Страж Границы

— Отставить стрельбу! — закричал я, пряча пистоль. — В рукопашную на тварей!
Я выхватил меч, также, стоя на колене, рубанул по ногам крестьянина, чьи глаза выдавали в нём нежить. Есть такая особенность у этих тварей, иначе бы нам совсем тяжко пришлось. Если скелета или упыря за живого человека ни за что не примешь, но свежий зомби — вполне себе. И не догадаешься, что нежить, пока он тебя жрать не станет, если бы не глаза. У всякой нежити буркала светятся разным цветом в зависимости от силы твари — с живым ни за что не перепутать. Вот и теперь у всех крестьян глаза засветились красным, у прислужников — синим, а у самого некроманта — зелёным.
Обезноженный зомби упал, но тут же с завидной скоростью рванулся ко мне по полу, ломая ногти о каменные плиты. Я откатился в сторону и быстрым ударом отсёк ему голову. Но тут на меня навалились остальные зомби. Перебираясь через поваленные лавки, обуреваемые одной только жаждой — добраться до плоти живого, разорвать его, пожрать, напиться крови, хлещущей из порванных жил. Я стряхнул с себя повисшего на плечах зомби, наотмашь рубанул по толпе. Клинок запылал рунами, причиняющими нежити серьёзные раны, их как кислотой разъедало. Хороший у меня всё-таки меч. Однако зомби напирали на меня, издавая горловые звуки, тянули ко мне руки с загнутыми, словно когти, пальцами. Они были, на самом-то деле, куда страшнее тех тварей, что поднимались из могил, не смотря на всю отталкивающую внешность последних. Ведь только краснота, заливающая глаза, отличала их от людей, а вот то, что вроде бы самые обычные по виду люди хотят тебя сожрать, будто волки лесные, пугало очень сильно.
Я рубил по рукам, тянущимся ко мне со всех сторон, по лицам, обращающимся в слюнявые животные морды, по самым телам, стараясь разрушить их как можно скорее. А всё же много народу жило в этой деревне! Очень скоро меня сомнут, так что надо прорубаться к остальным бойцам. Но для этого придётся повернуться спиной к нескольким десяткам зомби, чего делать совсем не хотелось. А придётся, не то меня схарчат.
Я рывком вскочил на спонтанную баррикаду из нескольких лавок, коротко огляделся, оценивая обстановку. Ловкач с Хаиме остались у дверей и ведут огонь из карабинов, не смотря на приказ. Толку от обоих в рукопашной мало и они, отлично зная об этом, продолжали стрелять. Шольц с Глостером прикрывали их, работая мечом, Шольц, и боевым топором с широким лезвием, Глостер. Мастера Велита, продолжавшего магическую дуэль с перерождающимся некромантом, и Снорри, стрелявшего из арбалета в прислужников, защищал от зомби один только вахмистр Деребен. Сгорбившись и задрав руки над головой, он крутился, как заведённый, а вокруг него падали твари, обезглавленные и с отрубленными конечностями.
— Деребен! — крикнул я. — Танцуем в паре!
Я прыгнул к нему, приземлившись в опасной близости от свистящего клинка. Поймав паузу, шагнул вперёд, встав плечом к плечу с Деребеном. И закружился наш парный танец смерти. Нам, конечно, было далеко до эльфийских танцоров, вроде Кадаира, которые могли в мелкий фарш нарубить всех этих зомби в считанные секунды, да и нас в придачу. Но тварям вполне хватило и нас. Мы крутились, защищая друг друга и прикрывая гнома с магом, сражающихся с некромантом и его прислужниками, а вокруг нас разлетались во все стороны головы и конечности мертвяков, отсечённые нашими клинками. Меч Деребена был зачарован на остроту, и легко резал мёртвые тела, тем более, что никакой защиты на них не было.
Прислужники некроманта напоминали уже ежей, из тел их торчали заговорённые болты, разлагавшие плоть, источающую гной пополам с протухшей кровью. Но нити и канаты силы, тянущиеся от них, пульсировали прежней силой. Как будто, ни сталь, ни чары не могли повредить связанным с колдуном людям, точнее пародией на них.
— Да что ж вас ничего не берёт-то! — скрипел зубами Снорри. — Болты на вас переводить только! Командир! — обернулся он к нам, заряжая арбалет. — Кончал бы ты баловать! Зомбей мало осталось, с ними и без тебя справятся! А ты тварей руби мечом своим! Руби!
— Правильно, сэр Галеас! — поддержал его мастер Велит.
— Выхожу из танца! — предупредил я вахмистра и рванул к прислужникам некроманта.
