Мир твоими словами (СИ)

- О, - Екатерина Викторовна округлила губы и состроила огорченную мину. Только глаза возбужденно сверкали, было видно, что она уже жаждет обсудить с подругами все подробности. - А это что за молодой человек?
- Племянник моего друга. Живет пока у меня, - проскрипел Андрей и, предупреждая дальнейшие расспросы, резко добавил: - Нам пора. Всего доброго.
Захлопнув дверь перед носом шокированной соседки, он еще несколько мгновений упирался в деревянную поверхность лбом, с ужасом думая, что бы произошло, если бы они с Женей попались. Чем он, черт возьми, думал? Как мог вообразить, что эти отношения реальны? Один день вне квартиры, и вся смелость и решительность сошли на “нет”, сменились обреченным пониманием, что все это нереально. Женя робко положил руку мужчине между лопаток, тот же вздрогнул, обернулся и тихо произнес:
- Я пойду приготовлю что-то. Позову тебя потом, - Андрей ушел, Женя же присел на корточки, взялся за шнурок, но потом уткнулся лицом в ладони, зажал голову между коленей и тихо заплакал. Он все испортил. Разочаровал любимого человека. Потерял его. И как же теперь жить дальше?
Той ночью они спали в разных комнатах. Вернее, Андрей курил сигарету за сигаретой, а Женя просто лежал, свернувшись в клубок. Темнота больше не пугала мальчишку, потому что страх потерять Андрея, услышать из его уст, что он, Женька, ему больше не нужен перекрывал все остальные. Больше всего он боялся снова остаться один…
***
- Женя, сегодня мы едем в больницу. Оля будет ждать нас, - через три дня, за завтраком, сообщил Андрей. Это была самая длинная фраза, которую он произнес после того неудачного визита на работу. В остальное время все сводилось к пожеланиям доброго утра и спокойной ночи и дежурному “как дела?” Андрей видел, что Женя страдает. Мальчик и правда таял на глазах, стал совсем бледным и осунувшимся, почти не ел и мало спал. Андрею было так жаль, хотелось заключить его в объятия, утешить, объяснить, что они отдалились не потому, что так хочется, а для благополучия самого Жени. Но ничего этого он не сделал. Просто знал, что одно прикосновение - и он уже не сдержится: вновь будет целовать желанные губы и ласкать гладкую кожу. Потом будет только сложнее.
“Я не хочу”, - Женя подвинул к нему блокнот, с которым теперь постоянно носился, давая прочитать написанное.
- Женя, возможно, ты сможешь говорить! Это ведь замечательно. Давай попробуем, мы ведь ничего не теряем, ну? - мальчишка прикусил губу, отвернулся к стене, и Андрей наконец-то понял. - Ты врачей боишься?
Женя резко обернулся, подтянул к себе блокнот и быстро написал:
“Не боюсь. Просто не люблю”.
- Ясно, - Андрей скрыл снисходительную улыбку и уверенно добавил: - Никаких иголок и болезненных процедур сегодня не будет. Думаю, в основном тебе придется писать. Не бойся.
“Ты будешь со мной?” - новая запись оказалась совсем неразборчивой. Было ясно, что Женя очень боится услышать отказ. Андрей даже не мог предположить, что сейчас творится в этой рыжеволосой голове и что напридумывал себе мальчишка. Наверное, думает, что Андрей не любит его. Господи, как же объяснить ему…
- Конечно. Я буду с тобой… - хотелось добавить “всегда”, но Андрей прикусил язык. Он обещал не врать хотя бы себе, не стоило строить такие далеко идущие планы. Необходимо жить настоящим. Сегодня он точно не бросит своего Женьку. Не сегодня…
========== Часть 14 ==========
Не вычитано.
