Дикий
Как решил, так и сделал. Связался с доком, договорился и потащил труп из холодильника к нему. Тот деловито загрузил его в капсулу с киберхирургом и приступил к потрошению. Я метнулся в каюту за контейнерами, потом дождался, когда док перестал колдовать возле капсулы, тогда только задал вопрос:
– Что это, док?
– В желтом разгонные дозы – сто штук, в зеленом регенерационные картриджи – пятьдесят штук, – ответил он, глянув на них.
– За сколько картриджи возьмешь?
– Ну, думаю, по 80 кредитов за штуку взял бы.
– Ты же мне по сотке их выставлял? – возмутился я.
– Так я же тоже должен иметь свой процент, – ухмыльнулся он. – Я и так тебе называю цену, по которой на станции их беру, просто чтоб лишний раз не бегать, могу и у тебя за столько взять.
Крыть тут было нечем, поэтому согласился.
– А что с разгоном, док? Мне он подойдет для ускорения изучения?
– Легко. Это же стандарт.
– Так мне теперь бесплатно можно будет пользоваться капсулой, если разгон мой?
– Ну если бы ты сам настраивал её, тогда да. А так кто будет оплачивать мой труд? Это в обязательный набор обслуживания экипажа не входит, так что за сеанс двадцатка.
И с этим пришлось согласиться. Все равно в плюсе.
Тут киберхирург подал сигнал, что завершил работу, док заглянул в приемный лоток и повернулся ко мне.
– Неплохо, неплохо, у нас тут нейросеть «Пилот-5У» и имплантат на повышение скорости реакции, оба можно продать китов по пятьдесят.
Я задумался, деньги это, конечно, хорошо, но на что я их здесь буду тратить, по минимуму я экипирован, кормят бесплатно, а повышенная реакция неплохой бонус.
– Док, давай так, тебе нейросеть, а мне установим имплантат, – предложил я.
– Да без проблем, с тебя еще два кита, и считай, что имплантат у тебя уже стоит.
Я не торговался, а то еще вставит имплантат криво. Отсыпал ему из зеленого контейнера 25 картриджей, в счет установки.
Попросил рассказать о принципе работы имплантата. Док поведал, что такой имплантат мобилизует резервы организма, и ты можешь ускориться в два раза по собственному осознанному желанию, а не только в критических ситуациях, как это происходит иногда спонтанно у людей без имплантата. Тут главное не перегореть, затянув пребывание в этом режиме. У каждого человека этот порог разный, все зависит от организма. Постепенными тренировками можно сдвигать этот порог по чуть-чуть, главное не перестараться. Организм будет сам укреплять и наращивать нервную систему за счет своих ресурсов. Можно для ускорения процесса пользоваться регенерирующими картриджами, раз в два дня посещая медкапсулу.
Договорились, что когда буду приходить на ускорение обучения, воспользуюсь и этой услугой.
Пока док рассказывал про имплантат, он освободил камеру киберхирурга от тела и продезинфицировал ее. Сказал, что можно загружаться, и я полез внутрь.
Время, проведенное в капсуле, как всегда пролетело незаметно, когда вылезал из неё, знакомое чувство шторма в голове и ватные ноги не пугали меня. Услышав от дока, что все прошло штатно, поковылял потихоньку в каюту отсыпаться.
Проснувшись, каких-то новых ощущений не испытывал. Развернул рабочий стол нейросети, заметил активную иконку имплантата. Открыл, прочитал инструкцию, решил попробовать. Приказав нейросети мониторить состояние организма и выключить имплантат при критических показателях, активировал его. Пульс резко подскочил до двухсот и постепенно увеличивался, по телу выступила испарина, зрение обострилось. Когда пульс достиг двухсот тридцати, нейросеть отключила имплантат. Я прерывисто дышал, меня потряхивало. Глянул на секундомер, всего я смог продержаться десять с небольшим секунд.
Из инструкции следовало, что первое время больше двух раз в день имплантат активировать нельзя. Впоследствии нужно постепенно увеличивать количество включений и время пребывания в режиме.