Тот, заметив мой порыв, попытался накрыть Плащом праха. Но сработали защитные амулеты, правда большая часть их рассыпалась в пыль, исчерпав себя полностью. А в лицо мне порывом ветра бросило тучу серой пыли. Я едва успел закрыть нос и рот локтем да глаза зажмурить. Это помогло несильно, пыль таки попала на лицо, я закашлялся, плюнул на пол, из глаз полились потоки слёз. Пришлось остановиться, перейти на шаг, протереть глаза, отплеваться от пыли. Некромант же не думал останавливаться, отбиваясь от атак мастера Велита, он неуловимым движением пальцев перехватил один из канатов, тянущихся от него к прислужнику. Из тела того ударили зелёные лучи, само оно начало распадаться прахом, а изнутри его как будто выбирался кто-то. И это мог быть только призрак.
Я выдернул левой рукой из кобуры пистоль, пальцев сдвинул пупочку смены огня и почти не целясь, вдавил спусковой крючок в рукоять. Из короткого ствола его вырвался серебристый луч. Он врезался в оформляющегося призрака, разрушая саму суть его. Призрак стал похож на некое грязное полотно, которое треплет и рвёт порывистый ветер. Довольно быстро от него не осталось и воспоминаний, а тело прислужника окончательно рассыпалось прахом. Я отшвырнул пистоль, ставший теперь совсем бесполезным — никакому артефактору не восстановить его свойств, я выжег из него всю магию до капли.
Некромант предпринял новую атаку на меня, швырнув пять Костных копий разом. Защитных амулетов не хватило бы и на одно такое, так что осталось полагаться только на меч. Да на возможную помощь мастера Закерия. Я рухнул на колено, пропуская два копья над головой, третье с четвёртым отразил широким взмахом меча, так что он закрутились, полетев куда-то в сторону от меня. Но последнее было моим. Оно ударило меня в грудь, сгорая защитные амулеты сумели лишь на секунду задержать его. Кусок кости длинной в метр врезался в правую сторону груди, с треском проломив кольчугу, глубоко погрузился в моё тело. Боль была просто дикая, сила удара была такова, что меня отбросило едва не под ноги к Деребену. Я попытался подняться, однако надо мной успели столпиться несколько зомби, почуявших запах свежей крови, которой я обильно орошал сейчас каменный пол осквернённой церкви.
— Снорри! — прорычал мастер Велит. — Болты! Он перерождается!
Зомби, топтавшиеся надо мной, изрубил в куски вахмистр Деребен. Он же помог мне подняться на ноги. Я только протянул руку к торчащему из меня копью, однако прикосновение к нему отозвалось такой болью, что из глаз хлынули слёзы, а все внутренности скрутило в тугой узел. Я едва удержался на ногах, колени подогнулись.
— Не трогай его, — через плечо бросил мастер Велит.
А как драться? Умник нашёлся. С этой бандурой в плече. В общем, ломать это копьё надо или вынимать, само собой оно, как многие заклятья, рассеиваться не хотело.
— Деребен, помогай! — прохрипел я вахмистру. — С зомби ребята и без нас разберутся.
Поднятых некромантией тварей в церкви почти не осталось. Их было-то с полсотни от силы, считая стариков и малых детишек, так что сейчас команда, занявшая оборону у входа в церковь, вошла в помещение и теперь, что называется, зачищала его, выискивая и добивая зомби под перевёрнутыми лавками и телами других тварей. Ну и редких мертвяков, что ещё шатались по церкви.
— Давай же, вахмистр! — рычал я. — Время дорого!
— Но ведь… — растерялся Деребен. — Мастер…
— Твою мать! — заорал я. — Рви уже это чёртово копьё!
Вахмистр коротко глянул на мага, но тот был занят схваткой с некромантом, потом на меня. Я уже ничего не стал говорить, все слова, похоже, были написаны на моём лице. Потому Деребен воткнул меч в тело лежащего у нас под ногами зомби, ещё раз глянул на меня и только после этого схватил обеими руками Костяное копьё. Боль снова скрутила меня, колени подогнулись, на ногах я удержался только из-за того, что Деребен крепко держал в руках копьё. Не смотря на это, я нашёл в себе силы толкнуться назад, сдёргивая себя с костяного штыря, в тот же момент вахмистр рванул второй конец его на себя. Я упал навзничь, прямо на труп какого-то несчастного крестьянина с отрубленными руками и головой. Очень хотелось свернуться калачиком, забыть о боли, агонии боя, некроманте, обо всём. Только лежать, тихо поскуливая, как собака.