Крещение огнем

ГЛАВА ВТОРАЯ 
- Lo siento. Извини. Я напугал тебя? 
Рафаэль, неприятно удивленный произведенным впечатлением, оторвался от косяка двери с врожденной животной грацией и беззвучно прошел из тени в освещенный лампами круг. Сузившиеся, как у тигра, глаза внимательно изучали ее из-под длинных черных ресниц, за которые любая женщина отдала бы полжизни. 
- Такая неаккуратность вовсе не в твоем характере. 
Ей наконец удалось оторвать язык от неба: 
- Как ты сюда попал? 
- Отсюда выходила девушка. Я сказал ей, что меня ждут. Она удивилась, но почему-то поверила. - Ровные белые зубы так и сверкали на фоне золотистой кожи. - Ты все та же, и теперь я могу оценить это по достоинству. Я был почти уверен, что не помешаю интимной трапезе. Вообще-то, тебе стоило бы предупредить твоего манекена, что его ждут тяжелые испытания. Я даже сочувствую ему. 
Ей стоило большого труда понять, о чем он говорит. После четырех лет молчания и вдруг такое? Зачем он пришел сюда? - недоумевала она. На побледневшем лице ее фиолетовые глаза казались просто огромными. 
- Как ты узнал, где я живу? 
- Ну, это было совсем просто. 
Твердые губы скривились в усмешке. 
- Что тебя привело ко мне? - заикаясь, спросила она. 
Широкое плечо едва заметно приподнялось. 
- Сам не знаю. Может, просто любопытство? 
- Любопытство? - переспросила она срывающимся голосом. 
Он оглядел небольшую, но хорошо обставленную комнату. 
- Вообще-то, я представлял себе твою жизнь несколько иначе, - заметил он. - Ты виделась мне в гостиной твоих родителей, как бабочка под стеклом. 
О чем бы Рафаэль ни говорил, ей во всем виделся какой-то двойной смысл. У него была обескураживающая ее привычка перескакивать с одной темы на другую и говорить именно о том, что в данный момент у него было на уме, а ум у него был достаточно подвижен. Она резко сложила руки на груди. Рафаэль подхватил с кресла поваренную книгу. 
- Зачем тебе это? - спросил он так, будто речь шла о каком-нибудь гаечном ключе. 
Лицо у нее блестело от пота. Она была на грани истерики, страшась подумать о том, что его сюда привело. 
- А что тут такого? - запальчиво ответила она вопросом на вопрос. 
Небрежно бросив книгу назад на кресло, он выпрямился во все свои шесть футов и два дюйма. 
- В такой позе ты похожа на маленькую скандалистку. Маме бы это не понравилось, - едко заметил он. - Кто же теперь о тебе заботится? 
Кровь бросилась ей в лицо. 
- Никто. 
- Ты научилась готовить и хозяйничать? Ты меня удивляешь. 
- Если ты сейчас же не уберешься вон, я вызову полицию! - пригрозила она. 
Рафаэль не пошевельнулся, разглядывая ее с презрением. 
- Не забывай, что я еще твой муж. И у меня есть все права здесь находиться. 
- Нет у тебя никаких прав! 
- Успокойся. Не всяким правом человек желает пользоваться, - отпарировал он. - Что заставляет тебя жить здесь? Неужели... неужели у папы неприятности? 
Она с трудом распрямила плечи. 
- Я не шучу. Если ты сейчас же не уберешься, я... 
Рафаэль иронично рассмеялся. 
- Ну давай! Вызывай полицию. Хоть посмеюсь... Самая пустая из всех угроз, и ты прекрасно это понимаешь. Все что угодно, только не огласка. 
- Ты так считаешь? - неуверенно отступая под его натиском, спросила она и, побледнев, опустила голову, как бы признавая свое поражение. - Ты ошибаешься. 
- Не понимаю, а чего, собственно, ты так боишься? - Он помолчал. Подняв на него глаза, Сара столкнулась с неприкрытой неприязнью во взгляде его золотистых глаз. - Какое лицемерие! У тебя есть причины меня бояться, и ты их прекрасно знаешь. Но чего именно ты боишься? Насилия? Я был бы не против к нему прибегнуть, но мне не хочется в тюрьму - я не любитель тесных замкнутых пространств. Есть пары, которые отмечают приближающийся развод прощальной возней меж простынями, но если мне когда-нибудь настолько будет нужна женщина, я стану убежденным холостяком, - отчеканил он с жестокой откровенностью. 
Она чувствовала себя растоптанной. Ей вдруг до смерти захотелось расцарапать ему лицо, но вместо этого она съежилась, желая только одного туг же умереть. Но постепенно обреченная, оскорбленная и отверженная женщина все-таки взяла в ней верх. 
- Я ненавижу тебя, - затравленно пробормотала она. 
- Что ж, это уже что-то. Ненависть - это хоть какое-то чувство. Значит, еще не все потеряно, - ответил он без всякого выражения. - С кем это ты сегодня была? 
Она резко отвернулась - он нападал на нее, как и прежде, а она, не в состоянии скрыть свои чувства, доставляла ему массу удовольствия, и это мучило ее. По правде говоря, она уже давно собой не владела. И сейчас чувствовала себя незащищенной, совершенно не способной управлять собой. 
- А тебе-то что? 
- Так, интересно. Почему бы не задать такой вопрос собственной жене? - Он издевался над ней каждым своим словом, каждым звуком. - Хотя в твоем случае он, вероятнее всего, просто замерзнет прежде, чем ты допустишь его до себя. 
Выведенная из себя этой насмешкой, она резко обернулась к нему: 
- Ты так уверен? 
Рафаэль замер, сведя над проницательными светло-карими глазами иссиня-черные брови. 
- Эта твоя чертова самоуверенность! - судорожно пробормотала она. Ты даже мысли такой не допускаешь! Сам позволяешь какой-то шлюхе лапать себя буквально в шести футах от меня, а стоит... 
- Шлюхе? 
- Puta! - выпалила она, чувствуя, как у нее кружится голова от ярости и унижения. 
- No es*, - тут же отпарировал Рафаэль. - Я никогда не опускался до того, чтобы платить женщинам, mufieca mia. 
- Не называй меня так! - выпалила она. - Никакая я тебе не кукла! 
Не сводя с нее взгляда, под которым она себя чувствовала очень неуютно, он слегка склонил голову набок, и на его пышных черных волосах заиграли блики света. 
- Ты мне возражаешь? Increible. Ты споришь... - он с удивлением втянул воздух. - Ты даже кричишь! 
Эти слова свели на нет столь необычную для нее дикую злость, и она почувствовала себя слабой и разбитой. 
- Пожалуйста, уходи, - прошептала она. 
- Кто научил тебя кричать? - спросил он, не обращая внимания на ее просьбу. - Очень здоровый признак. Мне это нравится. 
Она зажала уши руками. 
- Ты сведешь меня с ума.