Страж Границы

Знаю я такие ритуалы. Сначала поросей режут и сырыми едят, а после на детей переходят.
— А вот и стража пожаловала, — ничуть не смутился некромант, опуская руки и кладя на кафедру стилет и чашу. — Лучше бы вы нас от нежити охраняли, а не церкви ломали. Закона о свободе вероисповедания на границе никто не отменял.
— Этот закон запрещает все и всякие культы смерти, — ответил я, дивясь наглости колдуна, — а тут я вижу все признаки такового.
— Это какие же, например? — ехидным тоном спросил некромант.
— Вон вы собираетесь поросёнка в жертву принести, — уверенно начал я, — после кровь выпить из чаши, а самого — сырым съесть.
— Да вы что, страж, — развёл руками некромант, широко улыбаясь. — Животных приносят в жертву, особенно по осени, во многих религиях, разрешённых в Срединном мире. Не так ли? И мы не собирались пить кровь, и есть поросёнка сырьём, просто сцедили бы кровь, а животину зажарили и съели. У нас праздник урожая, не более того.
— А символы? — спросил я. — Запрещённые символы.
— Где вы их видите, страж? — продолжал весьма умело разыгрывать святую простоту некромант.
— У вас на лбу, — ответил я. — Некросимвол — череп с костями. — Я пистолем указал на фуражку, что носил некромант. — И на плаще — проклятая свастика. Вам не отвертеться.
— Поймали, господин страж, — усмехнулся некромант. — Да, я некромант, однако каждый из моих прихожан может подтвердить, что ничего дурного от меня не видел. Наоборот, я уничтожал спонтанно поднявшихся мертвяков, от которых здешний люд уже света белого не видел, а теперь тем же занимаются мои ученики. Вскоре я покину эти края, но мне будет на кого оставить деревню. И я буду уверен, что оставляю её в надёжных руках.
— Ну, ты наглый, чёрт победи! — даже рассмеялся я. — В общем, так, некромант, ты арестован стражей границы и если не сдашься добровольно…
— Да пошёл ты! — Маска святой простоты мгновенно спала с лица некроманта. — Хочешь угробить меня, как десятки и сотни моих собратьев по Искусству. Для вас же всякий некромант — суть слуга личей и не более того. Вам дела нет, что мы уничтожаем нежить куда эффективней, нежели вы, стражи! Мы — реально помогаем людям в городах и деревнях, в то время как вы, стражи, заперлись в своих крепостях и сидите там, дрожа за свои жалкие жизни и боитесь нос высунуть из-за стен.
— Ловко загнул, — кивнул я. — Но мы, как видишь, здесь, а не в крепости.
— А где вы были, когда скелеты сыночка моего порвали?! — закричала вдруг какая-то женщина с лавки. — Только появился у нас добрый человек, на путь истинный направляет, а вы — тут как тут! Жили мы без вас — и дальше проживём!
— Да! — поддержал её один из прислужников некроманта. — Зомби всю семью мою сожрали, а вас не было! А как за оброком для крепости, так вы исправно явились! Мы вас кормим, а что делаете вы?
— Vox populi, — рассмеялся некромант.
— Мы, вообще-то, за вас умираем, — ответил я прислужнику. — Просто нас уже слишком мало. Мы не можем контролировать всю территорию, и всё потому, что притока новых стражей нет. Из вашей деревни, когда последний раз хоть кто-нибудь в крепость ушёл, чтобы стражем стать? — Молчание. — Вот и не обвиняйте нас после этого в бездействии, если сами не хотите сражаться и умирать. А ведь тянет-то многих!
Некромант почувствовал, что, говоря театральным языком, теряет слушателей, и перешёл к более решительным мерам.
Он взмахнул рукой — в нашу сторону полетело Лезвие ветра. Наш маг не стал ставить щитов, он кинул примерно то же заклятье в ответ. Столкнувшись Лезвия ветра взорвались порывами ветра, повалившими людей с лавок и расшвырявшими моих людей в разные стороны. Только Велит и Снорри устояли на ногах.
И тут понеслось!
Не поднимаясь с пола, я несколько раз выстрелил в сторону некроманта. Пули выбили щепу из кафедры, не причинив тому ни малейшего вреда. Сам же колдун разразился серией несильных, но опасных заклятий, поражавших по большей части несчастных крестьян, валяющихся на каменном полу осквернённой церкви. Моих же бойцов прикрыл мастер Велит. Снорри припал на колено, укрывшись частично за разломанной лавкой, выстрелил из своего тяжёлого арбалета в некромантского прислужника. Калёный болт, покрытый вязью рун, преодолел его защиту, разлетевшуюся, словно стекло, глубоко вошёл в грудь сектанта, а конец его вышел из спины. Однако прислужник не упал. Он схватил болт, руны на котором вспыхнули алым, отчего с рук его начала пластами слезать кожа и плоть, обнажая кости. Но и это не смутило прислужника. Он рывком выдернул болт и переломил его, словно тростинку.
