Загадка улицы Блан-Манто
Возвращались с тяжелым сердцем. Николя сидел молча, погрузившись в свои мысли. Когда проехали заставу, за окном совсем стемнело. Внезапно Николя встрепенулся и крикнул кучеру свернуть в проулок направо и потушить фонарь. Стремительно выскочив из кареты, он увидел, как по улице, где только что ехала их карета, галопом промчался всадник — тот самый, который наблюдал за ними на живодерне.
Прибыв в Шатле, Николя спустился в мертвецкую, где надежно спрятал чемодан с предполагаемыми останками комиссара. Намереваясь лично допросить старуху Эмилию, он оставил ее в Шатле, но велел поместить в камеру для привилегированных узников [13], принести ей горячий ужин и сам заплатил по счету. Зайдя в дежурную часть, он сел и составил лаконичный отчет для господина де Сартина, упомянув про визит к Декарту и поездку на Монфокон, но умолчав о беседе с Семакгюсом. В заключение он написал, что если проверка, которую он собирается произвести, даст положительные результаты, следовательно, обнаруженные им останки, скорее всего, являются останками Гийома Лардена.
V
ТАНАТОС
Песню для жертвы споем без звучания лиры,
Смертных она иссушает и вселяет в них страх.
На улицу Блан-Манто Николя вернулся поздно. В доме, похоже, все спали, но он надеялся, что Катрина оставила ему чего-нибудь поесть. Обычно она оставляла ему еду в массивной сковородке, долго сохранявшей тепло даже на потухшей плите. Сегодня его ожидало рагу из странного овоща, точнее, клубня, который Катрина открыла, сопровождая армию в Италии и Германии. Клубни ей понравились, и теперь она сама выращивала их, устроив в саду за домом специальную грядку. Николя приоткрыл крышку, и дивный аромат тушеных «земляных яблок» поплыл по кухне. Прибор, хлеб и бутылка сидра стояли на столе. Устроившись, он налил стакан сидра и наполнил тарелку снедью. При виде вкусных овощей в нежном белом соусе, на поверхности которого плавали кусочки мелко нарезанной зелени петрушки и шнитт-лука, у него потекли слюнки. Катрина, делясь с ним рецептом приготовления этого восхитительного блюда, не забывала напоминать, что у плиты нельзя проявлять нетерпение, коли желаешь получить достойный результат.
Прежде всего, необходимо отобрать несколько равных по размеру картофелин [14], или «толстеньких», как величала картофельные клубни Катрина. Затем помыть их, обиходить и аккуратненько снять кожуру, стараясь придать им округлую, без выступов, форму. Нарезать кусочками свиное сало, бросить его в глубокую сковороду и тушить на медленном огне, пока сало не отдаст весь свой сок, а после вынуть его из сковороды, постаравшись не допустить, чтобы оно начало подгорать. В горячий жир, объясняла кухарка, опустить картофелины и обжарить до появления золотистой корочки. Не забыть добавить парочку неочищенных зубчиков чеснока, щепотку тмина и лавровый лист. Постепенно овощи покроются хрустящей корочкой. Продолжать обжаривать, заботливо переворачивая, еще какое-то время, дабы середина овоща стала мягкой, и только тогда, а никак не ранее, посыпать сверху доброй ложкой муки и уверенными движениями пассеровать муку вместе с овощами, а отпассеровав, залить половиной бутылки бургундского вина. Ну и, разумеется, посолить и поперчить, а потом оставить томиться на медленном огне еще добрых две четверти часа. Когда соус уварится, он станет нежным и бархатистым. Легкий и текучий, он нежно обнимет тающие во рту рассыпчатые картофелины в поджаристой корочке. Хорошей кухни без любви не бывает, повторяла Катрина.
Обнаружив, что тарелка его стоит неровно, Николя приподнял ее и увидел записку. Он сразу узнал косой, похожий на детский, почерк кухарки. Послание отличалось краткостью: «Сегодня вечером эта шлюха меня оскорбила; завтра я все скажу». Николя быстро завершил трапезу. К сожалению, он не мог немедленно отправиться к Катрине и расспросить ее. Он знал, что она живет в меблированных комнатах неподалеку отсюда, но со стыдом признался себе, что, проживая у Лардена уже больше года, он не удосужился выяснить точный адрес своей приятельницы. Когда он поднимался на второй этаж, на площадку неожиданно выскочила Мари и, бросившись к нему, потащила его по лестнице вверх. На последней ступеньке она остановилась и прижалась к нему так тесно, что он вновь уловил аромат ее духов. Ее щека коснулась его щеки, и он отметил, что она плакала.
