, вчерашняя ночь заканчивалась для него барной стойкой. Мертво и, похоже, навсегда его перемещение сюда останется тайной. А, не в первый раз, хоть и хочется надеяться, что в последний, переживет как-нибудь…
Из задумчивости вырвал мягкий баритон альфача и его руки, легшие лаской на обнаженные, влажные плечи:
— Вот халат, что ты мерзнешь? Спишь на ходу, нет? Одевайся, давай, завтрак стынет.
Ваня покорно позволил завернуть себя в махровую теплую ткань и толчком в спину сопроводить на кухню, большую, чистую и ужасно милую и уютную. Здесь действительно ждал на столе аккуратно сервированный завтрак — яичница, салат в глубокой тарелке и квашеная кисленькая капустка, с горкой, в керамической круглой миске.