***
Сегодня Женя задерживался у врача, и Андрей принялся нервно расхаживать под дверью кабинета, то и дело посматривая на наручные часы. Месяц… Вот уже месяц, как в его жизни появилось рыжеволосое чудо, перевернув устоявшийся образ жизни на сто восемьдесят градусов. Теперь в каждодневном графике появилась больница, нудные часы, которые приходилось просиживать на жестком стуле у кабинета невролога, психиатра, психолога, логопеда или еще какого-то специалиста. В квартире теперь царил полнейший хаос: кисточки, карандаши, краски, наброски и готовые картины находились повсюду. Иногда Андрей злился, не в силах найти свои собственные вещи в этом беспорядке. Несколько раз он даже подумывал пригрозить, что выбросит все художественные принадлежности Жени к чертовой бабушке, если он не научится аккуратности, но стоило ему увидеть счастливую улыбку, прикушеную в задумчивости губу или цветастый мазок краски на гладкой щеке мальчишки, и вся злость мгновенно испарялась. Как можно злиться на него - искреннего, светлого и такого теплого - из-за пустяков? Кроме того, он, Андрей, и так обижал Женю холодностью и отстраненностью, не хватало еще сильнее отдалиться из-за бытового скандала. После того злополучного дня, когда они вместе ездили на работу, их отношения стали прохладными. Женька, конечно, сначала пытался по привычке спать в одной кровати, выжидательно подставлял губы для поцелуя, но получив несколько неловких отказов, сводящихся к неразборчивому бормотанию, прекратил свои попытки. Он стал задумчивым, тихой тенью скользил по квартире, почти не выходил из комнаты, мало ел и, судя по темным кругам под глазами, плохо спал. И только рисование оживляло его; в такие моменты Женька весь светился, щеки покрывались румянцем, а в темных глазах загорались восторженные искорки. Именно поэтому Андрей всячески потакал этому увлечению: экскурсии, выставки, занятия с художниками, лекции и семинары по живописи теперь тоже входили в обязательный распорядок. С каждым днем “культурная программа”, как называл это мужчина, становилась все более разнообразной, и не раз уже после насыщенного дня Женя засыпал, как только его рыжеволосая голова касалась подушки. В такие мгновения можно было поправить ему одеяло, коснуться плеча, пробежаться кончиками пальцев по ключице и шее, где спокойно бился пульс. Иногда Андрей даже целовал его спящим - аккуратно, едва касаясь приоткрытых губ, чтобы не разбудить, но и этого хватало, дабы в ушах начинала шуметь кровь, а в паху предательски тяжелеть. В такие моменты было противно, возникало ощущение, что еще чуть-чуть, и он воспользуется беззащитным положением Жени - отбросит одеяло в сторону, стянет с худых бедер белье и, не заботясь о чувствах партнера, начнет жестко вколачивать его в матрас. Боже, да он ведь настолько беспомощен! Даже закричать не сможет, а сломать сопротивление почти ребенка - проще простого. Мысли были такими отвратительными, что Андрея начинало подташнивать, и он стремительно выходил из комнаты мальчишки, долго потом сидя на кухне, куря сигарету за сигаретой. Или же иногда запираясь в ванной, в глупой попытке избавиться от наваждения с помощью банальной дрочки.
Позавчера же произошло и вовсе неприятное происшествие. Женя уснул просто перед телевизором, неудобно устроившись на небольшом диванчике. Сначала Андрей посчитал, что стоит разбудить парня, но во сне тот выглядел настолько расслабленно и умиротворенно, что мужчина не решился тревожить его. Вместо этого осторожно поднял на руки, перенес в комнату, бережно накрыл одеялом, коснулся целомудренным поцелуем мягких губ… и мгновенно потерял голову. Возбуждение вспыхнуло, словно электрический импульс, растекаясь по венам, скручивая внутренности в узел и лишая последних крупиц разума. И Андрей “поплыл” - толкнулся языком в жаркий рот, тисками сжал мальчишечью талию, резким рывком задрал свитер вверх, оголяя живот и грудь. Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы Женька не дернулся испуганно, забившись в стальных объятиях загнанной птичкой. Шальной взгляд Андрея переместился на глаза парня - тот проснулся, и теперь был насторожен и явно в смятении, а еще у него мелко дрожали зацелованные губы. Вид его произвел эффект ушата ледянной воды: мужчина резко отстранился, поправил небрежно отброшенное одеяло, пробормотал “извини, пожалуйста” и выскочил в коридор. А потом, накинув на плечи куртку, и вовсе ушел из квартиры. Было необходимо остыть, чтобы не совершить чего-либо, о чем потом Андрей сожалел бы всю оставшуюся жизнь. В итоге, он напился в ближайшем баре и трахнул какую-то пышногрудую девицу в кабинке туалета. И самое неприятное, что даже получая разрядку, он сожалел, что барышня настолько фигуриста и на ее месте уж никак не представишь хрупкого Женьку. Впрочем, основная цель была достигнута - теперь он не боялся, что изнасилует паренька при следующей встрече.