— Николя, — прошептала девушка, — я не знаю, что мне делать. Я боюсь эту женщину. Катрина наговорила ей массу гадостей, из которых я ничего не поняла. У них началась перепалка. Она прогнала Катрину. Катрина была мне второй матерью. А что с моим отцом? Вы что-нибудь узнали?
Она стояла, вцепившись руками в отвороты его фрака. Не зная, как успокоить ее, он ласково погладил ее по голове. Тут раздался шум, и они дружно вздрогнули. Оторвавшись от Николя, девушка подтолкнула его к лестнице, ведущей наверх, а сама прижалась к стене. Чья-то тень пересекла лестничную площадку, и все стихло.
— Доброй ночи, Николя, — прошептала Мари.
И, легкая, словно птичка, дочь Лардена упорхнула к себе в комнату. Николя направился в мансарду, по дороге пообещав себе найти время обстоятельно поговорить с Мари. Когда его одолевали нерешенные вопросы, он обычно не мог заснуть. Но сегодня, когда вопросов накопилось так много, что он никак не мог решить, на каком в первую очередь следует остановиться, он быстро погрузился в восстанавливающий силы сон.
Среда, 7 февраля 1761 года.
Выйдя рано утром на улицу, Николя отметил, что в доме царит необычная тишина. Но он отложил разъяснение событий прошедшей ночи на потом. Сейчас он торопился в Шатле продолжить вчерашнее расследование. Вечером он распорядился сложить доставленные с Монфокона останки в небольшой чулан рядом с мертвецкой, куда от взоров явившейся для опознания публики обычно прятали особенно неприятные трупы — разложившиеся или расчлененные. Николя приказал не пускать в чулан никого, кроме инспектора Бурдо и его самого.
Предосторожность оказалась своевременной. Едва он вошел, как ему сообщили, что вчера ближе к ночи к дежурному инспектору приходил какой-то человек. По его словам, его прислал комиссар Камюзо для осмотра доставленного в морг тела. Но, несмотря на все его угрозы и ругань, чулан, куда поместили останки, ему так и не открыли. Это известие подтвердило подозрение Николя, что за ним следят, причем следят с того самого дня, когда Сартин доверил ему расследование. Вчерашний посетитель и таинственный всадник, шпионивший за ними на живодерне, скорее всего, являлся одним и тем же лицом. Он тут же вспомнил о Мовале, правой руке комиссара Камюзо. А если это не Моваль, значит, шпион, скорее всего, — креатура начальника полиции, поручившего своему человеку контролировать действия Николя.
Сартин не скрывал, что не до конца откровенен с ним. Николя воспринимал это недоверие как признак подчиненного положения и собственной ничтожности. В лучшем случае начальник утаил от него ряд фактов из соображений высшего порядка. В худшем это означало, что из Николя сделали марионетку, которую дергают за ниточки высокопоставленные политические интриганы, слепую пешку, которую заставляют двигаться с одного конца доски на другой, чтобы ввести в заблуждение противника. Сартин указал ему цель, но даже не намекнул, какими путями к ней идти.
Повинуясь заполнившим его горьким мыслям, Николя перебрал в памяти каждый день своего ученичества, но ответа на мучивший его вопрос так и не нашел. Оставалось только, отбросив страхи, уповать на лучшее. Чтобы чувствовать себя неуязвимым, ему придется еще многому научиться. Выковать свое собственное оружие. Стать волком в волчьем окружении. И, убрав подальше воображение, считаться прежде всего с фактами.
Приободрившись, он, следуя совету Бурдо, приказал отнести останки в комнату для допросов, мрачное помещение с готическими сводами, расположенное возле канцелярии уголовного суда. Чтобы крики подследственных не вылетали наружу, а любопытные взоры не мешали вести допрос с пристрастием, два узких окна, разделенных пополам выщербленными каменными столбиками, закрывали железными ставнями. Помимо массивных дубовых столов, для удобства магистратов, полицейских и секретарей суда в скорбном помещении стояло несколько кресел и табуреток. Напротив двери вдоль стены разложили орудия палача, кошмарный арсенал, с помощью которого преступника согласно решению суда подвергали пыткам и умерщвлению. Здесь были представлены разных видов и размеров дыбы, деревянные тиски, клинья, кувалды, колотушки, клещи, щипцы, клейма, воронки, железные ломы для дробления костей, секиры и топоры для отсечения голов. При виде этих инструментов Николя невольно вздрогнул. Выстроившиеся вдоль стены, они выглядели так, словно трудолюбивый ремесленник, завершив работу, заботливо расставил их по местам. От этого становилось особенно жутко.