Чёрт! Да этот некромант тут себе основательное гнездо свил, раз такие прислужники у него. И сам он колдун, похоже, довольно сильный, хватит ли у Закерия сил противостоять ему.
Я откатился за лавку, плечом толкнув какого-то бедолагу, вжавшегося в пол и накрывшего голову руками. Приподнялся, открыл огонь по прислужнику, чья грудь была пробита болтом. Заговорённые пули вошли в тело, взрываясь внутри него, отчего тот словно расцвёл красными цветками из плоти и крови. Остальные бойцы моего отряда также сосредоточили огонь на нём. Гимарт стрелял в него на ходу из двух пистолей, целя, в основном, в голову. Снорри перезаряжал свой арбалет. Шольц, Глостер и Деребен открыли ураганный огонь, однако толку с него было мало — били они, как говориться, в белый свет, что в копеечку. А вот лучший стрелок моей команды Хаиме выцеливал прислужника из своего длинноствольного карабина с двукратным прицелом. Видимо, в голову хотел попасть.
Некромант, похоже, творил всю массу слабых заклятий только для отвода глаз, на самом деле, он готовил нечто жуткое. И мастер Закерий пытался ему в этом мешать, при этом отражая мелкие атаки. Слабые-то они, конечно, слабые, но защитные амулеты наши выдержать не больше двух-трёх попаданий чем-то вроде Облака тлена или Плети Пта. И всё же усилия Закерия Велита пропали втуне. Некромант вскинул руки над головой и сжал кулаки. Стоящие перед ним на кафедре стилет и чаша задрожали — узкий клинок мгновенно почернел, покрывшись гнилостной коростой, а через золочёный край чаши полилась кровь. Поросёнок, всеми забытый забился в дальний угол и отчаянно верещал, будто его резали. Он первым почувствовал, как и всякое животное, присутствие чудовищной магии.
От рук некроманта к его прислужникам потянулись видимые даже мне, лишённому каких-либо магических талантов, чёрно-зелёные канаты силы, словно свитые из отдельных нитей. Сонмы же таких нитей выходили из тел прислужников, впиваясь в забившихся под перевёрнутые лавки крестьян. Лишь нас, стражей, нити опасались — несколько их, пройдя близко от нас, съёживались и пропадали. Отразить подобную попытку выпить жизнь могли даже наши амулеты — знаки принадлежности к страже границы.
Некромант же набирал силу. Кроме канатов и нитей силы стала видна его мрачных цветов аура — здесь чёрный густо перемешивался с красным и неизбывным гнилостно-зелёным, цветом некромантических чар. Колдун открыл рот в немом крике — и тут же оттуда ударил луч света. Глаза его засветились зелёным. А сам некромант словно окутался дымом. Это сама плоть нашего мира отказывалась принимать подобную тварь. Такие искажения я видел лишь однажды, да и то, по счастью, издали. Через подзорную трубу я наблюдал вторгшегося через границу лича, которого должна была уничтожить команда специально натренированных для этого стражей. Мы тогда в дальнем прикрытии были, и я выпросил у командира подзорную трубу — на лича поглядеть. На всю жизнь насмотрелся.
— Он в лича превращается! — успел крикнуть мастер Велит в перерыве между метанием заклинаний. — Снорри, болт! — А после нам: — Он зомби делает! Из крестьян! Берегитесь!
Гном, так и стоявший на колене за перевёрнутой лавкой, снял уже наложенный болт с ложа и сломал заговорённую печать на особом отсеке колчана. Он извлёк оттуда болт, откованный целиком из чёрного металла, магического сверхпроводника, без каких-либо примесей. Пять таких были выданы моей команде, и за растрату их я отчитывался перед доном Кристобалем лично — так что зазря расходовать их никогда бы не стал. Но мастеру Велиту виднее. Снорри приладил болт на арбалетное ложе, тщательно прицелился и надавил скобу. Врезавшись в ауру некроманта болт вспыхнул, словно маленькое солнце, аура пошла трещинами, будто была стеклянной и рассыпалась с треском. На это наш маг ответил, наверное, самым мощным заклятьем, которое знал. Чёрная молния. Она врезалась в тело некроманта, окутав его антрацитовыми искрами. Колдуна выгнуло дугой, так что, наверное, кости затрещали. Плащ и фуражка слетели с него, чёрный мундир покрылся ещё более тёмными пятнами — кровь. Но рук он не разжал, нити и канаты натянулись, как на лебёдке, а вокруг нас начали подниматься люди. Словно марионетки на верёвочках вставали они, дёргаясь в конвульсиях, как будто танцевали некий отвратный танец, вроде искажённой тарантеллы.