Неудачник (СИ)

– А зачем тебе наш граф? – спросил Рабан.
– Хотел его попросить оформить самостоятельность сыну. Ему уже четырнадцать...
– Я бы ему дал шестнадцать, – перебил его Рабан. – Применяли магию?
– Сын применил магию, а я – плетку, – засмеялся Ганс. – Это я выражаюсь иносказательно. Я его колотил, но не плеткой, а шпагой. Гонял так, что он к вечеру едва стоял на ногах. Зато теперь сможет за себя постоять.
– Ваше счастье, – сказал Рабан. – Магию только и можно применять, когда так над собой издеваешься. Если лениться, потом все мышцы очень быстро выродятся в жир. И согнать его будет очень трудно.
– А можно я спрошу? – сказал Клод. – Любой сильный маг может изменить свое тело. Тогда почему вы такой...
– Толстый? – расхохотался Рабан. – Договаривай, не бойся. Ты меня этим не обидишь. Видишь ли, полнота и низкий рост – это для меня что-то вроде рабочей одежды. К людям моего сложения многие относятся снисходительно или вовсе с презрением. Страха они не внушают. Понятное дело, я имею в виду тех, кто меня не знает. По некоторым причинам для меня это важно. А когда брошу службу, превращусь в статного красавца. А может быть, и нет: я к этому телу давно привык, а за женщинами мне бегать не нужно, они за мной сами бегают. Значит, вам нужна бумага. А почему не обратились к своему графу? Он же к вам вроде хорошо относится.
– Слишком хорошо, – поморщился Ганс. – Не хочу я об этом говорить.
– Не хочешь и не надо, – согласился Рабан. – Отдашь мне грамоту, а я в нее внесу все, что нужно, и завтра утром заверю печатью графа. Я теперь не только городской маг, но еще маг нашего графа. Скорее всего, он себе скоро найдет другого, но это случится не завтра. У тебя это все, или есть еще дела?
– Дел нет, хотел спросить, чем ты думал, когда направлял к нам Гретту.
– А что не так? – удивился маг. – Она тебе не по вкусу?
– Об этом поговорим потом, – сказал Ганс, покосившись на сына. – Ты бывал в столичной школе?
– Сам не бывал, но знаю всех, кто там работает. Тебя ведь они интересуют?
– Да, я хотел узнать, к кому лучше обращаться.
– Тебе лучше сразу обратиться к директору, – сказал Рабан. – Деньги все равно вытянут, но так их у тебя останется больше. Директором у них Горст Энгель. Помимо общего руководства, он еще преподает в школе стихийную магию. А Клоду я запишу адреса двух столичных магов, к которым, сославшись на меня, можно обратиться в случае нужды. Понятно, что под нуждой я имею в виду не деньги. Так, твой сын засыпает, несмотря на мою магию. Пойдем, я ему покажу, куда лечь, а потом мы с тобой обсудим все, что тебя интересует.
Утром Клод проснулся раньше всех в доме и лежал, обдумывая события последних дней, пока не поднялся хозяин. Отца с сыном накормили вкусным завтраком, после чего пришлось с час подождать, пока Рабан сходил в графский дворец. Вернувшись, он протянул Гансу грамоту с двумя печатями, а тот отдал ее сыну.
– Спрячь в одежде и пусть постоянно будет при тебе. Свой титул и свою самостоятельность ты сможешь доказать только с помощью этой грамоты. Собирайся, сейчас выедем.
– Может, подождете, пока лучше просохнет дорога? – предложил Рабан. – После засушливой погоды от одного дождя большой грязи не будет, но все равно...
– Не можем, – отказался Ганс. – Еще немного задержимся и не успеем сегодня доехать до Харне. Кони отдохнули, а грязи на дороге будет мало, и она быстро высохнет. Лишь бы не зарядили дожди. Но для них вроде еще рано.
– Тогда возьмите ее, – сказал Рабан, протягивая Гансу шпагу. – Это был мой подарок сыну, когда он стал самостоятельным. Сейчас она ему не нужна, а твоему мальчику послужит.
– Раз получил самостоятельность, значит, уже не мальчик, а мужчина, – вздохнул Ганс. – Дай бог, чтобы ему эта самостоятельность не пригодилась! А тебе спасибо за подарок.