Да, подумал я, еще расти и расти, некоторые пилоты истребителей держат этот режим несколько минут. Но ничего, какие наши годы, люди здесь до трехсот лет живут, я, можно сказать, еще юноша. Кстати, последнее время стал замечать, что седины стало меньше, мешки под глазами пропали, а кожа на лице стала подтягиваться, я как будто на десять лет помолодел. Видимо, восстановление организма и внешне стало проявляться.
Через три дня меня вызвал старпом. Когда зашел к нему, увидел капитана.
Выглядел он как старший брат стармеха, те же густые нахмуренные брови, маленькие глаза, нос картошкой и табло шире моего в два раза. Ну и квадратное тело, они с Гномом были земляками.
Старпом представил меня. Капитан долго и пристально рассматривал моё лицо, наверное, хотел запомнить, я взгляд не отводил, тоже запоминая его будку. Наконец он нарушил молчание:
– Ты, парень, здорово выручил всех нас, видать, не зря тебя Вик, – кивнул он на старпома, – вытащил из криокамеры. За проявленную смекалку и то, что не растерялся, получишь долю с трофеев, а также досрочно закрываем твой испытательный срок.
Тут он опять кивнул старпому, и тот скинул мне на сетку текст договора.
От старого он отличался тем, что теперь я буду получать одну долю с трофеев, так же как простой абордажник или пилот. Командиры групп получали две доли, помощники капитана три, а капитан пять.
Ещё добавлялась категория допуска по кораблю и разрешение ношения легкого оружия, ну и главное – посещение станций. Всё, трепещите, шлюхи, я лечу к вам.
Подтвердив договор, скинул его обратно старпому.
Тот кивнул и сказал, что я свободен. Попрощавшись, направился к себе в каюту, хотелось побыстрей нацепить игольник, а то хожу с ножиком, как лох. Когда нацепил ствол, то и впрямь почувствовал себя свободным.
Вот что с людями делает смертетворящее оружие.
До станции, как и предрекал Гном, мы добирались месяц. За это время я успел многое.
Пилотские базы изучил, «Хакера» догнал до третьего ранга, поставил на паузу, учу четвертый ранг «Программирование», после этого добью «Хакера» до четвертого. Тут все просто, не имеет смысла учить «хакера», пока у тебя не будет платформы программиста.
С разгоном темпы обучения возросли, и я двигался семимильными шагами. А то так засохнешь, пока будешь учить в фоновом режиме четвертый ранг.
Так как пилотировать я уже мог, уговорил старпома разрешить мне на боте вылетать для демонтажа на трофейный эсминец во время разгонов корабля, у нас на это часов по шесть тратилось. Тот дал добро, и я стал совершать налеты на трофей. Тут я сразу двух зайцев убивал, и запчасти для своей пушечки скручивал, и летную практику получал. Первые два раза со мной находился пилот, а потом я уже летал самостоятельно.
В итоге ствол я довел до ума, выплатив в корабельную казну пять китов за скрученное мной. На станции собирался её толкнуть за 15–20 штук, так что навар будет. Неожиданно пришло сообщение от старпома, он предлагал выкупить её у меня за 17 китов. Я, естественно, согласился, лучше синица в руках, чем утка под койкой.
Наверное, капитан решил восстанавливать эсминец, так его можно продать подороже.
Подлатал трофейный скаф, пришлось менять ему верхний слой, переставил со своего, вместе с бронепластинами. От третьего поколения он отличался лучшей терморегуляцией и более функциональным шлемом.
Успел довести сеансы ускорения реакции до четырех раз в день и 12 секунд пребывания в них. Здорово помогали регенерационные картриджи.
Ещё ежедневно посещал спортзал, тир пока был закрыт, по причине забитости трюма.
Вот так в трудах и заботах мы и добрались до станции.
11На станцию я выходил с первой партией отпускников. На борту всегда должен был оставаться минимальный состав экипажа. Это было непреложное правило всех пиратских станций, чтобы в случае атаки корабль всегда мог присоединиться к обороне станции.
Зол тоже выходил в первой партии, поэтому взял надо мной шефство.