Они забрали свои дорожные сумки и вместе с Рабаном вышли из дома. Привратник, который по совместительству работал конюхом, уже был на службе и вывел им из конюшни оседланных  лошадей. Простившись с хозяином, отец и сын уже через полчаса покинули Эссет и рысью двинулись к следующему городу на пути к столице – Люберу. Сегодня было мало облаков, и под лучами солнца дорога, на которой почти не было грязи, высыхала на глазах. До Любера добрались раньше, чем планировал отец, поэтому не только плотно пообедали, но и немного отдохнули. Этот отдых был кстати, потому что бедра у Клода еще побаливали. Весь день отец молчал, занятый своими мыслями, и сын не стал навязываться с разговором. В Харне они в тот день не попали. Уже начало темнеть, когда они увидели у дороги небольшой постоялый двор.
– Остановимся здесь, – решил Ганс. – Никто такое заведение не поставит возле самого города, поэтому мы в Харне до закрытия ворот не успеем.
Хозяин постоялого двора встретил их с радостью.
– Подождите, господа, сейчас я скажу сыну, и он займется вашими лошадьми. На ужин могу дать мясо с хлебом и вино, но если вы согласны немного подождать, жена приготовит что-нибудь получше. Дело в том, что я уже собрался закрываться и отпустил работников. Три дня не было постояльцев, и сегодня вы у меня единственные.
Они устали и не стали ждать, удовлетворившись тем, что было. После ужина их проводили на второй этаж и показали маленькую комнатку с двумя кроватями.
– Не удивительно, что у него нет постояльцев, – проворчал отец, с трудом укладываясь в маленькую для него кровать. – И я не удивлюсь, если нам не дадут спать клопы.
– Еще кто-то приехал, – сонно сказал Клод.
– Ну и демон с ними, – отозвался отец. – Завтра будет трудный день, поэтому давай спать.
Если в комнате и были клопы, Клоду они выспаться не помешали. Отцу из-за тесной кровати спалось хуже. Он полночи ворочался, пока не сломал одну из кроватных спинок, после чего наконец нормально заснул. Утром первым проснулся сын. Он замерз под тонким одеялом, поэтому не стал валяться в кровати, а поспешил одеться, разбудив при этом отца.
– Спят они все, что ли? – сказал Ганс, когда они по скрипучей лестнице спустились в то помещение, которое здесь служило для приема пищи. 
Никакой готовкой не пахло, а на постоялом дворе стояла гробовая тишина. Они немного подождали, а когда у отца иссякло терпение, выяснили, что никого, кроме них, в заведении нет. Мучимый дурным предчувствием, барон отправился на конюшню и обнаружил ее пустой. От их лошадей осталась только сбруя.
– Нас обокрали, сын, – сказал он, вернувшись к Клоду. – До города мы можем добраться пешком, но что делать дальше, я не знаю. У меня кое-что припрятано для продажи, но вырученных денег не хватит даже на одну лошадь.
– А если продать подарок Мэта? – предложил сын.
– Где будем продавать? – сказал отец. – Вещь, безусловно, ценная, но быстро ее можно продать только за бесценок, а искать выгодного покупателя, у нас с тобой нет времени. Если я вовремя не прибуду в армию, лишусь баронства. И заберут не только грамоту, но и нашу деревню. И нам с тобой нужна не одна лошадь, а две: на одной можно доехать, но мы не успеем к сроку. Вот же подгадила какая-то сволочь!
– Почему какая-то? – спросил Клод. – Виноват хозяин!
– Я в этом не уверен, – покачал головой отец. – Для него заниматься таким делом слишком рискованно. Если бы было время, мы бы его нашли и вынули душу. Сам же говорил, что кого-то принесло после нас. Вот они-то, скорее всего, наших коней и увели, а хозяин просто удрал вместе с семьей, чтобы не попасть мне под горячую руку. Ладно, нам с тобой сейчас нужно не искать виновных, а думать о том, что делать дальше. У меня пока в голове только одна мысль.
– И что ты придумал? – спросил растерянный сын. – У меня вообще никаких мыслей нет.
– Сейчас берем свои вещи и быстро добираемся до Харне. Потом за любую цену продаем все, что у нас есть лишнего и покупаем тебе коня.
– А ты? – спросил Клод, у которого на глаза навернулись слезы. – Ты хочешь меня оставить?
– Я затею ссору с каким-нибудь дворянином и вызову его на дуэль. Если я его раню или убью, по праву возьму его коня. Ну, а если ранят меня, дальше тебе придется ехать одному. Доберешься до столицы и поступишь в школу, после чего сразу же побежишь в королевскую канцелярию и объяснишь, что я ранен на дуэли, а ты зачислен в королевскую школу магии. Дуэль – это единственный законный повод не явиться на сбор. Для дворянина нет ничего важнее его чести, на этом мы и сыграем.